Выявляя болевые точки
Мы имеем возможность говорить о простых человеческих правах – на труд, на отдых, на образование, на лечение, на чистый воздух. Потому что у нас есть наше главное право – право на жизнь. Над нами не летают бомбардировщики, наши дома не обстреливают из «градов» и минометов, над нами не рассыпаются фейерверками фосфорные бомбы, выжигающие все вокруг. Мы не прячемся от бомб в подвалах, не хороним своих близких в собственных огородах, потому что невозможно добраться до кладбища под обстрелами. Но сегодня каждый человек, имеющий совесть, не может спокойно смотреть на то, как на Украине нарушаются все мыслимые законы и права – как международные, так и человеческие. Там под руинами и под обстрелами гибнут женщины, старики, дети. Там, оставшимся в живых, не дают возможности выбраться из огненного ада. Там разрушено все, что обеспечивает жизнь людей. Туда не пропускают колонны с гуманитарным грузом. Там убивают и похищают журналистов в надежде скрыть свои преступления. Там настоящий геноцид, который устроила проамериканская киевская хунта жителям Юго-Востока своей страны.
Наш разговор с председателем общественного объединения «Абырой» («Честь») Аскаром Шайгумаровым о простых человеческих правах и о том, как их нужно защищать.
– Аскар, почему и как ты стал правозащитником?
– Когда я в 1989 году вышел из детского дома, то, как и все выпускники, столкнулся с целым рядом проблем. Мне повезло, я еще застал советские годы, когда детдомовцев направляли на учебу в училища и давали общежитие. Комнату в общежитии мне помог приватизировать председатель Союза воспитанников детских домов Алексей Жансеитов. Он оказал на меня определенное влияние, это соответствовало моему мироощущению – меня возмущает несправедливость. Я стал помогать ему в решении проблем детдомовцев, стал активистом этой организации. По закону государство обязано обеспечивать детдомовцев жильем. У меня до этого было идеализированное представление о государственных чиновниках, мне казалось, что стоит к ним обратиться, и они решат проблему, ведь это положено по закону. Но когда стал за права ребят бороться, у меня было такое разочарование в наших чиновниках, как будто меня камнем по голове стукнули. А потом я понял, что они работают по принципу: дитя не плачет, чиновник не разумеет.
– Получалось?
– Получалось. Но только у тех, кто сам проявлял активность. В принципе жилье и трудоустройство не проблема, если человек сам активный. Мы не «выбиваем» квартиры, мы только даем ребятам направление, в котором нужно действовать. Не обязательно идти на какие-то радикальные меры, как, например, Романов, который, для того чтобы добиться квартиры, залез на дерево перед акиматом. Мы добились того, что в последние три года детдомовцам выделяют по пятьдесят квартир в год, очередь стала резко продвигаться.
– Сейчас твоя деятельность переросла рамки проблем детдомовцев?
– Да, она перешла на уровень беспокойства за город, за людей. Мы занимаемся общественными проблемами – города, области, наметили болевые точки. Одна из них – тарифы. Против их повышения разные политические партии устраивают акции протеста. Но это все на уровне слов и эмоций, а нужно подкреплять это аргументами, нужен анализ – из чего складываются эти тарифы, почему они постоянно растут. Так появилась идея создания группы народного контроля. Мы решили разговаривать с властью и монополистами языком цифр, конкретно, искать, где есть резерв снижения тарифов. Первое убеждение от тех фактов и цифр, что мы получили на свои запросы – все наши тарифы запитаны на дорогом газе и непомерных аппетитах монополистов.
– Высокую цену на газ объясняют тем, что мы покупаем дорогой газ в России, потому что у нас нет газоперерабатывающего завода. Как объясняют этот парадокс?
– У АО «Казмунайгаз» есть перерабатывающий завод, он вырабатывает полтора миллиарда кубометров газа, и этого объема вполне достаточно не только для потребностей области, но и для того, чтобы обеспечить им другие регионы. И по Закону «О нефти и газе» у государства есть право покупать этот газ на приоритетной основе практически по себестоимости и по себестоимости нам этот газ продавать. Но его продают в Россию по высокой цене. А нам поставляют карачаганакский газ, переработанный на Оренбургском заводе. Он доходит до нас через множество посредников. Мы установили цепочку – где по официальной информации, где – по неофициальной. Мы смогли выявить шесть посредников. Возможно, что их еще больше. И каждый накручивает цену. Что интересно, и на Карачаганаке есть мини-перерабатывающий завод, который производит около 800 миллионов кубометров газа – как раз то количество, которое необходимо городу. Но он уходит на сторону. Куда – нам не говорят.
– Результаты от вашего расследования есть?
– Когда последний раз приезжал премьер–министр вместе с министром нефти и газа, заместителем министра по регулированию естественных монополий, мы им все это выложили. Они поначалу говорили с нами по принципу «пройтись по ушам». А мы им – цифры. Мы дали понять, что цена на газ – болевая точка нашего региона, и если стоимость газа не снизится, а будет еще расти, то неминуем социальный взрыв. Ведь это несправедливо – под нами огромное озеро газа, у нас добывают пятьдесят процентов всего добываемого в Казахстане газа, это наше преимущество, газ должен быть для нас вообще бесплатным! Но мы не требуем бесплатно – дайте нам хотя бы не дороже, чем в Актобе или Атырау, чем мы хуже? Ведь получается, что наши экономики находятся в неравном положении – у них дешевые энергоносители, а у нас дорогие. По закону весь попутный газ, который производится на территории Казахстана, является его собственностью. Масимов обещал решить этот вопрос на правительственном уровне, сказал, что строительство газоперерабатывающего завода с повестки дня правительство не снимает.
– Какие еще болевые точки вы выявили?
– Стало известно, что собираются продать в частные руки парк. Меня это сильно возмутило. А вы нас спросили? Это наше достояние, наше историческое наследие. Завтра придет частник, сделает платным вход в парк. И по какой схеме он уйдет? Мы и до этого поднимали проблему парка. Там уже сделали два платных пляжа, остался один общественный. Выделяют миллионы и трудно завести два «КамАЗа» песка? Сделали запрос в акимат. Когда получим копию решения, будем его оспаривать через суд.
Еще одна болевая точка – экология. Жители поселков Январцево, Кирсаново, Ембулатовка – двести человек – обратились с жалобой на то, что вода у них в колодцах стала покрываться маслянистой пленкой. Они винят в этом недропользователей – «Жайыкмунай». Надо проводить независимую экспертизу. Дружинин (гендиректор АО «Жайыкмунай») согласился на такую экспертизу, сказал, что они ее сами оплатят. Это было на совещании по экологии, куда мы обратились с этой жалобой.
– Кто платит, тот и музыку заказывает…
– Я ему тоже это сказал на возражение, что у них все нормально, они постоянно проводят экспертизы, которые сами и оплачивают. Но он обещал, что положит на наш счет деньги, и мы сами оплатим экспертам, которых сами и найдем.
– Вы проводите митинги, массовые акции. Какой-то результат они имеют?
– Чем больше людей выражают протест, тем выше результат. Ну, например, повышение пенсионного возраста женщин. Народ возмутился, власть пошла на попятную – отсрочила повышение пенсионного возраста. Оппозиционные партии – это нерв общества. Они напоминают власти, где у народа болевые точки.
– Но этим могут воспользоваться в своих корыстных интересах какие-то другие силы, как это случилось на Украине…
– Я не исключаю такой возможности, и это может иметь самые негативные последствия. Лично я против каких-либо радикальных действий, и мы на них никогда не пойдем. Но если власть будет слышать свой народ, то такого не произойдет.
