Не с чистого листа
Такого они не ожидали: им отказали в сватовстве, указав на порог… В семье уже готовились к свадьбе, и Виктор Погодаев, расстроенный, возвращался в село. Вдруг товарищ предложил: «Слышал, в станице Сломихино красавица шестнадцатилетняя живет, попытаем счастье?» «Действительно! – Сваты развернули лошадей. – Негоже казакам поражение терпеть», и поехали в другой поселок. Увидев девушку, Виктор обомлел.
«Здоровая, работящая» позднее отзывался он об Ольге – черноокой и длиннокосой, вспоминая молодость, считая это за высшую похвалу.
Девушка воспитывалась у бабушки Капитолины Бычениной, волевой женщины. Поженившись, молодые жили в достатке, пока советская власть не начала коллективизацию с раскулачиванием. Детки рождались друг за другом, крепенькие; одна только Рая была слабенькая, всё боялись, «как бы не померла». Однако потеряли другого ребенка – сынишку. Сестренки заигрались на улице, положив малыша на землю, он простудился… спасти не удалось. Рая же выросла упрямой и стойкой, бывало, не заплачет, когда ее шлепали за провинность.
Окончив педагогические классы, поехала в Тайпакский район. Молодую учительницу отправили на санях, прицепив их к трактору. В первых числах марта зима еще лютовала, а в те дни бураны вообще разыгрались не на шутку. Ночью, добравшись до места, тракторист обнаружил пропажу саней. Вернулся, слава богу, нашел. Девушку растерли снегом, заставили выпить водки, а наутро она пошла в школу-интернат. Начало трудным выдалось: она не владела казахским языком, школьники – русским, часто случалось воровство, вши «заедали», но все же общий язык нашли, дети полюбили ее, особенно нравилось, когда она читала им сказки на ночь. В Тайпаке и познакомилась с Иваном.
У Ивана своя история, тоже не совсем обычная. У его будущей матери Клавдии была любовь с Константином Костиным. К несчастью, жених – статный, косая сажень в плечах – неожиданно заболел и перед смертью взял слово с невесты, что она выйдет замуж за одного из его братьев. Александр, не чаявший в ней души, предложил руку и сердце, девушка приняла. Вскоре мужа направили в Тайпак создавать сельский совет, так они оказались в отдаленном районе. Позже он возглавил рабкооп. А с началом Великой Отечественной руководство сказало: «Сдавай ключи, собирай мужиков и – на войну». Мобилизовали вместе со старшими сыновьями Сергеем и Иваном. Ребята с четырнадцати лет умело обращались с ружьями, поскольку часто бывали на охоте. По дороге отец занемог, и его перенаправили в Гурьевскую область, в артель по вылову рыбы и снабжению армии продовольствием. По окончании войны оба сына вернулись. Один, правда, чуть не лишился жизни, оказавшись под прицелом немца, прятавшегося в многоэтажном доме. Двоих боевых товарищей фриц убил наповал, а Сергея ранил.
К слову, Клавдия с Александром вырастили помимо своих пятерых детей еще и «подкидыша». Поговаривали, что это племянница положила на порог их дома свое новорожденное чадо.
«Папа был на все руки мастер: и на пилораме работал, и валенки шил, и технику ремонтировал, еще и на танцах играл на гармошке, – говорит об Иване дочь Ирина. – Правда, я долго не могла его простить, когда они с мамой разошлись. Она была сильной женщиной, вовремя улавливала веяния времени и находила новое дело. Переехав в Уральск, преподавала в школе-интернате для плохо слышащих и видящих, а уйдя на пенсию, занялась коммерцией, купила квартиру».
С Ириной Димитренко я познакомилась на концерте, мне ее представили как поэта. Позже она показала мне стихи и поведала о своей судьбе.
