Рыцарь плаща и кинжала
(Окончание. Начало в №№ 51—52-2018 г., 1-2019 г.)
Никакого плаща и тем более кинжала у Филби, как и у других членов «кембриджской пятерки», конечно, не было. Это просто английское выражение, символизирующее секретность и шпионаж. Филби вообще, по его признанию, никогда не стрелял. Однажды, когда он работал в Испании, советский Центр поручил ему организовать покушение на генерала-диктатора Франко. Но узнав, что он на это не способен, от этой затеи отказались.
Это в фильмах разведчики (или шпионы) в черных плащах бегают с пистолетами, мчатся от погони на автомобилях, отстреливаются и прочее. И такое, конечно, в их жизни случается. Но в основном работа разведчика – это получение информации и ее анализ. Ким Филби, например, говорил советскому разведчику Михаилу Любимову, что никогда не держал пистолет в руках, не прыгал с парашютом и, уж конечно, не мог бегать по крышам вагонов, отстреливаясь из пулемёта, как в наших кинобоевиках.
Своих взглядов не меняли
Бывший директор ЦРУ Аллен Даллес называл «кембриджскую пятерку» «самой сильной разведывательной группой времен Второй мировой войны». Все они – Дональд Маклейн, Гай Берджесс, Энтони Блант, Джон Кернкросс и Ким Филби – отличались тем, что работали «за идею».
Они искренне верили в то, что делали – в идеалы коммунизма и равенства всех людей. Эти выходцы из богатых аристократических семей, были совестливыми людьми и чувствовали себя виноватыми, ответственными за нищенскую жизнь народа. Светлое будущее для всех людей они связывали с Советским Союзом и коммунистическими идеями. Их почти не надо было вербовать – они сами хотели работать на СССР. А мы получили пятерку супер-агентов.
Дональд Маклейн стал шефом «американского отдела» и передавал нам материалы не только МИДа Великобритании, но и Уранового комитета, связанного с разработкой атомной бомбы. Гай Берджесс давал материалы разведки и МИДа, Энтони Блант освещал английскую контрразведку, а Джон Кернкросс работал в самом сердце высшего руководства Великобритании – глухо засекреченном Блетчли-парке, где с помощью машины «Энигма» дешифровывались германские секретные телеграммы во время войны. Так что советское руководство было в курсе всех английских и международных дел, и Сталин регулярно читал переводы отчётов о заседаниях английского кабинета министров. Важнейшей для «кембриджской пятёрки» стала «ядерная тема». Они первыми информировали Центр о работе ядерщиков США и Англии над атомной бомбой. Филби мы многим обязаны за информацию о подготовке немцев к Курской битве и аресте многих диверсантов из числа бандеровцев и прибалтийцев, заброшенных СИС в СССР и Восточную Европу.
Уже в послевоенные годы Филби удалось предотвратить антисоциалистический переворот в дружественной СССР Албании и спасти от кровавой бани Балканы (В 90-е некому было спасать Югославию от бомбежек НАТО).
Оказавшись на грани провала, трое из «кембриджской пятерки» – Гай Берджесс, Дональд Маклейн и Ким Филби – были вывезены в СССР.
Как они жили в стране, ради которой отреклись от своей родины, семьи и богатства?
Советский Союз отблагодарил их, как мог. Они получили шикарные квартиры, пенсии по 500 рублей в месяц, их снабжали дефицитными продуктами, отправляли на лучшие курорты, в путешествия по огромной стране – но это была жизнь в «золотой клетке». Они чувствовали себя «отработанным материалом», выброшенными из жизни. Кроме того, появилось некоторое разочарование: всеобщего счастья и благоденствия народа не было и в СССР. Но никто из них не изменил своим взглядам и до конца дней оставался коммунистом, убежденным, что более справедливого общественного строя человечество не придумало, и они мечтали осуществить мировую революцию, когда коммунизм победит везде. Надо думать, как их ненавидели на Западе и в США, где как чумы боялись «коммунистической угрозы».
