После потопа
Дачное сообщество «Венера» после наводнения 2024 года превратилось в символ отчаяния и безысходности. Десятки семей остались без крова, и самое страшное – без надежды на помощь. Как говорят сами пострадавшие – чиновничье бездушное следование букве закона лишили многих из них последней веры в справедливость.
Среди тех, чьи жизни разделились на «до» и «после» катастрофы, – многодетная мать Карлыгаш Шамгонова. Женщина, воспитывающая пятерых детей, оказалась в жуткой ситуации. Их дом, который они строили несколько лет, стал непригодным для проживания. Всё в сырости и плесени, фундамент начал разрушаться. Жить небезопасно.
«Все это время мы с детьми скитаемся по квартирам, – с горечью рассказывает Карлыгаш. – В благоустроенную квартиру многодетных брать не хотят: думают, мы им что-то испортим или сломаем. Поэтому сейчас снимаем частный дом, в котором нет условий, отдаем за крышу над головой ежемесячно 100 тысяч тенге. Муж получает 200, я не работаю, ухаживаю за детьми. Оставшихся денег едва хватает на еду, не говоря уже об одежде или других нуждах. А ведь у нас еще и долги, огромные кредиты за дом, в котором теперь жить невозможно».
Семья Шамгоновых обивала пороги различных инстанций, пытаясь добиться справедливости. Надеялись получить жилье взамен утраченного, но получили отказ. Причина – формальная. Дом оформлен на родственника, у которого уже есть своя жилплощадь.
«Мы собирались, но просто не успели переоформить дом на себя, – объясняет Карлыгаш. – У нас есть множество свидетелей, которые могут подтвердить. Они видели, как мы днем и ночью строили этот дом, как справляли новоселье и жили в нем. Но никого это не волнует. Видят только бумаги. Я то и дело хожу по кабинетам различных руководителей, меня не слушают. Говорят, идите в суд и доказывайте. Несколько судебных заседаний не принесли результатов. Суд нам отказывает, в настоящее время мы остались один на один с бедой. Мы в отчаянии. Не знаем, что делать и куда идти. Неужели для государства важнее формальности, чем судьба пятерых детей?»
История семьи Шамгоновых – не единичный случай. В аналогичной ситуации оказались и другие жители дачного общества «Венеры», чьи дома также пострадали от потопа. Нурлы Жайгужиева, еще одна многодетная мать, также получила отказ в предоставлении жилья. Ее дом, хоть и куплен ею и ее семьей, числится на матери.
«Мы купили этот дом, естественно брали кредит, залазили в долги, – рассказывает Нурлы. – Но после потопа он стал непригоден для проживания. Сырость, плесень, разрушения – жить там просто опасно. Обращались за помощью, писали кучу различных заявлений, но нам отказали, потому что у матери есть жилье. К нам даже комиссия не приходила. Мы не получили деньги на ремонт. Здесь просто страшно жить. Рядом одни разоренные дома, мусор везде разбросан, открытые колодцы и септики, торчащие провода. Очень трудно добираться до школы, так как нет дорог. Но мы вынуждены жить в доме с плесенью и грибком, среди этого хаоса, так как нам некуда идти».
Сауле Темирбаева – еще одна жертва бюрократической машины. Ее история похожа на предыдущие. Дом, в котором она жила со своей семьей, также оформлен на родственницу. После потопа жить в нем невозможно, но Сауле и ее близким не положена никакая компенсация.
«Наш дом значительно пострадал, треснул фундамент, появились трещины на стенах, сырость, появились насекомые и пауки. Землю под дом супруг купил в 2013 году, и мы начали строительство. Переехали в 2020 году и с тех пор здесь и живем. Это наше единственное жилье. У нас двое маленьких детей. В свое время, когда супруг покупал землю, он оформил землю на имя своей тети, так как сам являлся гражданином РФ. И с тех пор дом оформлен на нее. После весенних паводков, когда сдали все документы в городской и областной акимат, получили отказ по причине того, что у тети супруга имеется квартира. Хотя все документы и квитанции за коммунальные услуги подтверждают, что мы являемся хозяевами данного дома. Деньги на ремонт не поступили, комиссия не приходила. Дом на себя переоформили только в начале этого года (оформление тоже требует финансовых затрат). Хотели заново сдать документы в местные акиматы, а срок сдачи документов уже истек. В данное время здесь и проживаем. Мы остались ни с чем. Куда нам идти, где жить? Нам говорят, что мы должны сами решать свои проблемы. Но как мы можем это сделать, когда у нас нет ни денег, ни жилья?» – сетует Сауле.
Женщины говорят, что десятки семей в «Венере» оказались в подобной ситуации. Люди, потерявшие все, столкнулись с формальным подходом к решению их проблем. Они чувствуют себя обманутыми и брошенными. Считают, что государство должно помочь им, а не отворачиваться от них.
«Мы не просим милостыню, – говорят они. – Мы хотим лишь то, что нам положено по закону. Мы потеряли дома, все свои вещи, а теперь еще и веру в будущее. Неужели государство не может нам помочь? Ситуация требует немедленного вмешательства властей. Необходимо пересмотреть подходы к оказанию помощи пострадавшим от стихийных бедствий. Нельзя, чтобы формальности и бюрократические препоны лишали нас последней надежды. Нужно создать комиссию, которая тщательно изучит каждую ситуацию и примет справедливое решение. Необходимо предоставить жилье и нам и другим, кто действительно в этом нуждается, независимо от того, на кого оформлен дом. Нельзя забывать о том, что за каждой бумажкой, за каждой формальностью стоят человеческие судьбы. Судьбы детей, многодетных матерей, которые оказались в отчаянном положении. Власти должны проявить милосердие и сострадание. Они должны помочь нам, мы потеряли все, нам нужно как-то вернуться к нормальной жизни. В противном случае «Венера» навсегда останется символом несправедливости и бездушия».
Жители «Венеры» продолжают бороться за свои права. Они верят, что справедливость восторжествует, и что они смогут вернуться к нормальной жизни.
