Урал в своих правах
В последнее время новости от синоптиков и гидрологов напоминают сводки с фронта. Да и сам город в некотором роде стал напоминать прифронтовую зону – идущие по улицам тяжелые груженые КамАЗы с песком и землей, трактора и экскаваторы, люди, возводящие баррикады от воды.
Город действительно готовился к борьбе – с паводком, и к обороне – от затопления. И как на каждой войне, появились свои герои – спасатели, сотрудники МЧС, волонтеры, неравнодушные люди, помогающие наполнять мешки песком, насыпать дамбы, собирающие гуманитарную помощь для пострадавших, спасающие людей и животных, попавших в беду. О них еще расскажут, так же как позже произведут «разбор полетов» – в чем причина, кто виноват, можно ли было предотвратить. Потому что сейчас главное – уберечь от затопления то, что еще можно уберечь и не подвергать людей опасности.
В подобных чрезвычайных ситуациях даже люди с крепкой нервной системой легко могут поддаться панике. Тем более, что по телевидению и в Интернете много ужасающих кадров затопления Орска, Оренбурга, других городов, сел в Казахстане, дачных массивов вокруг города. И кому-то, видимо, нравится еще больше нагонять в обществе страх, тревогу и панику. Иначе зачем в соцсетях с самого начала стали появляться голосовые и прочие сообщения с грозными предупреждениями о скором затоплении того или другого района. Дескать, подлинная информация от вас, дорогие сограждане, скрывается. Не случайно представители власти, МЧС вынуждены были выступить с обращением к жителям города: верьте только официальной информации!
В любой экстремальной ситуации есть свои герои и свои предатели и провокаторы. Они и на этой общей беде пытаются разобщить людей. Только вот не получается. Потому что общая беда людей еще больше объединяет. И власти сделали все возможное, что бы максимально обезопасить людей и их жилища.
Причины «большой воды» понятны даже неспециалисту: снег упал на промерзшую землю, его выпало много, а ранняя и очень теплая весна способствовала тому, что этот снег быстро таял, но в землю не впитывался. Малые реки стали полноводными и понеслись к Уралу.
«Каждый из притоков Урала сделал вклад в его водность. Но даже в связи с этим половодье не было бы экстремальным, если бы не экстремальный сброс воды из водохранилища и недопустимое уменьшение пропускной способности реки», – сказал Председатель Оренбургского отделения Русского географического общества, доктор географических наук, член-корреспондент РАН, директор Института степи, профессор Александр Чибилев в интервью ГТРК «Оренбург». А уменьшение пропускной способности реки – это результат деятельности человека. Ученый отметил, что они не смогли в свое время убедить «людей, принимающих решения», что пойму реки нельзя застраивать, распахивать и вообще трогать. Потому что пойма – это такое же русло реки, и Урал вырабатывал его веками – для себя, а не для тех, кто что-то там захотел построить. А пойму застраивали и в России, и в Казахстане. Плюс дамбы, плотины.
«Экологическая реабилитация Урала, его притоков и бассейна в целом невозможна без изменения статуса реки и научного сопровождения мелиоративных мероприятий. Как, например, расширить водоохранную зону реки хотя бы до границ бывшей поймы – заливаемой весной части долины, если пойменные земли розданы на частные земельные паи, распахиваются, застраиваются многоэтажными домами. Что можно сделать уже сейчас? Например, запретить судоходство и использование моторного маломерного флота. Приостановить застройку поймы. Отказаться от распашки поймы и приречных склонов. Ликвидировать все свалки в долинах рек и разнообразные захоронения бытового мусора в поймах рек. Для всего этого нужна добрая воля местных властей», – говорил профессор Чибилев еще в прошлом году.
