Без гробов и вурдалаков

В 90-х годах в Казахстане, России и других бывших союзных республиках возникла острая нехватка рабочих кадров, уменьшилась отдача научно-производственных объединений, зато юристов, которых готовили расплодившиеся частные учебные заведения, стало пруд пруди. Последствия перекосов той поры мы ощущаем и по сей день и ломаем голову: почему так упал престиж рабочих профессий и работающей на производство науки?

В советское время о человеке труда снимали фильмы, писали книги, песни и картины. И это вовсе не мелочь! Огромное влияние на вовлечение молодёжи в науку и производство оказывала научная фантастика. Не фэнтези, модное сейчас словечко, обозначающее полусказочные произведения в духе «Ночного дозора», а именно научная фантастика!

Это вид художественной литературы, а также кино, театра, живописи, посвящённый художественному прогнозированию будущего. Главный приём научной фантастики – мыслительный эксперимент. Её расцвет в ХХ веке связан с возросшим влиянием науки и техники на развитие общества. Выделяются жанры утопии, социальной утопии, философской, технической, бытовой и юмористической научной фантастики.

Бывший военный инженер, Почётный гражданин Астаны, известнейший писатель-фантаст Александр Казанцев (1906-2002) много раз подчёркивал: можно фантазировать, не считаясь ни с чем, даже с законами природы, но это уже не научная фантастика, а сказка. «Невероятное растрогать не способно. Пусть правда выглядит правдоподобно» – напоминал Казанцев высказывание Буало как основополагающий принцип научной фантастики.

Неискушённые «фантасты» старательно преподносят читателю невероятное, предполагая, что именно в этом и состоит фантастичность. Заблуждение! Фантастику надо делать не только фантастичной, но прежде всего художественной, «реалистичной по форме», достоверной, научной! Надо суметь убедить читателя в правдоподобности самого, казалось бы, невероятного!

Вспомните, как умело подводит Герберт Уэллс читателя к возможности сделать предмет невидимым, как окружал он своих попавших в необычные ситуации героев правдоподобными деталями, заставляя читателя поверить всему остальному. Уэллс прекрасно понимал, что «невероятное» само по себе не дойдёт до читательского сердца. Твёрдо знали это и Жюль Верн, и Иван Ефремов, и Александр Казанцев. Поэтому-то этих столь разных писателей объединяет общее стремление раскрыть читателю светлые дали, а не тянуть его в сумрак тупиков. Они учат читателя ДУМАТЬ!

Мало поместить героев в звездолёт, отправить на другую планету, чтобы ввергнуть в фантасмагорические ситуации. Необходимо, чтобы герои ощущались живыми людьми, стали нам близкими, узнавались по манере речи, чертами характера, а главное, чтобы своими действиями утверждали веру в будущее, звали читателя за собой, а не сеяли мистику, ужас опустошения на пороге или во время конца цивилизации.

Героев можно поставить в необычную, но обязательно ВОЗМОЖНУЮ обстановку прежде всего ради того, чтобы отразить современные искания учёных и изобретателей. Поэтому нелепыми выглядят призывы отказаться в фантастике от научности, техницизма, правдоподобия! В наш век революционных изменений в науке и технике нельзя считать главным направлением научной фантастики показ «маленького человека», пользующегося достижениями НТР, а то и напуганного ими. Вот что писал по этому поводу Александр Казанцев:

«Нет, не чарли-чаплинские герои грядущего расцвета науки и техники должны вести за собой нашего молодого читателя, а творцы техники, прививающие любовь к ней, увлекающие технической романтикой. Позорно называть возможные достижения техники в фантастической литературе «техническими побрякушками», воспитывать в читателе высокомерное отношение к достижениям цивилизации, которые якобы должны быть уделом «технарей», этих смердов техники… Поэтому нельзя списывать в архив будто бы устаревшего Жюля Верна, на котором воспитано много поколений творцов нового».

Академик Владимир Обручев после издания в 1924 году своего знаменитого романа «Плутония» стал получать от читателей горы писем. Они вполне серьёзно спрашивали, почему не организуются новые экспедиции в таинственную страну – Плутонию. Учёный-геолог настолько достоверно, научно и увлекательно описал животный мир доисторических эпох, что читатели ПОВЕРИЛИ в реальность происходящего. Своим романом «Земля Санникова» Обручев пробудил интерес к освоению Арктики, начались новые поиски блестяще описанной им легендарной Земли…

Рецензируя роман Александра Казанцева «Сильнее времени», газета «Социалистическая индустрия» сообщила, что заслуженный деятель науки и техники профессор М. Протодьяконов, читая произведение, насчитал в нём около ста новых открытий и изобретений, в том числе гипотезу о возможном использовании энергии вакуума, создание глобальной радиоантенны, пробуждение памяти предков.

Неудивительно, что в советское время всё больше юношей и девушек, увлечённые произведениями А. Толстого (автора романа «Гиперболоид инженера Гарина»), И. Ефремова, С. Лема, А. Беляева, А. Казанцева, братьев А. и Б. Стругацких шли в науку, на производство, в космическую отрасль, занимались научно-техническим творчеством. Вот какова сила настоящей научной фантастики!

Сегодня, к сожалению, в моде другая «литература» – с гробами, монстрами, вурдалаками и головорезами-уголовниками, творящими беспредел на просторах Галактики. И это выдаётся за фантастику… Чему же мы учим наших детей и молодёжь?!

В середине 80-х я проводил урок истории в четвёртом классе. Заканчивая опрос, прохожу по рядам и замечаю: один ученик что-то самозабвенно читает. Незаметно подошёл и вижу: «Плутонию» В. Обручева. Хотел сделать замечание, но не смог: мальчишка читал так самозабвенно, с таким интересом!.. Сделал это после урока, когда класс опустел. Сказал, что «Плутония» – книга хорошая, но надо и дисциплину соблюдать. Сначала мой маленький собеседник виновато опустил глаза, но когда я заговорил о научной фантастике и спросил, кем он хочет стать, мальчик, не задумываясь, радостно ответил: «Геологом! Хочу ещё «Землю Санникова» прочитать: мне брат об этой книге рассказывал…».

Чем больше будет у нас хороших книг, фильмов, постановок в жанре научной фантастики, тем больше молодежи сможет принести пользу своей стране.