Под оккупацией
Две круглых даты в этом году в Одессе. Одна радостная – 80 лет со дня освобождения города от фашистских оккупантов. Вторая трагическая – десять лет, как в одесском Доме профсоюзов заживо сожгли людей. И этот день стал самым страшным в истории города со времен фашистской оккупации.
И назван был город Героем
Немецко-румынские войска вошли в Одессу в октябре 1941 года. 73 дня город, построивший три мощных оборонительных рубежа, героически сопротивлялся. Через три года, в апреле 1944-го года, эти укрепления предстояло брать войскам 3-го Украинского фронта под командованием генерала Малиновского. Для него, коренного одессита, освобождение родного города имело особое значение.
Кроме мощных оборонительных сооружений советским войскам при подходе к Одессе предстояло преодолеть множество заливов, лиманов и форсировать реку Южный Буг. Маршал Василий Чуйков: пишет в своих мемуарах: «Призыв «Впереди Одесса!» творил чудеса – шли по пояс в грязи, по грудь в ледяной воде. Немецкое командование не ожидало, что наши войска сумеют в короткий срок преодолеть столь трудные природные препятствия. Вся Одесская операция вошла в историю как одна из блестящих по отлично налаженному в ней взаимодействию крупных войсковых объединений 3-го Украинского фронта. Несколько армий действовали в одном ритме, в одном темпе, каждая на своем участке решая свою задачу».
Особую роль в освобождении Одессы сыграла конно-механизированная группа генерала Иссы Плиева, осетинца, которого называли «мастером стремительных рейдов». Сегодня этот гибрид кавалерийских и танковых частей кажется чем-то невероятным, и многими до сих пор воспринимается скептически: с шашками на танки? Но в годы войны такие подразделения совершали глубокие рейды по тылам противника и творили чудеса. По словам генерала Плиева, «было, где развернуться казачьей удали». Часто случались рукопашные. От шашек казаков полегла не одна сотня фашистов.
На пути к Одессе конно-механизированная группа захватила несколько важных объектов, в том числе железнодорожную станцию Раздельная – главную опору немецкой обороны. В сложные моменты, когда бойцы изнемогали от усталости, генерал сам на коне возглавлял бой. «Передать всем: в атаку ведет лично командующий! Атака в конном строю!» – летело по подразделениям, и казаки взлетали на своих коней и неслись с шашками наголо. Фашисты были в бешенстве.
«Против нас была брошена штурмовая авиация. В течение трех часов небо над нами клокотало и сотрясалось от душераздирающего воя, бешеного рокота авиапушек и пулеметов, взрывов бомб. Земля глухо стонала. До сих пор мне редко приходилось видеть такое неистовство вражеской авиации», – вспоминал Исса Плиев. А потом генерал получил приказ – внезапной атакой с тыла овладеть Одессой. Казачьей разведгруппе перед наступлением удалось проникнуть в Одессу и связаться с партизанами. «Стало известно, что отступающие гитлеровцы грабили дома, насиловали женщин. Надо было торопиться на помощь дорогим нашим одесситам».
Вот как описывает Плиев решающую атаку. «Кавалерийские дивизии, перестроившись в ходе боя в один эшелон, и выдвинув в боевые порядки все танки, самоходные установки, артиллерию, пулеметные тачанки, все штабы и даже санитарные эскадроны – словом все, буквально все – рванулись в конном строю вперед… Все наши огневые средства работают, что называется, на расплав стволов. На мгновенье конно-танковая лава смешивается с массами растерявшихся солдат противника, и поле сразу же покрывается трупами гитлеровцев. Затем она врывается на улицы Одессы».
А в это время разведгруппа генерал-майора Ильи Швыгина устроила панику непосредственно в стане врага. Фашисты собирались бежать из Одессы морем. Надо было срочно сорвать планы противника. Тогда генерал собрал группу из 17 бойцов и отправился в дерзкий рейд. Вскоре радостная весть облетела наступающие подразделения: «Комдив в городе… Нажимай, ребята! Генерал ждет нас на Приморском бульваре», – передавалось от солдата к солдату.
Одессу штурмовали одновременно с суши, моря и воздуха. И даже – из-под земли. Одесские партизаны в годы оккупации прятались в катакомбах, портили жизнь фашистам и помогли в освобождении города. При этом город надо было спасти от разрушения.
«Было принято решение артиллеристам не открывать огня по городу, летчикам не сбрасывать бомбы на городские кварталы! Это была нелегкая задача, но мы тем самым спасали город от разрушения», – пишет маршал Чуйков.
Но фашисты, отступая, по своему обыкновению, заминировали город. «Утром 9 апреля …вернувшиеся разведчики сообщили, что почти все самые красивые здания, в том числе оперный театр и портовые сооружения, заминированы… Еще день-два, и сатанинская сила тротила сделает свое страшное дело. Как же быть? Город надо сохранить, во что бы то ни стало», – пишет в своих мемуарах Чуйков.
На помощь опять пришли разведчики генерала Швыгина. С помощью саперов и партизан они разминировали здание оперного театра и водрузили на его крыше красный флаг. Это стало одним из символов освобождения города.
