На острие
Ветерану Великой Отечественной войны, почётному гражданину Уральска Х.А. Сафину исполнилось 90 лет. Несмотря на столь солидный возраст, Хамзу Абдрахмановича трудно застать дома. Он по-прежнему активен, участвует в различных мероприятиях, проводимых ветеранскими организациями города и области, встречается с молодёжью. Наш корреспондент встретился с юбиляром и задал ему несколько вопросов.
– Хамза Абдрахманович, с каким настроением Вы встретили круглую дату?
– Не скажу что с радостью, но с чувством глубокого удовлетворения. Ведь многих людей моего поколения уже нет в живых. Мне бог отпустил долгий век, и я стараюсь остаток дней своих прожить так, чтобы никому не быть в тягость и даже, более того, по мере своих сил и возможностей приносить пользу близким и обществу. Вы только вдумайтесь в такие цифры. В минувшую войну на фронт было призвано 76 тысяч западноказахстанцев, из них домой вернулись лишь около 40 тысяч. В настоящее время в области в живых осталось примерно две сотни фронтовиков. И я – в числе этих немногих. Разве это не счастье, подаренное тебе судьбой! Вместе с супругой Зихой Багалиевной, ныне, к сожалению, уже покойной, мы вырастили троих замечательных детей, и нынче у нас уже восемь внуков и девять правнуков.
– Как Вам удается поддерживать себя в хорошей физической форме?
– У меня нет вредных привычек. Я не курю, не употребляю крепких напитков. Ежедневно, независимо от самочувствия, настроения, занимаюсь физзарядкой – обычно минут 40-45. И стараюсь ко многому происходящему в нашем мире относиться позитивно-спокойно, философски. Ведь стрессы, плохое настроение, если это тем более продолжается изо дня в день, подрывают здоровье, приводят к появлению разных болезней. Я, может быть, говорю прописные истины, но, поверьте, глядя сегодня на поведение и привычки некоторых людей, кажется, что они им совсем неведомы.
На мою долю выпала, прямо скажу, нелегкая судьба, как, впрочем, и для многих моих сверстников. Одна война чего стоила! Три тяжелых ранения и контузия, не раз я оказывался на волосок от смерти, немало боевых товарищей потерял на полях сражений.
Война, несмотря на то, что страна постоянно жила её ожиданием, неожиданно ворвалась в нашу жизнь. В первые же дни ушел на фронт мой отец Абдрахман Мухаметвафеевич, рабочий овчинно-шубного завода, в будущем – это меховой комбинат. Там же трудилась и мама. Семья жила в поселке при заводе, и вскоре мне, только что окончившему восемь классов, сказали: «Надо поработать на производстве. Вместе с твоим отцом отправились бить врага и многие его сослуживцы. Нам позарез нужны рабочие руки!» Слово «надо» за свою долгую жизнь я слышал часто. Оно обладало тогда такой магической, волшебной силой, что когда к нам с ним обращались, мы обычно лишних вопросов не задавали, воспринимали как сигнал к действию. И это, на мой взгляд, было правильно.
Поработав с неделю помощником слесаря, я потом некоторое время трудился самостоятельно, а через несколько месяцев, в ноябре того же года, меня, снова сказав «надо», перебросили на другой участок производства – в котельную. Работа была тяжелейшая, по двенадцать часов в сутки. Помимо всего прочего, за смену приходилось перекидывать лопатами до трех тонн угля. Правда, иногда в помощь давали молоденьких девчат, но толку от них было, прямо скажу, мало. Пообедать даже некогда было – жиденький капустный суп из местной столовой мне приносили прямо в котельную, к пышущим жаром котлам.
Мне всегда везло на хороших и интересных людей, оставивших след в моей жизни, сыгравших определенную роль в моем воспитании и становлении. Один из них – Лука Николаевич Плахотин, главный механик предприятия. Лука Николаевич уже в те годы был немолодым человеком, инвалидом без обеих рук, но свои обязанности он выполнял прекрасно. Это был умнейший, начитанный человек, многому научивший нас, пацанов. Увечье он получил где-то на Иртыше, служа в пароходстве. Когда Плахотин что-то нам разъяснял по схемам, он низко наклонял свою голову и водил по бумаге носом. А иногда указательным пальцем ему служил носок ботинка. А вот элементарно себя обслуживать он не мог. Мы, например, ему постоянно свертывали цигарку. Иногда, простите, помогали ему сходить по естественной надобности. Но все это нас не тяготило. Наоборот, считали за честь оказывать глубоко уважаемому нами человеку хотя бы простейшие услуги. У Луки Николаевича были два взрослых сына. Старший Анатолий проходил срочную службу на Черноморском флоте, он погиб в Румынии в 1944 году. Борис, который был младше его года на два, тоже воевал в Великую Отечественную войну, закончив эвакуированное в Уральск Одесское военное пехотное училище, вернулся потом домой покалеченный, израненный. Но трудился до последнего, в частности, на Уральской ТЭЦ. Умер еще в достаточно молодом возрасте.
До сих пор с благодарностью вспоминаю заводского кузнеца Александра Лукьяновича Горбунова. Это был ас в своем деле. Тогда еще не знали ни электро-, ни газосварку, кроме в основном молота и наковальни. Но Александр Лукьянович буквально творил чудеса в своей кузне, и заводскую молодежь научил многим премудростям нелегкого кузнечного ремесла.
