Большая семья
Три года назад у Аскара Салимкереевича и Розы Маратовны Бакесовых было двое детей и одна племянница. Девочка в раннем возрасте потеряла мать, и было принято решение взять ее к себе. Сейчас в семье уже пятеро детей, еще двух супруги взяли из детского дома.
В 2009 году семья пережила страшное – заболел глава семьи. Серьезное заболевание привело к инвалидности и пожизненной зависимости от гемодиализа. После огромного стресса, жизнь постепенно стала налаживаться. Роза продолжила работу в вузе, но в этот период стала задумываться о том, чтобы взять на воспитание ребенка из детского дома. Откладывать дело в долгий ящик не стали. Вышли с мужем на общественный фонд «Ана үй», вместе с мужем прошли онлайн-обучение в школе приемных родителей. А потом написали заявление в официальные органы и после многих формальностей наконец-то получили доступ в банк сирот, начали искать подходящего ребенка. Среди множества фотографий, которые Роза уже просмотрела, ей особенно приглянулся маленький мальчик с грустными карими глазами.
– Я смотрела на фотографию и не заметила, как подошел сын. Хотела искать дальше, а он вдруг сказал: «Ты что, ребенка, как в магазине выбирать будешь?». И я перестала, вернулась к мальчику с карими глазами. Сказала сыну:
– Вот этот мне нравится, но он русский.
– Ну и что, – сказал мне сын. – Какая разница какой нации, он просто ребенок.
И я удивилась его мудрости.
Уже в детском доме мне объяснили, что у мальчика есть старшая сестра. И, если у него только ЗПР, то у нее, помимо нарушений психики, целый букет заболеваний – большие проблемы с сердцем, киста в головном мозге, энурез, косоглазие, энкопрез.
– Это когда по-большому прямо в штаны, – объяснила воспитатель и принесла толстую папку истории болезни.
На тот момент Анжеле, так звали девочку, было 7 лет, Николаю – пять. Она в детский дом попала в двухмесячном возрасте, он – с рождения. Еще было известно, что в их доме случился пожар, что мама, когда ее лишали родительских прав, на суд не явилась. Начитавшись ужасов, я уже готова была отказаться от смотрин, но в последний момент решила все-таки их увидеть. И поразилась, насколько это милые дети. Обычные малыши, с пухлыми щечками и ручками и смешным взглядом. Только Николай оказался вовсе не кареглазый, как на фото, у него небесно-голубые глаза и рыжие волосы. Я решила с ними пообщаться. Русский язык они не знали, говорили на казахском. А когда уходила, Анжела спросила: «А ты наша мама»? Я сказала: «Да». И она расплылась в улыбке.
Домой я приехала и тут же собрала свою семью на совет. Объяснила: если мы заберем Колю, то Анжела останется в детском доме, а потом ее переведут в дом инвалидов. Что будем делать? Муж сказал: «В интернат она всегда успеет попасть, давай попробуем ее взять, может, у нас получится».
Документы быстро подготовили, я сходила в ГорОНО, написала заявление, Мне его быстро подписали, и уже через два дня поехали за детьми. Долго занимались оформлением. Ребята ждали. Им сказали, мама приехала. Но они не вытерпели, их привели к нам. Анжела кинулась ко мне: «Мамочка моя пришла, мамочка». Коля, вцепившись в няню, спрятался, видно, что он боится. Потом Анжела убежала, и я вышла посмотреть, где она. На лестничной площадке рассказывала детям, что за ней приехали и сейчас заберут.
С собой я привезла ей новое платье, которое оказалось немного большое, но мы его все равно надели. Детям вручили какие-то рюкзачки с вещами, которых совсем немного, и мы пошли к выходу. Анжела торопилась, ей хотелось как можно скорее покинуть детский дом.
Но в машину Коля сразу не сел. И она его уговаривала: «Николай, садись. Это мама наша приехала. Видишь, и машина у нас теперь есть». Потом повернулась и уточнила: «Наша машина?» Я познакомила ее со своим сыном, сказала ей: «Это твой тате». И она стала его обнимать. Анжела удивительно ласковый ребенок.
Дома они узнали, что у них есть сестры и папа, и Анжела кинулась его обнимать. Муж от неожиданности оробел.
Со временем большинство болезней исчезло. Не обнаружилось кисты – показало МРТ. Была она у нее и рассосалась, ведь я сразу начала ее лечить, может, не было совсем, не знаю. Прошли эхокардиограмму, нам сказали, что и проблем с сердцем серьезных уже практически нет. После комплексных занятий у нейро-психолога, дефектолога и психолога обучающего центра «Умка» прекратился энкопрез. Дополнительные занятия платные, на двоих выходит дорого. Пособия, выплаты все уходит на обучение. Периодически помогает и общественный фонд «Ана үй». Интересный случай с очками. Я нанимала ей репетиторов, чтобы научить читать. Мы сменили пять учителей за две недели. Они все говорили, что ребенок необучаем и уходили. Вот сидит она передо мной, на носу очки +3, смотрит. А я, уже не зная, как ей объяснить с досады сняла свои очки, а она тоже гневно сняла свои. И уже без очков мы стали продолжать заниматься. Она стала выполнять задание. Тогда я отвела ее к окулисту и он подтвердил, что у нее проблем со зрением нет и не было. И очки ей повесили на нос зря. Она стала читать, хотя мне говорили, что не подлежит обучению, научилась считать, знает таблицу умножения. Возможно она не хотела видеть мир без мамы. Куда делся энурез? Исчез. Я думаю, что многие болезни у детей на почве психологического стресса. Детский дом – это не родной дом. Сейчас она учится во втором классе, в обычной школе. Николай в первом классе, он тоже постепенно восстанавливается – читает, учит стихи. Я отдала детей в смешанную школу, чтобы они учились говорить по-русски. А недавно Коля подошел и спросил, какой у него ру. И мы с мужем задумались, какой ру ему дать, мой или его?
P.S. Ру у Коли папин – Тама, он решил еще взять имя Кайыржан.
