Сошедший с пьедестала
(Продолжение. Начало в № 46-49)
На любую акцию или мероприятие нужны деньги. Даже для того, чтобы организовать митинг, не говоря уж о государственном перевороте или революции. На какие деньги делалась Октябрьская революция в Российской империи, повернувшая ход истории великой страны и уберегшая остальной мир от таких потрясений?
Спонсоры революции
Часть денег большевики «экспроприировали», попросту говоря – грабили. Совершали разбойные налеты на банки, на кассы. А многие богачи того времени добровольно помогали большевикам.
Российская элита – либерально настроенная интеллигенция, многие богатые промышленники и купцы – с сочувствием относились к борцам за свободу народа. В предыдущем номере мы рассказали о помощи, которую оказывал большевикам один из богатейших людей России того времени Савва Морозов, который умер при странных обстоятельствах (по официальной версии – самоубийство), предварительно застраховав свою жизнь и оставив страховую сумму революционерам.
Не только сам Савва Морозов, но и его племянник Николай Павлович Шмит, владелец крупной мебельной фабрики, тоже помогал социал-демократам. И тоже покончил жизнь самоубийством, завещав часть своего капитала на «революционные цели».
Николай Шмит был наследником двух самых богатых семей Москвы – Шмитов и Морозовых. Пылкого юношу увлекли революционные идеи, и скоро его фабрика превратилась в место, где делали бомбы и устраивали митинги. В разгар революционных событий 1905 года он даже не удосужился установить закупленное в Англии новое оборудование. Оно так и останется стоять в подвале после его смерти.
«В те месяцы фабрика Шмита притягивала к себе всю радикальную молодежь Пресни, богатой как рабочими, так и хулиганскими традициями», – пишет один из современников.
Николая Шмита царская охранка арестовала в феврале 1907 года за «поддержку бунтовщиков». Его уже собирались выпустить на поруки семьи, но накануне, в камере Бутырской тюрьмы Николай Шмит вскрыл себе вены припрятанным осколком стекла. Ему было всего 23 года. По одной из версий, экзальтированный юноша пошел на этот шаг потому что не выдержал допросов, выдал своих революционных «товарищей» и покончил жизнь самоубийством от угрызений совести. Но это глупость: кто бы посмел пытать на допросах представителя такой известной фамилии?
Сами большевики позже муссировали версию того, что Шмита в тюрьме убили уголовники. Но настораживает то, что Николай Шмит, как и его дядя, большую часть своего наследства завещал большевикам. К чему бы писать завещание совсем молодому человеку?
«После этого решения гибель Шмита в тюрьме, контролируемой верхушкой из политзэковских большевиков, была предрешена», – писал в журнале «Москва и москвичи» журналист Максим Токарев.
И Савва Морозов, и Николай Шмит похоронены на Рогожском (старообрядческом) кладбище Москвы (семья придерживалась строгих старообрядческих правил во всем). А старообрядцы не стали бы отпевать и хоронить на кладбище самоубийц, значит, родственникам удалось доказать церкви, что они не убивали себя сами.
Но для получения наследства были препятствия: по закону состояние Николая Шмита наследовали сестры Екатерина и Елизавета, а также совсем юный брат Алексей. Но к этому времени в семью уже были вхожи большевики Андриканис и Таратута. Естественно, что романтически настроенные девушки не могли не увлечься молодыми людьми с загадочными и благородными идеями и целями. Старшая вышла замуж за большевика Андриканиса. (Кстати, фамилия известной советской актрисы Татьяны Лавровой – Андриканис – она внучка старшей сестры Николая Шмита. Прославилась после фильма «9 дней одного года», умерла в 2007 году).
Оставались младшие – 16-летняя Елизавета и подросток Алексей. Уговорить мальчишку отказаться от наследства не составило труда. А Елизавета была увлечена Виктором Таратутой и уже была его любовницей, ведь большевики проповедовали любовь, свободную от таких условностей, как брак.