Из Одессы много чего вывезли за годы оккупации. И еще собирались вывезти: местный железнодорожный узел был забит эшелонами со станками, промышленным оборудованием и металлоконструкциями. Но копытно-гусеничное подразделение Иссы Плиева быстро заняло узловую станцию Раздельную, и этим планам не суждено было осуществиться. Ценности из Одессы вывозили, в том числе, в Румынию: в 1941 году Гитлер отдал Одессу на растерзание своему союзнику – Антонеску. Тот, как и немцы, не брезговал ничем. Я была поражена, когда в Бухаресте мне сказали, что булыжные мостовые столицы Румынии вымощены камнем, вывезенным с улиц Одессы!
Одесская наступательная операция продлилась с 26 марта по 14 апреля 1944 года. Непосредственно штурм города осуществили в ночь с 9 на 10 апреля. В ходе операции разгромлены немецкая 6-я и румынская 3-я армии. Противник потерял свыше 27 тысяч человек убитыми и более 11 тысяч пленными, 952 орудия, 443 танка и штурмовых орудия, 95 складов с боеприпасами и продовольствием. 27 соединений и частей, отличившихся при освобождении города, получили почетное наименование «Одесских». За героизм и отвагу, проявленные в боях, 14 человек удостоены звания Героя Советского Союза, более 2150 – награждены орденами и медалями.
И снова будет праздничный салют
В морском порту Одессы стоит скульптура «Золотое дитя» – бронзовый ребенок появляется из цветка. Этот символ надежды был установлен в 1944-м году. Его создал советский скульптор, увидевший разоренную, но непокоренную Одессу. Немецкие фашисты за два года оккупации одесситов не сломили. Через 73 года, как будто цифры с 41-го перевернулись на 14-й, украинские фашисты сожгли людей в Доме профсоюзов. И заставили в ужасе замолчать город-герой.
Противники Евромайдана проводили в те дни бессрочный митинг на Куликовом поле (так называется площадь в центре Одессы), разбив там палаточный лагерь. Второго мая на футбольный матч одесского «Черноморца» с харьковским «Металлистом» в город нахлынули фанаты, а с ними «Правый сектор» (экстремистская организация, запрещенная на территории России). Радикалы начали громить палаточный лагерь, люди вынуждены были укрыться в Доме профсоюзов. И тогда в его окна полетели бутылки с зажигательной смесью, начался пожар. Тех, кто выпрыгивал из пылающих окон, убивали снайперы, их добивали на земле металлическими прутьями. В этом аду погибли 48 человек, восемь разбились при падении из окон. Еще шестеро убиты на улицах, более 300 пострадали от травм и ожогов.
А те, кто их убивал, сжигал, добивал, потом глумились над трупами, шарили по карманам убитых – искали российские паспорта. Но все их жертвы оказались жителями Одессы. Самый юный среди них 17-летний Вадим Попура. Он был единственным сыном у его мамы Фатимы. Среди жертв неонацистов 22-летняя одесситка Кристина Бежаницкая и ее жених Николай Коврига – они сгорели, не размыкая объятий. Над их телами нелюди глумливо хихикали: «Смотри, Ромео и Джульетта»…
Власти не собирались искать виновников и организаторов массового убийства. Более того – обвинили в трагедии тех, кто пострадал.
«Расследование было обречено с самого начала, ведь скрывались доказательства, покрывались лица, а часть материалов дела просто исчезла. Мы рады тому, что спустя полгода отпустили невиновных ребят – тех самых находившихся в горевшем здании, которых самих же и обвинили в поджоге. Шесть человек провели в СИЗО пять месяцев, еще 30 – под домашним арестом. Потом все обвинения были сняты, дела закрыты. Ответ на вопрос, кто фактический заказчик бойни, никто так и не получил», – рассказывал активист движения «Куликово поле» Морис Ибрагим.
Никто до сих пор не ответил за это чудовищное преступление. «Мировая общественность» как воды в рот набрала.
Десять лет назад в Доме проф-союзов убили не только людей, но и саму Одессу. Ее историю, ее веселый нрав, ее остроумие. За кошмаром «одесской хатыни» как-то забылось, что в тот день, второго мая, десять лет назад, украинские военные начали обстреливать Славянск, там тоже погибли мирные люди. И, кажется, что утро и вечер 2 мая 2014 года были задуманы одним сценаристом, что это два акта одного массового убийства, имевшего целью подавить волю к сопротивлению, запугать до смерти, растоптать душу.
В Одессе это им почти удалось. Запуганная и униженная, она уже десять лет живет в оккупации. От былой беззаботности, веселого юмора, доброжелательности и колоритности солнечной Одессы ничего не осталось. Часть её жителей ждет освобождения, другая ломает памятники, отнимает исторические имена у одесских улиц. «Из города воинов, тружеников, моряков, ученых, творцов, настоящих героев будто вынули стержень, лишили лица, характера, привлекательности. На время, пока ей не вернут имя и память, – пишет один из одесситов, вынужденный покинуть родной город. – Одесса сегодня оккупирована удушливым украинским нацизмом, примитивным и бесчеловечным, с выдуманным прошлым и без будущего. И началом ее возрождения будет суд над теми, кто стрелял, разливал бензин в бутылки, добивал палками, просто радовался смертям. Без возмездия убийцам Одессе не воскреснуть.
