Золочёное у Яикушки донышко…
(Окончание. Начало в № 39)
В 1925 году судоходство на Урале становится регулярным. Однако опыта управления судами на своенравной реке было еще мало, и это приводило к тому, что на дне Урала стали скапливаться «клады» очень даже своеобразные. В 1928 году в районе поселка Сахарный произошло столкновение баржи, следовавшей с грузом мануфактуры, муки, конфет с пароходом «Чапаев». Баржа затонула. Вскоре на берегу сушились мешки, коробки, а также их содержимое. Но спасти в таких случаях удавалось не все, поэтому в русле часто находили посуду довоенной поры и другую утварь.
В 1934 году на дне около поселка Карши были обнаружены металлические конструкции. Как рассказывают очевидцы, в том же году в Уральске по улице Почиталина прошла колонна тракторов, которые были погружены на баржи и отправлены в Гурьев. Одна из барж затонула возле Карш вместе с тракторами.
Вообще тракторам и тем, кто на них работал, на Урале не везло. В 30-х годах прошлого века пьяный тракторист вместе со своим «стальным конем» свалился с Калмыковского яра в «гиблое место», прорву, глубина которой даже в межень достигала 25-ти метров.
В 1936 году газета «Уральский водник» опубликовала корреспонденцию «Позорный рейс парохода «Голощёкин». Этот рейс по количеству аварий мог бы войти в Книгу рекордов Гиннесса. Неудачи преследовали судно с момента его выхода в рейс: около нефтеямы (впоследствии водной нефтебазы) пароход натолкнулся на подводную трубу. Затем, как пишет газета, «штурман, отвлекаясь разговорами, навалил пароход левым бортом на яр». В результате – поломка плиц на левом колесе. Через несколько километров после неудачного маневра «Голощёкин» потерял руль…
До сих пор в русле находят тросы, якоря, рули, якорные и лотовые цепи, которые до 1974 года использовались для стабилизации хода барж.
Характерной особенностью Урала является быстрая засасывающая способность слагающих его дно грунтов. Через две-три недели затонувшее судно, как правило, уже не находили.
Шёл как-то из Уральска в Калмыково караван барж для детского дома с грузом кирпича, стекла, одежды, посуды. Одна из барж повредила дно и частично затонула. Несколько часов пароходы «Ударник» и «Доссор» пытались вызволить ее из плена, но безуспешно. Часть груза удалось спасти, а судно пришлось бросить.
В 1945-1946 годах на Урале появились переданные по репарациям несколько сделанных в Германии барж. Они раньше использовались для высадки десанта. Случалось, что их прочностные характеристики уральские речники переоценивали и загружали выше положенных нормативов. Одна баржа переломилась как спичка и затонула в районе Индера. Там же покоится корпус парохода «Доссор».
Интересный случай произошел с ветераном пароходства Александром Стариченковым в 1957 году, когда уровень половодья в районе Уральска достиг катастрофической отметки 932 см над нулем графика. В качестве капитана теплохода «Казахстан» Александр Николаевич участвовал в спасательных работах на главном притоке Урала – Сакмаре. Судно догнало плывущую по реке цистерну и взяло ее на буксир. Внезапно на берегу появились люди и стали кричать. Оказалось, что в цистерне было «жидкое мыло». Цистерну речники вернули, получив в награду по два ведра ее содержимого. Но далеко не всегда хозяйственники следили за понтонами, насосными станциями, цистернами. Часто они оказывались в русле, особенно после высоких разливов.
Немало старых судов похоронено на дне Чапаевского и Учужного затонов. В 1960 году в затоне им. Чапаева затонул списанный землесос «Уральский-2» (прежнее название «Волжский-22»). Кто-то из речников успел снять бронзовую табличку, на которой была надпись: «Землесос патентованный инженера Вернодона. 1916 г. Швеция».
Неподалеку от турбазы много лет стояло на берегу внушительных размеров судно, на носовых бортах которого проступала надпись: «Чебурашка». Разукрашенное разноцветными флажками, судно в 70-х годах служило для развлечения детворы: играли ребята и девчата в морские путешествия и пиратов. Но не «Чебурашка» это, а один из самых известных в 30-60-х годах на Урале пароходов – «Слёт». Это, построенное в 1931 году в Зеленодольске, судно было списано в конце 60-х годов и продано турбазе. Длина парохода 46 метров – намного больше, чем у теплохода «Москва».
