Особый статус
Отношение к представителям Фемиды в нашем обществе всегда было неоднозначным: для одних суд справедлив, для других – нет. А каково это, вершить правосудие, распоряжаться чужими судьбами? Как живется людям с «особым статусом»? Об этом и о другом мы беседуем с председателем Специализированного межрайонного суда по уголовным делам ЗКО Акгуль Карасаевой.
В судебных заседаниях порой кипят такие страсти, что требуются железные нервы, чтобы не выставить истцов или ответчиков за дверь. В этом отношении у Акгуль Карасаевой можно только поучиться. Меня удивляет, откуда в этой хрупкой, маленькой женщине столько выдержки, достоинства и невероятной внутренней силы, что перед ней трепещут самые закоренелые преступники?
– Акгуль Исмагуловна, а как становятся судьями?
– (Улыбается). По-разному. Я, к примеру, всегда знала, что буду юристом. Толком еще не смыслящая ни в чем, в 6-летнем возрасте заявила: «Буду прокурором!». Хотя мои родители были весьма далеки от этого поприща, в нашей семье в основном врачи и педагоги – мама была учителем, папа – сельским работником, отец выходец из Каратобинского района, но родилась я в Сырымском. Так сложилось, по маминой линии – все медики, по папиной – специалисты сельского хозяйства. Но у папы был друг – прокурор Шапеков. Он часто бывал у нас дома, думаю, именно он повлиял на мою дальнейшую карьеру. Окончив школу с отличием, не колебалась, куда пойти учиться. Я поступила в Саратовский юридический институт (он до сих пор считается одним из самых престижных), на факультет правоведения, куда меня направил как раз прокурор Шапеков. После завершения учебы получила направление в Уральскую городскую прокуратуру, должна была занять должность помощника прокурора, но вакансии не оказалось, и я пошла в адвокатуру, где проработала 19 лет. И нисколько не жалею, наоборот, это была отличная школа. Только адвокаты практикуются во всех областях права, а прокурор – это все-таки узкая специализация. Я прямо в глаза и говорю прокурорам: «Из адвокатов всегда получаются хорошие судьи».
– Вы помните свое первое дело как адвокат?
– Первое не помню. Но одно врезалось в память на всю жизнь. И фамилию подзащитного не забуду – Жангазиев (фамилию можно назвать, этого человека давно уже нет в живых). Дело было связано с похищением девушки, изнасилованием, убийством – в Чингирлауском районе. Дважды судимого ранее, мне пришлось его защищать. Единственным свидетелем по делу проходил его родной брат, которого он разбудил однажды ночью и повел в лес, на место, где закопал убитую девушку, сказал, что ее надо перепрятать. Так как труп был уже разложившийся, они останки сложили в пакет и выбросили в реку. Брат после этого пришел в полицию и дал показания. Вообще я убедилась за столько лет своей работы, что убийца не выдерживает в какой-то момент – рассказывает кому-то или идет на место преступления. Дело было очень тяжелое, в психологическом, моральном плане. Жангазиева приговорили к расстрелу (тогда еще не было моратория), признаюсь, со мной случилась истерика. Ведь я по сути девчонкой совсем была – первый год только работала. Если честно, то до сих пор легко не бывает. В этом суде я уже вынесла два пожизненных заключения, и никогда проще не бывает (немного помолчав). Внутри тебя что-то жжет, ведь за этим всем стоит человеческая судьба, и все пропускаешь через сердце. А иначе и нельзя. Считаю, если ты безучастен к людям, делать нечего в юриспруденции, как, впрочем, в любой другой профессии.
В 1997-м году я стала судьей в Уральском городском суде, тогда он не был уголовным, мы рассматривали и гражданские, и административные дела. А когда в 2002-м произошло разделение, я попала в уголовный суд, чему была весьма рада. Руководил им отличный юрист, замечательный человек Асылбек Жумагулов, сейчас он председатель такого же суда в Костанае. Мы до сих пор поддерживаем дружеские отношения, перезваниваемся.
Как я стала председателем областного суда по уголовным делам? О, это тоже целая история. Никогда не рвалась, никогда не собиралась и никогда не думала об этой должности. Создали Специализированный межрайонный суд по уголовным делам ЗКО в 2009-м году, а когда в 11-м ушел председатель, меня неожиданно вызвал тогдашний председатель областного суда Мухтар Керимкулович Смагулов и без предисловий предложил: «Знаешь, надо тебе идти». Он вообще человек конкретный, прямолинейный, характер его всегда мне нравился. Я только и спросила: «А можно мне подумать? Дайте хотя бы неделю…» «Какая неделя? Два часа!» – заявил он. Все-таки выпросила я время на раздумье «до завтра», стала советоваться с домашними. И решила не терять доверие председателя областного суда. С 16 февраля 2011-го года я – председатель данного суда.