Жизнь в «золотой клетке»
Дональд Маклейн, предупрежденный Кимом Филби, получил политическое убежище в СССР в 1951 году. Вскоре к нему присоединилась его жена Мелинда. С ней Маклейн познакомился в Париже, куда совсем молодым был отправлен в качестве посла Великобритании. Американка Мелинда с самого начала знала кем является на самом деле ее муж и охотно ему помогала. Дональд познакомился с ней в богемных кругах Парижа (приверженцы коммунистических идей своих аристократических привычек не бросали) и, напившись вдрызг, начинал признаваться в том, что он «работает на русских». Возможно, это был такой хитрый ход – ему никто не верил, считая это выражением специфического английского юмора.
Одновременно с Маклейном в Москве оказался Гай Берджесс. В Московском центре его считали самым эффективным, но и самым неуправляемым агентом. Но, благодаря природному обаянию, Гай был лучшим вербовщиком. По воспоминаниям советских разведчиков, он иногда являлся на встречи сильно подшофе, да ещё по старой аристократической привычке одевался дорого, но небрежно (измятый в пятнах пиджак, такие же брюки, правда, ботинки обычно начищены до блеска), при этом он ещё громко пел в пабе шлягер «Сегодня мальчики дешевле, не то, что пару дней назад».
Гай не скрывал своей нетрадиционной ориентации и однажды обескуражил молодого советского агента, когда, посмеиваясь, предложил: «Вы красивый молодой человек, а все в Лондоне знают, что я большой охотник до хорошеньких мальчиков. Просто скажем им, что мы любовники и ищем кроватку». «Но я же дипломат, у меня жена…» – смутился разведчик и покраснел. «Чего только не сделаешь ради мировой революции!» – расхохотался Берджесс.
Однажды при выходе из паба у него раскрылся атташе-кейс, откуда вывалилась кипа секретных бумаг. Такое случалось и у других агентов, однажды полиция задержала Маклейна и его куратора с мешками (!) секретных документов, думая, что это воры тянут товары из магазина (обошлось), а Филби пришлось проглотить бумажку с кодами, когда его случайно арестовала испанская полиция.
В Москве Гай продолжал богемную жизнь (за мужеложество в СССР полагалась уголовная статья, но на его похождения закрывали глаза ивсячески скрывали то, о чем на западе знали), везде рассказывал, что он – агент КГБ, но ему все прощали. Когда в Москву приехал на гастроли английский театр «Олд Вик», пьяный Гай проник за кулисы, ошеломил всех актрис (его по прессе знала вся Англия), имел ланч со звездой театра актёром Майклом Редгрейвом, во время которого повествовал о своих шпионских подвигах на благо России.
В Москве Дональд и Гай пробыли недолго. Руководивший в то время МГБ Семен Игнатьев распорядился в целях безопасности отправить Гая Берджесса и Дональда Маклейна под новыми именами в закрытый для посещения иностранцев город Куйбышев (Самару). И вот осенью 1952 года в Куйбышев приехали два англичанина – Марк Петрович Фрейзер (Маклейн) и Джим Андреевич Элиот (Берджесс). Чтобы не вызвать подозрений, была придумана соответствующая легенда: Фрейзер и Элиот – политэмигранты, профсоюзные деятели, подвергавшиеся преследованиям в Англии за свои прогрессивные взгляды. Именно в Куйбышеве сбылась давняя мечта Дональда Маклейна – учить русских английскому языку. По его мнению, «русские люди должны знать английский язык, так как предстоящая мировая революция должна была завершиться по-английски».
В 1955 году Фрейзер и Элиот уехали из Куйбышева в Москву. А в 1956 году было официально объявлено о пребывании Маклейна и Берджесса в СССР.
С 1961 года и до своей кончины в 1983 году Маклейн работал в Москве научным сотрудником Института международной экономики и международных отношений АН СССР. А Гая Берджесса разгульный образ жизни свел в могилу в 1963-м году.