Предприятие всецело было задействовано на нужды оборонки – на фронт партиями уходили полушубки, тулупы, шапки и другие теплые изделия.
– Что для Вас значит Великая Отечественная война, только ли негативные, трагические воспоминания связаны с нею или что-то еще другое?
– …что-то еще другое, – улыбнулся старый солдат. – Война закалила меня, мой характер, быстро сделала из меня, почти восемнадцатилетнего мальчишки, мужчину, научившегося стойко переносить фронтовые тяготы и невзгоды, уверенно бить врага. Все это мне потом здорово пригодилось в мирной жизни, когда, работая в строительных организациях города и области, мне нередко приходилось брать на себя ответственность, если хотите – смелость, в принятии тех или иных важных решений.
– Я знаю, Хамза Абдрахманович, что Вы принимали участие в освобождении от немецко-фашистских захватчиков Украины, а точнее ее юго-восточных областей, где вот уже второй год продолжается вооруженный конфликт между непризнанными Донецкой и Луганской народными республиками и националистическими украинскими формированиями…
– Там, на юго-востоке Украины, у нас шли жестокие, изматывающие бои с фашистскими захватчиками. Третьего сентября 1943 года я получил под Донецком – тогда Сталином – тяжелое ранение в голову. Долго находился на излечении в госпитале в городе Россош, что в Воронежской области. И когда теперь я слышу с Незалежной названия знакомых мне по прежним боям населенных пунктов, это воспринимаешь как боевые сводки с полей сражений… Очень больно сознавать, что сейчас у власти в Киеве находятся те, кто лишь на словах за народ, а на самом деле они очень далеки от него. К власти они пришли незаконно, в результате госпереворота, инсценированного западными спецслужбами, и цель у них – рассорить братские народы, превратить Украину в территорию, где в будущем можно будет разместить американские и натовские военные базы. Я считаю, что Россия правильно сейчас делает, что всячески помогает непризнанным республикам, а иначе там уже давно разразилась бы гуманитарная катастрофа. И нельзя, ни в коем случае нельзя допускать в этот многострадальный регион фашиствующих молодчиков из «Правого сектора» и прочую националистическую нечисть – они там учинят такую резню, что мало никому не покажется. Ведь они открыто провозглашают себя наследниками Степана Бандеры и других гитлеровских прихвостней.
– Хамза Абдрахманович, у Вас очень богатая трудовая биография. Где бы Вы ни трудились, всегда делали это с большой самоотдачей, как говорили тогда, по-партийному, по-коммунистически. Что Вам особенно запомнилось из тех далеких времен?
– Демобилизовался я зимой сорок шестого. В том же году осенью поступил на строительное отделение Уральского сельхозтехникума. Проявил в этом твердость. Дело в том, что мои многочисленные тетки, сестры отца, хотели во что бы то ни стало меня женить, подыскивали невесту. Я все эти попытки сразу пресек: пока не получу профессию, не стану как следует на ноги – никаких женитьб! На последнем курсе в 1949 году, буквально за два-три месяца до получения диплома, меня вызывают в обком партии и говорят: «Сейчас в стране претворяется в жизнь важная государственная программа по лесоразведению. В Уральске намечено построить лесозащитную станцию. Вам надо немедленно приступить к работам в качестве прораба, а экзамены сдадите как-нибудь между делами». Это было партийное поручение, от которого не откажешься, ведь я в ВКП (б) вступил еще на фронте в 1944 году и считал себя бойцом партии. Пришлось учебу совмещать с работой на горячем производственном участке.
Затем была Бурлинская лесозащитная станция, и тоже все приходилось начинать буквально с колышка. Строительных материалов не хватало, и проявляли необыкновенную изворотливость и смекалку для того, чтобы их раздобыть. К примеру, собирали на станции Казахстан шлак и делали из него шлакобетон, шедший на сооружение производственных объектов.
Эти предприятия, вошедшие в теруправление гослесополос, стали потом своеобразными центрами по лесоразведению в области. Тогда берега Урала, Чагана и других местных рек были почти голые, без растительности. В самом областном центре имелось лишь два скромных зеленых оазиса – Ханская роща и городской парк культуры и отдыха. Мы начали с того, что по уральным берегам стали сажать по три полосы зеленых насаждений шириной 60 метров каждая, оставляя между ними по 200 метров свободного пространства. Это делалось для того, чтобы лес уже потом сам разрастался путем самосева. К этим работам привлекались тысячи уральцев, в том числе сотрудники бюджетных организаций, студенты, школьники. И этот титанический труд в конечном итоге принес плоды, буквально изменив облик Приуралья. Ведь там, где появлялся рукотворный лес, менялся микроклимат, повышался урожай зерновых и прочих сельхозкультур. Затем в зеленый наряд стали одевать Чаган, Деркул, высаживали лесополосы также вдоль автомобильных дорог, массово озеленяли населенные пункты. Когда сегодня молодежи говоришь, что 60-70 лет назад ничего этого не было, не верят, качают головой.
Я считаю, что моя жизнь удалась. Если бы мне дали возможность «прокрутить» ее назад, я ничего не стал бы в ней менять. Все время находился на ее острие, на переднем крае ратного и трудового фронта, будь то, например, участие в освоении целинных и залежных земель в ЗКО или многолетнее руководство самой массовой общественной организацией – обществом инвалидов. Всегда ощущал свою востребованность, нужность людям, жил в едином ритме со страной.
