Незабываемое
(Окончание. Начало в №48, 49)
У Курмангалиевых постоянно бывала не только молодежь, обучавшаяся в различных высших и средне-специальных учебных заведениях Алма-Аты. Зайдолла Кабенов часто встречал здесь и мастеров искусства, уже тогда составлявших золотой фонд культуры Казахстана. Многие из них были соседями именитого композитора и исполнителя – жили с ним в одном большом многоэтажном доме.
– Очень хорошо помню Хадишу Букееву, – улыбнулся Зайдолла Кабенов, – уроженку наших мест, из Казталовского района. Когда гостей было особенно много, Хадиша Букеевна охотно приходила на помощь хозяйке Рабиге Макаровне. Засучив рукава, она мыла посуду, приводила в порядок квартиру. Судя по ее движениям, деловито-хозяйственным и быстрым, видно было, что она не боялась физического труда, наверное, с раннего детства познала его.
Если бы тот, кто не знал Букееву, увидел ее в это время, – продолжает аксакал, – то, наверное, подумал бы, что она работает у Курмангалиевых домработницей. Хадиша Букеевна в общении была простой, мягкой, без всего того, что мы теперь называем «звездностью». Тогда она еще не была народной артисткой Советского Союза, это высокое звание она получит позже, в шестидесятые годы, но уже хорошо известна была своими яркими, запоминающимися ролями на сцене Казахского театра драмы, носящего ныне имя Мухтара Ауэзова, а также в фильме «Райхан», снятом еще перед войной, в 1940 году.
С писателем Габитом Мусреповым студенту Кабенову довелось однажды сыграть в карты, в преферанс. Это была одна из любимых игр в доме Курмангалиевых. Не хватало игрока, и к столу пригласили Зайдоллу. Парень не растерялся: игрок по этой части он был отменный, научился этому еще в Фурмановском интернате. И вышло так, что Габит Махмутович проиграл. Писатель как-то сразу оставил партнеров по игре и с усталым видом прилег на диван. Возникла неловкая пауза. Потом хозяева всех позвали отужинать с ними. А при первом же удобном случае, отведя в сторону молодого родственника жены, Гарифулла Курмангалиев с упреком выскажет ему:
– Ай-ай-я! Что ты наделал? Ты что, думаешь, мы не умеем играть в карточный преферанс? Умеем, и еще как! Вот только иногда сдерживать себя приходится, чтобы лишний раз не задеть самолюбие уважаемого человека.
Еще Габит Махмутович Мусрепов питал любовь к бильярду. Зайдолла Кабенов не раз хаживал потом в здание Союза писателей республики, находившемся на проспекте Сталина. Там была специальная комната, в стороне от служебных помещений. Несколько бильярдных столов. Курмангалиев и Мусрепов деловито брали из шкафчика кии, занимали один из свободных столов и так увлекались игрой, что, кажется, вообще забывали счет времени. Зайдолла с живым любопытством наблюдал за происходящим, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
В семье Курмангалиевых Зайдолла приобрел достаточно хорошие навыки общения на русском языке. Для молодого поколения здесь он был как родной, и было бы странно, если бы наш земляк, тесно общаясь с детьми композитора в течение нескольких лет, ничему от них не научился.
– Я хорошо пел, пробовал даже песни сочинять, – рассказывает Зайдолла ағай, – и дядя, так я его нередко называл, предложил мне не уезжать после окончания вуза домой, а остаться в Алма-Ате, пообещав устроить в хор по месту своей работы – в театр оперы и балета имени Абая. Я категорически отказался, заявив, что не для того я приехал в столицу за знаниями, чтобы вдруг резко менять свои планы. А вот Нариман Каражигитов, мой земляк, он – из Чингирлауского района, поступил по-другому. Он тоже в то время учился в Алма-Ате, в сельхозинституте, и я его знал хорошо. Он часто заглядывал к нам в студенческое общежитие, бывал на танцах и прочих вечеринках, проявляя интерес, прежде всего, к девчатам, которых там проживало много. Парень явно не обделенный талантами, он вдруг решил в дальнейшем посвятить себя искусству. Закончит Алма-Атинскую консерваторию и станет ведущим солистом театра оперы и балета имени Абая. Кто ныне не знает народного артиста Наримана Каражигитова, особенно среди тех, кто хоть мало-мальски знаком с отечественным оперным искусством!
