Территория отчуждения
Общежития не любят. На рынке недвижимости без уважения рассказывают о неуютных комнатах и плохих условиях, предлагая всё-таки сделать выбор в пользу обычной квартиры. Радоваться действительно нечему: чёрные проходные, разбитые окна, заваленные мусором лестничные пролёты. Когда-то здесь были вахтёры и коменданты, теперь их нет. Вышли из строя лифты, сгнила канализационная система. Коридоры обветшали, и стали потихоньку заполняться квартирантами, приехавшими из отдалённых уголков области.
Впрочем, случаются контрасты. На первых этажах открываются дорогие магазины, кабинеты стоматологии, аптеки, пиццерии. Этажом выше – безысходность. На скромных квадратах чудом умещаются большие семьи – старики, дети, внуки.
Условий нет, по очереди моются в корыте, готовят на общих кухнях и пользуются общим, чаще неисправным клозетом.
У старенькой газовой плиты исправны две конфорки. И это на пять семей, живущих на одной площадке. Этаж поделен на два крыла. В одном у плиты нет суеты. В комнатах живут студенты. Ребята редко готовят, питаются в основном всухомятку. В другом крыле – сложнее, в каждой комнате семья. Женщины ждут, когда кто-то заберет кастрюлю, и тут же занимают горелку. Оживленно на кухне с утра – ругаются, мирятся, одалживают друг у друга соль и сахар.
Общежитие, в которое мы заглянули, сами жильцы с гордостью называют «приличным». Находится оно на одной из центральных и оживленных улиц города. Но встречает оно нас таким же, как и везде, резким запахом безнадеги.
На подоконниках – пустые бутылки из-под дешевого вина, в углах рваные пакеты с мусором. Через небольшие подъездные окна, кое-где забитые фанерой или просто целлофаном, брызжет солнечный свет, бросая тени на облупленную штукатурку. Из темноты появляется женщина с тазом. Торопится на балкон. Веревка одна, а квартир несколько, тут тоже главное успеть. Сауле Канитаева живет в общежитии много лет. Комната досталась в наследство от бабки. Вместе с ней в наследство перешли долги за коммунальные услуги, в том числе за электроэнергию. На ее иждивении трое детей и больная мать.
В ее крошечной комнате – целый мир. Сауле проявила смекалку. На небольшом «пятачке» сумела вместить диван, широкую кровать и часть кухонного гарнитура. Каждый сантиметр комнаты используется с пользой. Осталось даже место для зеркала и обувной полки. Все как у людей.
Ее соседка, активистка Канипа – сухонькая женщина в очках, зашла за спичками. Увидев нас, заинтересовалась визитом. Приглашает пройти в общую кухню.
– Посмотрите на газовую плиту, почитайте счета за коммунальные услуги, вот они лежат на столе, – скрестив руки на груди, настоятельно просит она. – За отопление кухни платим все это время, а батарею десять лет как срезали. Новую не установили. Кому это надо?
А тут дыра, хотя раньше на этом месте стояла раковина, со всей подведенной коммуникационной системой. Водоснабжения также лишились несколько лет назад. Когда общежитие заводу принадлежало, хоть какую-то заботу чувствовали, а теперь все на наших плечах. Но мы и косметический ремонт себе позволить не можем. Никто деньги не сдает. А вот на нижнем этаже скинулись и поставили металлическую дверь. Теперь их секция изолирована, и посторонние люди не заходят.
На деревянном с облупившейся краской столе видавшая виды клеенка. Мимо него по стене бежит таракан. С чайником в руке появляется в дверях кухни угрюмый и взъерошенный мужчина. С грохотом ставит его на плиту, тут же удаляется обратно.
– Ну, вот как с него взять деньги на ремонт? Он ведь пьет, и средств у него точно нет, – поправляя съехавшие очки, шепчет соседка.
Уехали бы отсюда все, но людей в общежитии держит бедность. Зарплаты низкие, коммунальные платежи высокие, снимать квартиру невыгодно. Однокомнатная квартира не дешевле 45 тысяч тенге, плюс оплата коммунальных услуг. В общем, получается прилично.
– Легко рассуждать, что нужно все взять в свои руки и не ждать помощи от государства, – тараторит Канипа. – А как приобрести людям жилье, если многие, кто здесь обитает, приехали из поселков. В ауле квартиру дорого не продашь, а на деньги, которые скопили, ничего не купишь. И облагородить общежитие сложно. Подъезды большие, и заходят в них все кому не лень.
При другом раскладе многие бы покинули стены общаги-бедолаги. Неправильно думать, что здесь живут одни маргиналы. Нет. Полно абсолютно нормальных работающих мужчин, симпатичных женщин, молодых семей с детьми. Здесь вообще жизнь кипит. Есть и свои плюсы.
В общежитии, и это его специфика, всегда тесный контакт с соседями.
– Вы посмотрите на эту мамашу с двумя детьми. Уедет она на квартиру в незнакомом районе – с кем ей мальчишек оставить? Нанимать няню? У нее на это денег нет, – продолжает Канипа. – А тут дети стаями тусуются в коридорах, во дворах и воспитываются всеми сразу. Каждый из обитателей вправе сделать ребенку замечание и считает своим долгом помочь, если он порезался или ушиб коленку.
Этажом выше живет Кайрат. Он приехал из Каратобы. Сыновья уже взрослые, а он по-прежнему продолжает ютиться с ними на 14 квадратных метрах.
– Здесь прожил 20 лет, как уезжать?
Работает он охранником. Доход небольшой, так что планы на переезд не строит.
– В общежитии как живут? Все друг друга знают, помогут, если что. Вот у меня жена погибла, так первыми на помощь соседи пришли. Бывает, ругаемся. А в семьях не ругаются, что ли? Я из поселка приехал, дети мои по-русски говорить не умели. А сейчас без акцента, потому что рядом русская семья живет. У соседей хлеб и то попросить можно, у кого машина – могут подвезти. Хотя попадаются «элементы» ещё те…
– Вот тут живет ужасная семейка, – кивает на одну из дверей. – У них свойство – скандалить всегда и везде. В коридоре не убираются и на кухне тоже. Из-за них никак не можем договориться о ремонте кухни. А тут всего лишь побелить надо, да стены покрасить. Смотрите, живем-то как…
На темно-синей стене пожелтевший листок с графиком дежурства. Правда, висит он здесь больше для проформы, о его существовании никто не вспоминает.
При всех грустных нотах повседневного бытия у жителей общежития есть своя гордость. Дом стоит в центре города.
– Вот тебе один торговый дом, вот другой, недалеко поликлиника.
Хвастают тем, что собрались мужики и прогнали наркоманов, которые повадились вторгаться на их территорию.
Самат Иргалиев в красной футболке. Это подарок кандидата в депутаты.
В общежитие тот заглядывал перед выборами.
– Пиарился, майки раздавал, – вставляет мужчина. – Обещал ремонт коридора. Больше так и не появился, то ли про нас забыл, то ли проиграл на выборах.
Сам Самат не унывает. Из всей компании, собравшейся в коридоре, он самый счастливый. Совсем скоро переедет в новую квартиру в Зачаганске. Дом почти готов, ждет новоселов. Комнату продавать не будет, пустит квартирантов.