С началом перестройки «Слёт» находился в плачевном состоянии: надстройки были снесены, каюты и служебные помещения загажены, а в машинном отделении красовалась надпись: «Месть». Кому? Истории? В Германии или Испании из такого чудом сохранившегося парохода давно бы сделали музей.
Но не все в Уральске «мстители». Бывший работник пароходства Пётр Штах загорелся идеей отремонтировать «Слёт», перевозить на нем туристов и дачников. Доводилось неоднократно беседовать с этим замечательным, энергичным человеком. Однажды передал ему чертеж, который удалось спасти в груде готовящихся к сдаче в макулатуру списанных архивных документов пароходства.
Затем мы поехали в Затон Чапаева домой к Стариченкову. Это была незабываемая встреча, о которой сегодня вспоминается с пронзительной ностальгией. Штах посвятил бывалого капитана в свои планы, а Николаевич все кивал головой и восклицал: «Ну, Петя, ну ты и размахнулся. Нужное, конечно, дело. А сможешь?» Пётр отвечал, что надо попробовать: присмотрел спонсоров. Надо только с пароходством договориться поднять «Слёт» на слип и отремонтировать днище…
Но экономический кризис не дал возможности осуществить эту идею. Штах с чертежом «Слёта» уехал в Германию. От родственников одного из работников пароходства удалось узнать, что Пётр очень тоскует по Уралу, которому он отдал лучшие годы своей жизни. Собирался даже вернуться в родные края, но этому помешали семейные обстоятельства.
С конца 80-х годов старый пароход, почти 30 лет служивший людям, сиротливо ржавел на берегу. И вот сюда как коршуны налетели охотники за металлами. Исчез «Слёт». На месте, где он стоял, уже вырос молодой лес…
Даже из сотой части того, что было найдено на дне Урала или в его пойме только в ХХ веке можно было создать уникальную музейную экспозицию. Но нет. Разбазарили, утопили, сожгли. Манкурты, иваны, не помнящие родства! А еще рассуждаем о международном туризме в Приуралье и доходах, которые можно было извлечь из него. У Урала-Горыныча действительно золоченое донышко, только до нас это пока не дошло.
В 1993 году в местной прессе автор этих строк опубликовал очерк «Вдоль яров, яров высоких». Это не только рассказ о происхождении названий яров и перекатов, но и попытка раскрыть преимущества путешествия по Уралу на одном из судов Уральского речного пароходства от Уральска до Атырау.
Могут возразить, что на шлюпке увидишь больше интересного. Как сказать. Путешествия на веслах доступны далеко не всем. Туристы едва добираются до Чапаева, иногда до Индера. На большее не хватает ни сил, ни времени.
В 1989 году довелось беседовать на эту тему с тогдашним председателем областного совета по туризму и экскурсиям Бахытом Абылгазиным. Он сказал, что тоже думал об организации теплоходных туристических рейсов, однако все зависит от того, разрешат ли их органы рыбоохраны…
Позиция Василия Рука, возглавлявшего пароходство в 1977-1989 годах, была предельно ясной: организация теплоходных туристических рейсов хотя бы до Чапаева – дело вполне реальное, но его осуществление сдерживается отсутствием в пароходстве специализированных судов.
Речники пытались купить вторую «Москву», но в последний момент московская судоверфь резко подняла цены и от покупки пришлось отказаться. Сегодня от пароходства остались рожки да ножки. Большим успехом считается перевозка пассажиров на пригородных линиях при резком сокращении количества рейсов. Какой уж тут туризм…
Примечательна реакция горожан на очерк. Они интересовались, можно ли съездить на теплоходе до Атырау и сколько стоит билет. Неплохо бы посмотреть на красоту могучего половодья, отвлечься от мирских забот, взять с собой детей, чтобы научить их любить свой край, родной Урал! Может, когда-нибудь такие поездки все-таки состоятся?
Александр Суетин
Фото автора и из архива пароходства