Оба до конца оставались убежденными коммунистами. За два года до смерти (в 1981 году) Дональд Маклейн писал своему другу Джорджу Блейку: «Советский Союз вынужден будет рано или поздно стать на путь, предлагаемый еврокоммунистами. Мне представляется наиболее вероятным, что в следующие пять лет в результате благоприятных изменений в высшем руководстве мы окажемся свидетелями улучшения политического, культурного и интеллектуального климата в Советском Союзе, в развертывании целого комплекса реформ, которые затронут самые важные сферы жизни советского народа».
Дональд Маклейн совсем немного не дожил до горбачевской «перестройки» и уж, конечно, не такие реформы, какие случились в 90-е, он предсказывал.
В начале 60-х годов прошлого века, за год до смерти Гайя Берджесса, в СССР вывезли Кима Филби. Сначала ему выдали паспорт на имя Фёдорова Андрея Фёдоровича. «Но, когда он со своим акцентом произносил русские имя, отчество и фамилию, начинался гомерический хохот, – вспоминает вдова разведчика Руфина Пухова. – И тогда он сам предложил нейтральную фамилию – Мартинс. В графе «место рождения» стояло «Нью-Йорк», а в графе «национальность» – «латыш».
В Москве для него создали комфортные условия, но золотая клетка – это было не для него. Ким хотел быть нужным, мечтал работать в разведке, о чем пишет в своей книге его предпоследняя – американская – жена Элеонора.
Однако советские спецслужбы понимали, что фигура Филби вызывает сильное раздражение в Лондоне, его могли попытаться убить или похитить. Поэтому его держали под постоянным контролем. Из-за депрессии англичанин начал пить. Удержать его не могла приехавшая Элеонора, которая, как пишут в некоторых статьях, сама была любительницей спиртного. Жена вскоре уехала, не выдержав трудностей русской зимы и советской действительности, но вскоре вернулась.
Ким писал ей нежные письма, а сам в это время увлекся Мелиндой Маклейн.
В письмах они обсуждают и политическую обстановку. Ким пишет об уходе с поста Генсека ЦК Хрущева в 1964 году: «Было бы не совсем верным сказать, что Хрущев ушел в отставку; фактически его сместили с поста, но все было сделано вполне корректно и по правилам. Несколько беспокоит то, что до сих пор не опубликовано какое-либо заявление с разъяснением причин всех перемен. Ясно, что со стариком стало все труднее ладить, и что он совершил не одну ошибку. Но было бы хорошо, если бы появилось заявление с разъяснением, в чем именно он ошибся, и, между прочим, с благодарностью за его значительные достижения – главным образом в либерализации советской жизни и в выработке и упрочении политики мирного сосуществования. Если Хрущева нужно винить за его неудачи, то нельзя забывать и о его успехах. Я не думаю, что можно оттягивать публикацию такого заявления, хотя бы из-за европейских компартий. Нужно помнить, что коммунизм впервые восторжествовал в России и должен в течение определенного времени нести на себе специфически русский отпечаток, включая многовековую традицию правительственной секретности. Даже самая крупная революция не способна стереть эту традицию в течение одного поколения».
Тонкий аналитик, Ким предсказывает, кто победит на выборах в США: «Я верю и надеюсь, что Джонсон отхватит свой кусок. Иногда американских избирателей можно напугать, но в момент острой необходимости они обычно поддерживают более конструктивную сторону. Сегодня и завтра буду слушать «Голос Америки»…». «Москва, 5 ноября 1964 года. Гип-гип ура американскому народу! Я доволен результатами голосования, но есть кое-что поважнее. Здесь большинство знающих людей ожидали победу Джонсона. Также очень приятно слышать стихийную реакцию людей на улице. «Это доказывает, что американцы в самом деле хотят мира, – сказал мне один водитель такси. – В конце концов, они такие же мужчины и женщины, как и мы!», – писал он жене.
Перед самым отъездом из Америки Элеонора получила от него загадочную телеграмму, которая гласила: «Не забудь Шотландию и не лети на одном крыле». Но все-таки она была женой разведчика и через несколько часов, расшифровала текст: он хотел, чтобы она привезла ему две бутылки шотландского виски (вот так приходилось использовать свои способности к конспирации). «Я припомнила, как он горевал год назад, когда я приехала в Москву с пустыми руками, – пишет Элеонора. – Я купила виски в копенгагенском «дьюти-фри», во время пересадки на советский самолет, и радостно полетела в Москву, на этот раз уверенная в ожидающем меня приеме. Это было 28 ноября 1964 года».