«Есть полное основание считать, что эти большевики (Андриканис и Таратута – ред.) получили задание добиться передачи состояния Н.П. Шмита в руки партии, – пишет Дмитрий Волкогонов. – Путь был избран романтический: ухаживание, покорение сердец, женитьба. Ввиду несовершеннолетия Елизаветы финансовые операции осуществлялись с помощью подставного опекуна. Так или иначе, Таратута, которого лично хорошо знал Ленин, образцово исполнил роль партийного сутенера».
Таратута находился в розыске, поэтому формально на Елизавете женился другой член партии по фамилии Игнатьев. И влюбленная в Таратуту девушка на это согласилась!
А нужно это было большевикам только для того, чтобы супруг, ставший опекуном несовершеннолетней супруги, мог распоряжаться ее деньгами!
Профессор Рожков, узнав о женитьбе Таратуты на Елизавете, назвал его «прожженным негодяем» и сказал Ленину: «Но каков Виктор!? Ведь это же подло по отношению к девушке?». На что Ленин ответил: «Ни вы, ни я не могли бы жениться на богатой купчихе из-за денег. А Виктор смог, значит, он весьма полезный для партии человек».
А «богатая купчиха» была всего-навсего наивной влюбленной девчонкой, молоденькой курсисткой, которой заморочили и вскружили голову. И первое, что она сделала позже, достигнув совершеннолетия – составила завещание, по которому все свои деньги тоже оставляла большевистской партии.
Склока из-за денег
В 1909 году Андриканис с женой Екатериной и Таратута с Елизаветой приехали в Париж. Но вскоре, поразмыслив, Андриканис отказался отдать деньги большевикам. Как язвительно писал по этому поводу Каменев, «сроднился с деньгами». Ленин (рукой Инессы Арманд) по этому поводу пишет:
«…одна из сестер, Екатерина Шмит (замужем за господином Андриканисом) оспорила деньги у большевиков. Возникший из-за этого конфликт был урегулирован третейским решением, которое было вынесено в Париже в 1908 году при участии членов партии социал-революционеров… Этим решением было постановлено передать деньги Шмита большевикам. Однако Андриканис согласился передать большевикам лишь незначительную часть состояния. Когда решили Андриканиса (которого большевистский центр закодировал как лицо Z) судить партийным судом …он вышел из партии. В результате партии пришлось довольствоваться крохами, которые добровольно пожелало передать лицо Z, не желая полностью уходить от ранее данных обещаний…».
Большевики испугались, что может уйти наследство и по линии младшей сестры – Елизаветы. Снова срочно собрали заседание большевистского центра. В протоколе записано:
«В январе 1908 года Елизавета Ш. заявила большевистскому центру (расширенная редакция «Пролетария»), что выполняя наиболее правильно волю покойного брата своего N, она считает себя нравственно обязанной передать Б.Ц-у переходящее по закону к ней имущество ее брата в одной половине…».
Часть денег была в акциях, поэтому решили сначала их продать, чтобы потом получить всю сумму.
В ноябре 1909 года Таратута с молодой женой вновь приехал в Париж, где и передал Ленину более четверти миллиона франков. Елизавете Шмит и Виктору Таратуте Ленин выдал расписку с обязательством «отвечать перед партией коллегиально за участь этих денег». До этого еще более полумиллиона франков шмитовских денег было передано большевикам небольшими партиями.
Но на этом дело не кончилось. Встал вопрос о том, кто будет держателем капитала? Ведь Николай Шмит завещал свое состояние не конкретно большевикам, а общему «революционному делу», к которому причисляли себя и меньшевики, и эсеры, и вся прочая революционная рать международного Интернационала. Кто будет держателем партийной кассы, в которую, конечно, входили не только деньги Шмита? После долгих споров договорились, что держателями средств на депозитах станут известные германские социал-демократы Цеткин, Каутский и Меринг.
