Борцы с невидимой бедой

Катастрофа на Чернобыльской атомной электростанции – трагедия, которая потрясла большую страну 49 лет назад. И в тоже время это великий подвиг тех, кто ликвидировал последствия аварии, спас мир от радиации, жертвуя своим здоровьем и жизнью. Сегодня об их подвиге вспоминают все реже, забывая, какими страшными для всего мира могли стать последствия катастрофы, если бы не мужество и самоотверженность ликвидаторов. Александр Сериков – один из них.

О том, что произошло, страна узнала только через несколько дней – Горбачев долго не решался сообщить о трагедии народу. Но слухи уже распространялись. Александра Серикова, его брата Владимира, как и других военнообязанных из Уральска, призвали по повестке «на военную переподготовку». Но когда погрузили в вагоны и повезли, многие уже догадывались, куда и зачем. Неизвестная, невидимая, а потому особенно страшная опасность под названием «радиация», пугала, и кто-то пытался сбежать. Но у братьев Сериковых даже мысли такой не возникало: надо, значит, надо. Так их воспитали родители-фронтовики.

Отец пришел с войны инвалидом и рано ушел из жизни. Мама – Зоя Михайловна – пятерых детей поднимала одна. И воспитала из сыновей настоящих мужчин – надежных и мужественных.

Зоя Беспамятных из сибирской деревни Сафроново на фронт ушла сразу после школы. После окончания курсов медсестер ее направили в санроту 288-й стрелковой дивизии 1016-го стрелкового полка. А там, заметив ее сноровку и бесстрашие, прикрепили к роте разведчиков. Вместе с ними она не раз ходила за линию фронта. В разведке многое решают секунды:
пересечь нейтральную полосу, которая постоянно освещается ракетами, не обнаружить себя, успеть все заметить и запомнить. А, если повезет, взять «языка». Первую медаль «За отвагу» Зоя получила за то, что разведгруппа, в составе которой была она, сумела захватить офицера немецкого штаба. Наградили всю группу.

Вторую медаль «За отвагу» Зое Беспамятных вручили за участие в боях за город Дно в Ленинградской области. Узловую станцию, соединяющую Псков с Москвой, немцы обороняли ожесточенно. К тому же, здесь находились два лагеря советских военнопленных. Город был сожжен дотла. Выжившим людям они отдавали все из своих пайков, а она еще бинты и лекарства. Запомнилась женщина с детьми на пепелище одного из домов. Увидев их – в белых масхалатах, испачканных кровью – женщина кинулась их обнимать и целовать. А потом угостила печеной картошкой из своего погреба: дом сгорел, и картошка испеклась.

Потом жестокие бои за Прибалтику. Она выносила с поля боя раненых под бомбежками, металась от одного к другому. За этот бой ее наградили медалью «За боевые заслуги» и написали о ней в дивизионной газете, о чем ей сообщил командир. За освобождение Риги и других прибалтийских городов Зоя Михайловна награждена орденом Красной Звезды. В 1945-м году она вместе с мужем, Вениамином Сериковым, приехала в Уральск и совершила еще один подвиг – родила и воспитала пятерых детей.

Разве могли ее сыновья струсить и сбежать?

– Сначала выгрузились в Днепродзержинске – повсюду огромные трубы, окрашенные в яркие цвета. С месяц мы работали на химическом заводе. Потом нас отправили в Киев, распределили по профессиям на бригады – строители, сварщики, слесари, водители. После этого отправили в Чернобыль. Людей отсюда уже эвакуировали, бегали только собаки и кошки, которые потом тоже куда-то исчезли. И бродила одна неприкаянная корова. А потом и она пропала, – рассказывает Александр.

А им предстояло в невероятных условиях закрыть аварийный блок станции железобетонным куполом. Но сначала надо было очистить крышу. Первое время они работали на крыше саркофага, а когда самочувствие ухудшилось, их перевели в слесари – ремонтировать технику, а потом в водители. Александр возил бригады на саркофаг и обратно.