Последняя любовь разведчика
Но прием, вопреки ожиданиям, оказался холодным. Как ни старался Ким быть с ней по-прежнему внимательным, женщину не обманешь: она сразу заметила перемену в нем. И вскоре поняла: у него другая женщина. Руфине Пуховой было 38, Киму Филби 58. Он сделал ей предложение на третий день знакомства. Она стала последней женой разведчика. По ее словам, это она спасла его от беспробудного пьянства. А он называл последние 18 лет жизни с Руфиной «золотой порой».
Ким Филби и в СССР оставался джентльменом. Вдова разведчика рассказывала, что с ним невозможно было войти в метро: он пропускал вперед всех. Как-то он в универмаге «Елисеевский» открыл дверь, чтобы пропустить женщину. Женщина прошла, и за ней хлынул поток, в основном, мужчин. Он рассказывал: «Я, как швейцар, стоял и держал эту дверь».
У Кима было пятеро детей, и они приезжали к нему в Россию. С Руфиной сложились хорошие отношения, но после его смерти некоторые из них стали претендовать на наследство, но он все завещал Пуховой. Да и наследства особого не было: квартира в центре Москвы, гонорары за книги.
Всегда оставался джентльменом
Он до конца оставался чрезвычайно совестливым человеком. Пухова рассказывала, как ему было неловко, когда однажды принесли гонорар за книгу. «Он упорно отказывался, говорил: «Отдайте в фонд вдов!» Куратор засмеялся: «У вас в семье есть своя вдова!» И Ким отдал эти деньги моей маме.
Он постоянно чувствовал угрызения совести, потому что сравнивал свое положение не с номенклатурой, а с бедными стариками и старухами, которых он встречал на улице. Считал, что он незаслуженно богат».
Ким Филби читал много классики на английском. Еще в университете он перечитал всего Достоевского, Чехова, Пушкина. Но в Москве он любил все это перечитывать. Любил музыку, особенно Вагнера. Часто, бывало, начинал сам дирижировать. Вообще он признался, что мечтал стать дирижером. Если напевал, то это было приятно слушать. Еще Ким любил гулять. Москву изучил полностью, сам составил карту, вспоминает Руфина Пухова. Он знал всю флору и фауну, каждый уголок, каждую клумбу. Но, конечно, он оставался англичанином. Он не мог привыкнуть к тому, что люди опаздывают. Вот звонит ему человек, говорит, что будет через 10 минут. Время проходит, того нет. Ким уже нервно шагает по прихожей, ждет. А человек может появиться через 40 минут, через час, не позвонив и не предупредив, не извинившись. Кима это приводило в недоумение, шокировало. И это было на каждом шагу. Он не принимал хамства. «Это была мука – ездить с ним. Знаете, как толпа идет, он пятится и всех пропускает и на эскалатор, и в вагон. Я его постоянно теряла в метро. Был случай, когда молодая девушка в вагоне встала, чтобы уступить ему место (он седовласый уже был). Что с ним сделалось! Он покраснел, спрятался куда-то в угол. Он никогда не сидел в присутствии женщин. Каждый раз, когда я входила в комнату, он вскакивал с кресла. Я говорила: «Это невозможно – так жить!» Но он по-другому не мог».
Руфина Пухова считает, что, во многом благодаря Филби, была предотвращена ядерная атака США на СССР. «Ведь Черчилль агитировал Трумэна сбросить ядерную бомбу на Москву. СССР не смог бы ничем ответить…»
Супершпион XX века, истинный джентльмен, английский аристократ, советский разведчик умер в Москве в 1988 году. Перед смертью он окончательно разочаровался в Горбачеве и так называемой перестройке. Идеологии – такой привлекательной, как коммунизм – больше нет. А потому нет и таких суперагентов, которые могли бы работать за идею. Теперь все больше за деньги…