– По-Вашему, сегодня профессия судьи считается престижной?
– Конечно. Мы назначаемся Указом Президента, ему подчиняемся и освобождаемся его Указом. Мы защищаем права, свободы и законные интересы граждан, юридических лиц от имени государства. Это огромная ответственность. В этом и заключается особый статус. С другой стороны, если мы говорим о престиже профессии, у судей должен быть авторитет. К сожалению, некоторые забывают об этом. Молодым судьям прежде всего нужно обратить на это внимание, работать нужно так, чтобы наши честь, достоинство были не опорочены.
– Во время процесса возникает к подсудимым симпатия или полная антипатия?
– И то, и то бывает. Как говорится, ничто человеческое нам не чуждо. Главное, в совещательной комнате забыть про это. Признаюсь, чаще бывают симпатии. Вот в прошлом году рассматривали дело о двойном убийстве на даче, где было 10 подсудимых. При множестве эпизодов, совокупности статей. Казалось бы, 10 человек – все преступники, но какие они разные. Симпатия у меня возникла как раз к тому, кто совершил эти два убийства. Почему? Потому что из детдомовцев, у него никого нет, никому он не нужен был по жизни. Но при этом в нем чувствовался мужчина, с внутренним стержнем, вел он себя достойно, вину на других не перекладывал. Даже прокурор проникся: попросил прощения за излишне резкие обвинительные вопросы. Конечно, срок он получил немалый, согласно закону, но парня очень жаль. Или вот, совсем полярный случай. Тоже громкое дело, в отношении Имашева, который, находясь в Зачаганске, убил женщину с ребенком, изнасиловал ее дочь, сжег дом. Плюс (перед этим) совершил изнасилование в Казталовском районе, плюс разбойное нападение на женщину в дачном поселке. Словом, целый букет, ранее судим за убийство. Отморозок, как его еще назвать? И вел себя на процессе нагло, развязно. Он был мне неприятен.
– Мораторий на смертную казнь, может, преждевремен, как считаете?
– Знаете, мы не боги. Не мы даем жизнь человеку, чтобы ее отбирать. И решение с этой точки зрения совершенно правильное. Ужесточение наказания никогда не приводило к уменьшению преступности. Устрашение – это не метод, поэтому я мораторий поддерживаю. Раньше прокуроры по делам об убийствах всегда просили расстрел. А ведь бывают обстоятельства и существенные: месть, даже наговор, а вдруг следователи ошиблись, а вдруг это вообще не он? Никто от этого не застрахован. Вот сейчас, с 1-го января 2015-го года вводится закон, направленный на гуманизацию, уверена, он своевремен, потому как касается, прежде всего, несовершеннолетних, экономических преступлений. Это верная политика. Мы, судьи, приходим к мнению, что тот, кто впервые попал на скамью подсудимых, должен заслуживать снисхождения, не лишаться свободы, надо давать человеку шанс. Повторно попал – тогда уж извините.
– Акгуль Исмагуловна, Ваш супруг тоже юрист, в семье не тесно?
– Берите выше, у нас уже четыре юриста (смеется). Сын и дочь также окончили юридические вузы. Как мы с папой ни отговаривали, они нас не послушали – сделали свой выбор. Дочь Миргуль училась в том же институте, что и я – в Саратове, 8 лет проработала в прокуратуре, получила и звания, и награды, и опыт, потом решила уйти с госслужбы в частную компанию юристом. Сын Бигельды служит в таможне. Супруг Жангельды Утешев всю жизнь проработал следователем, дослужился до замначальника по следствию ДВД ЗКО, полковник в отставке, сейчас на пенсии. Познакомились мы еще в ту пору, когда я была адвокатом, мы всегда друг друга понимали с полуслова, так и живем. Сын полтора года назад подарил нам внучку. Принцесса! По-другому мы ее не называем.
– Каким для Вас был ушедший 2014-й год?
– Жаловаться не привыкла. Если в личном плане – год отметился черным событием – у меня трагически погибла сестра. Если в профессиональном – то сумасшедший какой-то. В предыдущих годах наблюдался спад преступлений среди несовершеннолетних, особо тяжких. Но в прошлом… Очень много дел по ст. 96 ч. 1 УК РК «Убийство», где проходят женщины. Женская преступность сделала скачок. Что ни дело, то трагический конец. Вот и сейчас в производстве находятся дела, где фигурируют женщины. С чем это связано, не могу ответа найти. Так что надеемся, что в 2015-м ситуация изменится к лучшему…