По мнению доктора географических наук, профессора ОГУ Вадима Петрищева, прогнозировать такой сильный паводок было невозможно. Действительно, если посмотреть на таблицу колебаний паводков, то неспециалисту трудно найти в них какую-то закономерность. Самые памятные наводнения за 20 век (с 1927 по 2002-й год) отмечены в 1942-м и 1957-м. В военный год пик половодья наступил 8 мая – 942 см над нулем поста в Уральске. В 1957-м – 932 см. Пик пришелся на 27 апреля. Самые низкие показатели за этот период в 1944-м году – 378 см (пик 3 мая), в 1967-м году – 264 см (пик 16 апреля), в 1984-м – 292 см (15 апреля).
В 21-м веке самое большое половодье на нашей памяти случилось в 2011-м году. Тогда подъем воды достигал семи с лишним метров. Сегодня это уже не кажется таким катастрофическим.
У реки Урал, считает профессор Петрищев, раз в 20-25 лет случается так называемое обновление. В это время количество воды либо увеличивается, либо наоборот уменьшается. Ученый в интервью «Комсомольской правде» называет это своеобразной «саморегуляцией и очищением реки».
А что ему, Уралу, делать, если люди «отняли» у него его пойму, застраивают и захламляют берега. Посмотреть сколько всякого мусора «обнаружилось» при строительстве дамб для защиты от паводка по берегам Урала, Чагана, Деркула, в прибрежных лесах и рощах, так просто жуть берет: неужели это все сделали мы?
Берег реки – это ее оберег, не случайно у этих слов один корень. Поэтому беречь реку нужно с берегов. И каждый из нас должен обратить внимание на то, что творится на берегах наших рек. Это относится и к градостроителям, и к сотрудникам Минприроды, и к хозяйственникам. Нужно освободить берега рек от довлеющей инфраструктуры, сохранить и восстановить пойменные экосистемы, – считает профессор Чибилев.
Очищение русла сводилось к выгребанию песка и гравия, которые Уралу нужны и которые он тоже для себя веками перемалывал и шлифовал. А весь хлам, который бросали в реку, поваленные деревья и металлические конструкции оставались на дне.
В последние годы только и говорили о том, что Урал мелеет. Ученые считают, что термин «мелеет» более приемлем для водоемов озерного типа. Для реки больше подходит показатель расхода воды в единицу времени. И этим определяются периоды маловодья и полноводья на Урале. Похоже, что нас ждет период полноводного Урала. И это не может не радовать даже в ситуации всеобщей тревоги. Ведь все последние годы только и слышались стенания по поводу обмеления Урала. Но на Урале, в его среднем течении, всегда существовали мелкие места – перекаты, которые использовали в качестве бродов. Алексей Толстой, который в 1929 году принял участие в экспедиции Правдухина по Уралу, вспоминал, как садились на мель пароходы, а казаки с возами переходили его вброд. А ведь подъем воды в тот год в Урале был немалый – 765 сантиметров над нулем поста. И в то же время все уральцы с детства знали про омуты с водоворотами, в которые можно попасть, купаясь в незнакомых местах.
Эти омуты – ятови – были местом, где зимовала и залегала красная рыба – осетр, белуга. Вот эти омуты, говорит профессор, действительно обмелели, затянуты наносами, упавшими в реку деревьями из-за отсутствия высокого и стремительного весеннего паводка. Возможно, Урал нынешним половодьем, очистит свои ятови и, может, осетры вернутся в свои «квартиры».
Урал не случайно называют и бурным, и буйным, и разбойным. У него вольный казачий норов. И он его показывает. Не случайно казаки относились к своей реке, как к живому существу, берегли и обращались уважительно – по имени-отчеству – Горыныч. И сейчас он ведет себя, как разъяренный человек и как будто что-то доказывает людям. Кто-то распространил в сети стихотворение, хоть и несовершенное в поэтическом плане, но отвечающее этому ощущению. Есть там такие строки:
А мы смеялись над Уралом,
Мол, потерял былую славу,
Ребенок переходит вброд,
И что Урал уже не тот.
А прежде батюшкою звался
Весною шумно разливался.
… Прости нас водный ураган
Урал! Не тронь наш Казахстан.
Уйми свой гнев, вернись в свой берег.
Мы видели. Теперь мы верим!
