Последнее интервью
Это встреча-интервью произошла 5 лет назад. В преддверии юбилея знаменитого на весь район врача, я решила из первых уст услышать рассказ об интересной, сложной судьбе Юрия Есенгазиевича Саримова. Не знаю, почему не опубликовала его сразу.
Я знала его с самого детства. Мой папа и «дядя Юра» были хорошими приятелями. Да и лечением всей нашей семьи занимался тоже он. Но никогда я от него не слышала о том, что он был на войне. О его участии в боевых действиях в Афганистане я узнала, когда начала работать в мемориальном музее М. Шолохова. И все не могла решиться расспросить его, зная, что воины-интернационалисты с большой неохотой об этом говорят. А тут представился случай – скоро юбилей полёта Гагарина в космос, а значит и у нашего знаменитого Юрия Есенгазиевича тоже юбилей. Он родился 12 апреля 1961 г., потому и назвали его так.
На беседу согласился, спрашивала я в основном о войне.
– Юрий Есенгазиевич, как в Афганистан попали?
– После окончания школы в 1978 году пробовал поступить в медицинский, но завалил экзамены. Думал идти на шофёра отучиться, но решил в сельхозтехникум податься. А вообще, хотелось в армию. И вот, после года в техникуме, весной 1979 года призвали. Попал в учебку в г. Отар на полигон, где прослужил с мая по ноябрь. Потом по распределению в Усть-Каменогорск в Таврический полк. В конце декабря 1979-го заметил, что многие сослуживцы куда-то уезжают. В середине января 1980 года и нас погрузили в эшелоны и повезли. Мы молодые, нам лишь бы на месте не сидеть. Потому и не спрашивали, куда. Талдыкурган, Аягоз, Алматы, Ташкент… На одной из станций я вышел, у рабочих поезда спросил: «Куда мы едем?», на что мне ответили: «До вас еще три эшелона были с солдатами, а куда, не знаем». Нам сказали – на учения. В Ташкенте увидели очень много солдат и скопление военной техники. Спрашиваем: «Куда?», отвечают: «На юг». Приехали в г. Чарджоу, в Туркменистан. Жара стояла страшная. 21 января доставили в г. Термез. Только в части узнали, что путь лежит в Афганистан. Сказали запасаться конвертами.
23 января по мосту перешли границу с Афганистаном.
Шли боевые действия, постоянные перестрелки. С апреля начались прочесывания местности и непрерывные боеконтакты с моджахедами. Панджшерское ущелье наш батальон первым «открыл» и Бамьянское ущелье, где стояли огромные статуи Будды. Там я впервые ощутил дыхание смерти. Нас было три друга: я, Женька, Салават. Женька погиб в Панджшерском ущелье, Салават получил тяжелейшее ранение.
Восемь месяцев беспрерывных боевых действий. Затем поставили охранять блокпосты. Появилась вероятность, что мы уже не умрем. Хотя были и засады, и перестрелки. Много ребят потеряли, очень много.
– А какие награды тогда получили?
– За операцию в Панджшерском ущелье медаль «За Отвагу». Мы ходили с десантниками, даже переоделись в их форму. Нам поставили задание обследовать гору. С этой высоты басмачи вели обстрел. Там на них и нарвались. Человек 20 их было. В перестрелке мы шестеро выжили, даже никого не зацепило. Тогда же и произошло моё первое боевое крещение. Усталые, мокрые мы забрались в пещеру, чтобы отдохнуть и обсушиться. Переодевшись, пошли с товарищем вдвоем разведать обстановку. Иду и вдруг краем глаза замечаю басмачей, которые уже приготовились стрелять. Успел только крикнуть: «Ложись!», и пули засвистели над головами. Лёжа стали отстреливаться. О том, что нас представили к наградам, узнали лишь в ноябре, когда 7 числа отмечали всех отличившихся.
– Как родители отнеслись к известию, что Вы на войне?
– Мы не писали родителям, где мы. Только через 3 месяца я сообщил, что в Афганистане. Но про боевые действия, в которых участвовал умолчал, чтоб не пугать. Женя погиб, а я от него продолжал передавать привет, как от живого. Они все узнали, когда пошли на одну свадьбу и там все раскрылось. Мама потеряла сознание, папа тоже упал в обморок. Сестра писала, что родители все знают, и чтоб я о друге, как о живом, больше не упоминал.
– Какие чувства испытали, когда домой собрались?
– Домой я вернулся 10 июля 1981 года. Мы стояли под городом Кенжан, готовились к дембелю. Ничего нового не было, ходили в чем попало. Один из офицеров дал мне свои штаны, кто-то гимнастёрку. Причем размера на три больше. Ушивали. Стирали бензином. Гладили утюгом на углях. В горах ведь света нет. 6 июля посадили в самолёт, прилетели в Ташкент. Не верилось, что возвращаюсь. Самолёт поднялся, и мы все закричали: «Ура!». В Ташкенте поехал в госпиталь. Там лежал мой друг Салават. Он приготовил мне новый «дипломат», значки, что б домой явился в достойном виде.
Потом поезд до Оренбурга. Там на перекладных. Тернистый был путь. Дорога эта казалась вечностью.
11 июля я решил поехать на могилу друга Жени, встретиться с его родителями, рассказать все, как было. А 12-го к родителям Салавата. Все с интересом слушали о своих героических детях. На следующий день пошли с братьями на танцы. Захожу в клуб и вижу, как солдаты танцуют. Мне не по себе стало. Война на границе, столько ребят полегло, а эти танцуют. Оказалось, их на уборку в колхоз прислали. Все желание танцевать отпало.
24 июля поехал поступать в медицинский. Отец заставил ехать в форме, с медалями. Как оказалось, подействовала моя медаль «За отвагу» на преподавателя, который принимал экзамен. Нужна была характеристика из армии для военнослужащих. Я объяснил, что только с войны, и никакой характеристики не дали. Биологию сдал, физику, математики боялся, но прошел.
– Решение стать хирургом пришло сразу?
– Когда там, на войне, увидел раненых и что ещё хуже – близкого друга с раздробленными ногами, впервые оказал помощь, причем не имея никаких навыков, тогда, наверное, и пришла эта мысль стать хирургом.
– Сейчас Вы не думаете, зачем воевали на чужой земле?
– Конечно, не нам об этом говорить. Это политика. Нас послало правительство. И мы тогда считали, что оно делает правильно. Да и сейчас так считаю. А там на юге процветала наркомания, налажен трафик. Наши ребята некоторые пристрастились, многие на этом погорели. Ужас испытали, когда увидели, чем там занимаются. Мы считали, что сможем остановить все это. Единственное, о чём потом сожалели, что до конца не довели начатое. Не смогли до конца уничтожить эту гадость.
Рано вышли. Прежде я не рассказывал про войну никому. Тяжело да и смысла не было. А теперь вижу, что молодёжь должна знать историю своего края, своих земляков. На примерах простых солдат рассказывать о мужестве. Заниматься, так сказать, патриотическим воспитанием.
В этом году ему исполнилось бы 60! И в нашем музее обязательно бы отметили этот юбилей. Но, как говорится, не судьба! Его не стало в июле 2020 года.
Антонина Пудова,
заведующая мемориальным музеем М. Шолохова,
с. Дарьинское