Деньги (значительная их часть) были положены в банк на их имена. Но объединения меньшевиков с большевиками не произошло и большевикам приходилось деньги выпрашивать, а держателям – терпеть с их стороны давление. Потом они хотели уже отдать все большевикам, чтобы не иметь хлопот, но заупрямилась Клара Цеткин, считая, что деньги принадлежат всей партии. Ленин был в раздражении. В письме Шкловскому он пишет о Цеткин: «Мадама» столько налгала в ответе, что запутывается все больше».
Начались судебные тяжбы. Ленин требовал вернуть все деньги. Цеткин держалась, выдавая понемногу на разные совещания и другие мероприятия. И только начавшаяся мировая война погасила споры вокруг этих денег.
Противники большевиков, зная о темной стороне «дела Шмита», называли Таратуту «провокатором», «грязным типом», «партийным сутенером», который «обеспечивает Ленину финансовую сторону его сомнительной деятельности». Но Виктор Таратута не только до революции, но и после занимался финансовыми делами партии. И когда Таратута пожаловался Ленину на нападки со стороны социал-демократов, Большевистский центр издал специальное постановление, в котором подчеркивалось, что все происходящее «не вызвало ни малейшего ослабления доверия Б.Ц. к товарищу Виктору».
В партийную кассу поступали деньги не только от Морозова и Шмита, но и от других богатых людей.
Со многими Ленин был знаком еще с молодости, и вспоминал о них, когда нужна была помощь. И ему, как правило, не отказывали. Так, например, еще в 1890 году Ленин познакомился с промышленником Ермасовым из Сызрани. И в 1905 году вспомнил о нем, попросил денег на издание большевистской газеты «Вперед». И деньги были получены.
Помогал большевикам Горький, писательская слава которого была в зените еще до революции. Ленин с Горьким часто переписывались, встречались, Горький приезжал к нему в Париж, Ленин гостил на его вилле на Капри. Нет письма Ленина Горькому, в котором он не жаловался бы на финансовые трудности. То он просит Горького дать что-то из его произведений для поддержки того или иного большевистского издания, то «помочь в агитации за подписку» на эти издания, «найти деньжонок на издание «Правды». В одном из писем: «Чрезвычайно меня и всех обрадовало, что Вы беретесь за «Просвещение» (еще одно издание большевиков – ред.). Видимо, имея в виду Морозова, спрашивает: «Купец» еще давать не начал? Пора, самая пора».
Уже после начала первой мировой войны просит помочь в издании своей брошюры: «В силу военного времени я крайне нуждаюсь в заработке и потому просил бы, если это возможно и не затруднит Вас чересчур, ускорить издание брошюры…».
У Горького, очень известного и популярного писателя, было большое влияние. К тому же, дед, богатый купец, которого в первой книге своей трилогии («Детство», «Юность», «Мои университеты») он описал, как изверга, оставил ему большое наследство. Вопреки устоявшемуся мнению, что «пролетарский писатель» до революции был нищим, это не так. Наследство и гонорары делали его очень состоятельным человеком.
И Горький много помогал большевикам: и деньгами, и делом, и своим авторитетом. И не только своими деньгами, но и деньгами своего друга, известного на весь мир тенора Федора Шаляпина. Это потом, после Октября он скажет о Ленине: «Это не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни совести пролетариата».
В «Несвоевременных мыслях» он напишет, в какой-то степени оправдывая «красный террор»: «Невозможен вождь, который в той или иной степени не был бы тираном. Вероятно при Ленине перебито людей больше, чем при Уот Тайлере, Фоме Мюнцере, Гарибальди. Но ведь и сопротивление революции, возглавляемой Лениным, было организовано шире и мощнее. К тому же надо принять во внимание, что с развитием «цивилизации» ценность человеческой жизни явно понижается, о чем неоспоримо свидетельствует развитие в современной Европе техники истребления людей и вкуса к этому делу…». Пророческие слова. Но даже Горький не мог предположить, чего достигнет «техника истребления людей» через 50-100 лет.
(Продолжение следует)
