Старое фото. Большое половодье
Может ли наш Урал-батюшка быть круче сибирского богатыря многоводного Енисея? «Постановка такого вопроса антинаучна: конечно, нет!» – скажет скептик. И ошибётся. Урал – европейский рекордсмен по изменчивости стока: он меняется от 3 до 27 кубических километров в год. Расход воды около Кушума в 25-30 кубометров в секунду в 1930 году весной 1942 года достиг фантастической цифры – 18 400 кубов, что больше среднегодового расхода не только Волги, но и Енисея (17 600 кубометров в секунду)!
Именно весной 1942-го на Урале произошло самое высокое половодье за все время регулярных наблюдений (с 1927 г.) – 945 см над нулём графика Уральского водомерного поста. В 1957-м весенний максимум оказался «скромнее» – всего-то 932 см, но бед он натворил едва ли не больше. Главная причина – в резком подъёме воды. В отдельные годы за сутки весенний горизонт Урала поднимался на 2-3 метра, о чём писал известный специалист по Уралу директор Оренбургского Института степи Александр Чибилёв. В 1957-м случилось нечто подобное.
Когда в начале 90-х я сообщил о таких рекордах Урала тогдашнему редактору газеты «Пульс» Михаилу Никитину, он воскликнул: «Да я тебе завтра такой мой снимок покажу – Урал как настоящее море! И Михайло-Архангельский собор на горизонте…».
Этим фото с собором и проиллюстрировали тогда мой материал о весенних разливах Урала. Много лет спустя ветеран журналистики Ярослав Кулик показал другие снимки «потопа-57», сделанные Михаилом Михайловичем: южная часть Уральска в районе Красной мечети в воде… Кстати, в то время дамба со стороны Чагана ещё отсутствовала.
Когда заговаривал на эту тему с ветеранами Уральского пароходства и другими старожилами, все в один голос утверждали: «Да, ждали большую воду – тревожные сведения с верховьев поступали уже несколько дней, – но такого резкого подъёма не ожидал никто. Многих наводнение застало врасплох. Тогда-то и пошли слухи, что ещё немного, Урал заплещется на ступеньках пединститута…».
Ветеран пароходства Александр Стариченков рассказал и вовсе потрясающую историю. Весной 1957 года Александр Николаевич в качестве капитана теплохода «Казахстан» участвовал в спасательных работах на главном притоке Урала – Сакмаре.
«Казахстан», закончив эвакуацию людей, шёл вниз к месту впадения Сакмары в Урал. Метрах в 200 прямо по курсу речники заметили плывущий по реке массивный предмет. На лодку не похоже (в лодках местное население эвакуировалось по Сакмаре из затопленных посёлков), на сорванное с берега дерево тоже. Тогда что? Ветер крепчал, таинственный предмет постоянно нырял в волны и стремительно нёсся по реке, как будто приводился в движение двигателем. Речники «прибавили газу» и наконец догнали… цистерну.
Взяли её на буксир. Внезапно на берегу появились люди и стали кричать. Оказалось, что в цистерне находилось, как они сказали, жидкое мыло. Цистерну речники вернули, получив в награду два ведра её содержимого. Потом шутили: мол, за участие в спасательных работах удостоились «мыльной премии»…
Вопреки обыкновению пик половодья 1957 года наступил не 10-25 мая, как это обычно происходит, а уже 27 апреля – так резко поднялась вода.
После наводнений 1957, 1970 (807 см) и 1971 (757 см) годов на Урале наступил длительный маловодный период. Затем, однако, стихия ударила сразу «дуплетом» – в 1993 (804 см) и 1994 (853 см) годах. Прилегающую к Уралу часть Куреней вместе с Михайло-Архангельским собором могло сорвать в Урал.
Для принятия срочных мер в начале апреля 1994 года в кабинете председателя АО «Уралречфлот» Владимира Мясникова состоялось срочное совещание с участием заместителя главы Уральской городской администрации Анатолия Котова. На нём также присутствовал опытнейший речник Павел Ефимович Шестаков, возглавлявший в 60-70-е годы изыскательскую партию. Именно Шестаков составлял лоцманские карты и прекрасно знал своенравный характер Урала.
Он рассказал о характере течения реки ниже дебаркадера (около нынешней стелы), в том числе весной 1993 года. При более значительном подъёме правый берег с частью Куреней мог обрушиться. В качестве достаточно эффективного и наиболее дешёвого средства участники совещания решили использовать баржи, расставив их вдоль яра, возможно, даже притопив, чтобы избежать его подмыва.
От этой идеи, однако, отказались: течение как будто отвернуло, поэтому берег практически не пострадал. И даже дамба на нём уцелела! Кто-то увидел в этом нечто мистическое. Дело в том, что в XIX веке Урал неоднократно подступал к Старому собору, и Войсковое правление всерьёз опасалось за судьбу храма. Но каждый раз стихия отступала. Спустя десятилетия история повторилась.
Вообще по фотографиям впору писать историю весенних разливов Урала, поэтому к этой теме мы ещё вернёмся.