– Нам всем выдавали карандаши-накопители, которые показывали, какую дозу успел «схватить». Из средств защиты – только марлевые маски. Одной хватало на несколько минут – она промокала от пота, от сырости – везде постоянно лили воду. Становилось трудно дышать, поэтому ими почти не пользовались. Одежду меняли постоянно, каждый раз выдавали другую, вплоть до трусов. Роба эта – просто хлопчатобумажный костюм. В столовую пускали только в чистой одежде, там стоял дозиметр, проверяли очень строго. Бывало, приходилось раздеваться и чуть ли не голыми идти в столовую, – рассказывает Александр.

В чрезвычайных ситуациях проявляются как самые высокие нравственные качества человека, так и самые низменные. Чернобыль не исключение. Пока одни рисковали здоровьем, спасая мир от радиации, другие пытались на этом нажиться.

– Людям пришлось оставить в домах все, что нажили. Появились мародеры – из вольнонаемных. Тащили телевизоры, магнитофоны, другие вещи. Но за зону их не пропускали, ведь все эти вещи были заражены. Мародеров задерживали и больше они в зоне не появлялись.

Александр развенчивает миф, который, кажется, жив до сих пор – работающим на ликвидации Чернобыльской аварии давали водку. Причем, в неограниченном количестве.

– Водки там не было вообще. Солдаты, которые там работали, говорили, что купить можно за 25 рублей у вольнонаемных. Это когда водка в стране стоила рубля три. Так что водки не давали. А вот 25 капель йода на стакан воды – это мы принимали каждое утро перед работой. Санврач нам сам этот напиток готовил.

Но зараза – невидимая, неосязаемая – проникала в организм. Поначалу она ощущалась лишь неприятным привкусом во рту. Потом у Владимира началась экзема, а у Александра двустороннее воспаление легких – от постоянной сырости, ведь воду лили беспрестанно и везде. Владимир проработал на станции четыре с половиной месяца, Александр – полгода. У обоих множество наград, грамот, благодарностей и пухлые папки историй болезни. Владимир умер в 2007-м году, Александр лечится до сих пор. Поначалу месяцами лежал в госпиталях, перенес несколько операций.

– Меня спасли врачи из Ленинградской медицинской академии, радиологического центра в Москве, Алматинского госпиталя. И местный врач, одноклассник брата, который лечил, как умел. Я им всем очень благодарен, – говорит Александр.

А еще он благодарен своей супруге Елене, подарившей ему троих детей – дочку Сашу и двух сыновей – Михаила и Игоря. Младшему, Игорю, было всего восемь лет, когда от онкологии умерла их мама. Череда бедствий – умерли мама, сестра, брат, жена – не сломили Александра и только еще сильнее сплотили семью. Не сдался он и когда младший, Игорь, упал с дерева и повредил позвоночник. Не отходил от него в больнице, удивляя медперсонал своей заботливостью. Игорь, вопреки неутешительным прогнозам, вырос в красивого, спортивного парня. Оба младших Сериковых с детства занимались спортом, а Игорь стал профессиональным спортсменом – играет в футбол, тренирует детей. Одно удручает сегодня Александра Серикова – слишком много появилось «самозванцев».

– Из Уральска на ликвидацию Чернобыльской катастрофы в 1986-м году нас направили две роты – шестьдесят один человек, – говорит Александр. – Сегодня в живых осталось четверо. А претендентов на льготы – сотни. Откуда они взялись? Он в том году только родился, а уже ликвидатор или афганец. Как можно приписывать себе чужие заслуги?

Целая стена в скромной квартире Сериковых посвящена Памяти. Именно так – с большой буквы. Здесь фотографии родителей Александра, родных, соратников-ликвидаторов, Почетные грамоты, вырезки из газет. Эта память помогает выжить, она живет в сердцах, в генетическом коде семьи – никогда не сдаваться, быть верными долгу и нетерпимыми к несправедливости.