После школы девушка поехала в Ленинград, где, окончив училище на маляра, работала на стройке. Поддавшись романтическому порыву, завербовалась в Северобайкальск. «Было непросто: необжитая местность, единственная многоэтажка, в которой жили девчата и ребята. Контингент на строительстве Байкало-Амурской магистрали собрался разномастный, в том числе и отсидевшие, и скрывавшиеся от закона, – вспоминает она. – Нас, восемь человек, заселили в совершенно пустую комнату, и парень, друживший с одной из девушек, сделал нам нары из дощатых ящиков. Отработала два сезона, уезжать не хотелось, но договор закончился, и пришлось вернуться в Ленинград. Попыталась поступить в институт, не получилось, прошла в техникум – на сметчика, но через какое-то время поняла, что это не мое, и, оставив учебу, уехала домой. Год трудилась на хлебозаводе, затем ушла в информационно-вычислительную станцию, где проработала восемь лет. Нравилось. Вышла замуж, получила квартиру, родились дети, и тут грянула перестройка. Мама, выйдя на пенсию, занялась бизнесом, привлекла меня, и вот уже два десятка лет занимаюсь предпринимательством».
«Теперь вы нашли себя, это – ваше? Или опять какая-то неудовлетворенность?» – поинтересовалась я. «Конечно, не мое, хотя рынок освоила, – говорит она. – Единственное, что мне нравится – общение с людьми. Каждый, оказавшийся на рынке, уходит вглубь себя, и те хорошие качества и добродетели, которые родители вкладывали в нас, здесь не востребованы, ибо среди «торгованцев», как я называю, такая жесткая конкуренция, порой доходящая до травли.., – она вздыхает, рассказывая о произошедшем с ней инциденте, и о младшем брате, торговавшем сахаром и ушедшем из жизни. – Меня от всего этого спасают стихи. Я писала «в стол», пока не вышла в Интернете на сообщество, увлекающееся поэзией, прочла стихи таких же обычных людей, как и я, и проплакала два часа. Они периодически выпускают сборник «artelen» на свои деньги, мои стихи тоже вошли, я сочиняю в стиле фьюжн, хотя есть и другие: «Моя судьба – от конского хвоста, с народом вместе – горькая кручина. Моя судьба – не с чистого листа…», они проще, понятнее. У каждого слушателя свой вкус».
«Вы счастливы?» – вновь спросила я, чувствуя ее мятущуюся душу, проскальзывающую и в стихах. «Спустя годы я поняла, что жила в счастии, будучи замужем за Алексеем Димитренко, с замечательной свекровью Еленой Ивановной Актушиной, тоже казачьего рода. По рассказам, её отца, служившего сотником, и дядю расстреляли в 37-м. В молодости наша семья распалась по глупости, но они все также поддерживают дочерей. Алексей зуботехник, делится премудростями профессии с младшей, она дантист, а старшая работает в Саратове, окончив университет».
Ирина говорит, что нашла себя в творчестве, и это ее главное отдохновение, и, естественно – дети с внуками. В 2010 году она пришла в ансамбль «Михайлов день», и Галина Вологина, бывший руководитель коллектива, организовала концерт, где музыкальные номера перемежались со стихами Ирины под псевдонимом Уральская, который закрепился за ней. А позже она стала появляться в прессе с подборкой стихов и прозы. Интерес вызывают рассказы о житье-бытье уральских казаков, записанные ею со слов Алексея Котельникова, человека наблюдательного, с юмором, обладающего даром рассказчика.
«Ирина Ивановна, у вас нет чувства сожаления, что вы пошли не тем путём», – вновь спросила я. «Есть! – эмоционально подхватила она. – Надо было поступать в педагогический, мне советовали, но я упрямая, шла наперекор. Мама научила меня многому, как пробуждать у детей желание к учебе, относиться к двоечникам, организовывать мероприятия. У нас дома часто собирались, проводились вечера Есенина, Пушкина. Позже, когда подросли дочки, мы давали концерты в четвертом микрорайоне, на летней площадке. Собирались с родителями подруг и соседей, писали сценарии, шили костюмы, в девяностые годы не работали ни дворовые клубы, ни кружки, и это было значимыми событиями.
Вот уже пять лет, как я общаюсь с любителями поэзии, близкими мне по духу. Бывает, до пяти утра просижу за компьютером, и это после того как простою на рынке весь день, на холоде. Хочется запечатлеть свой век, чаяния современников, что-то оставить после себя».