В 1958 году выпускник Алма-Атинского мединститута Кабенов вернется на малую родину и его назначат главным врачом сельской больницы в совхоз «Каратобинский». Здесь судьба сведет его с человеком, который в дальнейшем станет замечательным композитором-песенником и певцом. Ескендир Хасангалиев был на восемь лет моложе Зайдоллы Кабенова. Однако это не мешало ему дружить с ним, юноша буквально тянулся к молодому медику, только что оставившему шумную столичную жизнь. Его очень интересовали встречи с разными знаменитостями, события в сфере культуры и особенно – музыки. Была еще одна причина их дружбы. Зайдолла увлекался джазом, рок-н-ролом, у него дома был солидный запас пластинок, и молодые люди, уединившись, частенько слушали музыку. Ескендир заведовал сельским клубом, то и дело ходил с баяном, и, видимо, очень даже неплохо справлялся со своими обязанностями. В клубе регулярно устраивались танцы, собиравшие много сельской молодежи, проводились всевозможные другие культурно-массовые мероприятия. Однако душа у парня, видимо, все-таки рвалась к чему-то более масштабному, значимому. И пришло время расставания: Ескендир Хасангалиев отправится в Алма-Ату, где он закончит консерваторию и сделает головокружительную музыкально-песенную карьеру. В дальнейшем у него будут встречи со своим другом юности, но в основном кратковременные, во время деловых визитов в нашу область.
В конце пятидесятых годов Зайдолла Кабенов познакомится со своей будущей женой Светланой, армянкой по национальности. Встреча произойдет в Москве, где Светлана училась в Московском меди цинском институте и куда Зайдолла приедет в один из своих трудовых отпусков. Но поженятся молодые люди лишь через несколько лет. Девушка училась на втором курсе, и Зайдолла поможет ей перевестись в мединститут в Алма-Ату. С дипломом она потом приедет работать в Западный Казахстан, в Каратюбу, молодые на долгие годы свяжут себя брачными узами. Светлана Хачатуровна будет заведовать аптекой.
С 1970 года – Кабеновы в Уральске. Зайдолла аға устроится в областной тубдиспансер, Светлана Хачатуровна станет преподавать в Уральском медицинском училище.
В довольно позднем возрасте Зайдолла ағай откроет в себе еще один талант – поэтический. За последние несколько лет он издал на казахском языке две книги своих стихов и в переводе – произведения Омара Хайяма, великого персидского поэта и философа. В какой-то мере побудил его к этому наш земляк Кадыр Мырза Али.
– В 2005 году, – сказал Зайдолла Кабенов, подытоживая наш разговор в уютной домашней обстановке. – Мне посчастливилось около двух недель проходить с ним курс лечения в санатории «Акжайык», что находится в нашей области. Проживали в одном номере-люкс. Свободного времени, понятное дело, у нас было предостаточно. Помню, я неоднократно читал уважаемому аксакалу свои стихи, они ему явно нравились, и он в полушутливой форме называл меня уральским Омаром Хайямом. Видимо, не только потому, что я дерзнул переводить гениального персидского поэта, в моих собственных произведениях – о жизни, о любви, о себе – есть также немало философского. О том, что Кадыр Мырза Али находится у нас в области, вскоре станет известно многим. И в санаторий потянутся многочисленные гости, друзья и его почитатели, нередко со своим щедрым угощением. В таких случаях, Кадыр, помня о моем не паспортном возрасте, а настоящем, по которому я старше его на несколько лет, обычно сажал меня в центре стола, оказывая мне тем самым уважение…
