Осенённая осенью
В этом году юбилеи у трех наших известных поэтов. 70 лет Юрию Баеву, 85 – Владиславу Ирхину, 75 – Татьяне Азовской. К великому сожалению, никто из них до этих своих юбилеев не дожил. Остались стихи, песни, память.
Татьяна Азовская родилась 8 октября, как и Марина Цветаева. И считала это неким символом, знаком свыше.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Это Цветаева. У Азовской:
Осененная осенью, я пришла в этот мир
В день, когда, притаившись у кромки Урала,
Зорко в небо глядели кусты краснотала,
Где последний полет птичий клин распрямил.
Обе они обожали Пушкина, и Азовская, вслед за Мариной Цветаевой, писала, что он – «только мой». Это не претензия на единоличное владение, а отношение к поэту не как к хрестоматийному персонажу, а как к живому человеку. К тому Пушкину, который начинался в детстве, со сказок. И жила она на улице Буянной, и строчка пушкинской сказки стала началом одного ее стихотворения. И считала, что вместе с Пушкиным в нее, как и в Цветаеву, «вошла вся Россия». Эта фраза Цветаевой о том, что когда Россия в сердце, то расстаться с ней невозможно – она умрет только вместе с тобой – очень нравилась Татьяне.
Марине Цветаевой, ее тоске по Родине в эмиграции и трагическому концу в России она посвятила стихотворение, в котором есть такие строки:
Ах, как вольности русский разлив
Сокрушал эмигрантский камень!
Над Окою трубят журавли,
Чтобы зов оборвать на Каме.
Два притока одной реки
Равной боли и равной силы.
Две распахнутые руки –
Так в себя вобрала Россия.
Притяжение родной реки и России присутствует и в творчестве Азовской. Но в ее поэзии нет цветаевского надрыва, экзальтированности, тоски. Это, скорее, удивление, восхищение тем, как в ее родном Приуралье все так гармонично сошлось, где стали «одинаково родными зеленый луг и красные пески», где «все в избытке – любят, словно мстят и нежностью дотла сжигают души», где «азиатская печаль навек срослась с российскою истомой». И удивление себе самой:
Каким крылом меня коснулась Русь!
Какой свободой Азия касалась!
Татьяна Азовская автор поэтических сборников «Благодарю судьбу» (1980), «Письмо из Осени» (1981), «Смуглое лето» (1985) и «Я расскажу тебе. Избранное, 1963-2003 гг.». Член Союза писателей Казахстана и России.
Стихи Азовской лиричны, напевны, понятны каждому. Главная тема ее поэзии – это любовь. И особенно – к родному краю, Уралу, где «белый свет сошелся клином», где так вольно дышится.
… Течет Урал из дальней старины,
К степям и рощам преданно привязан
И сладкий дым с бухарской стороны
Плетет над ним узор славянской вязи.
… И поколенья обнаружат связь
Надежную – по языку и вере
И русской песней, что судьбой сбылась
Как половодьем захлебнется берег.
Урал она одушевляет, и стихотворение «Спи, мой Урал» – это как колыбельная ребенку.
Когда у нас прошла эйфория от так называемой перестройки, и слово «свобода», особенно «свобода слова» перестали быть для нас некоей мантрой, она однажды горячо доказывала, насколько разные понятия – свобода и воля. Свобода – это «что хочу, то и ворочу», а воля – это сила и разум.
И, наверное, не случайно, слово «воля» так часто присутствует в ее, даже ранних стихах.
Отсюда начинается родство кровей горячих –
Связь Руси и Поля.
И безграничное уже: простор
Читается еще просторней – Воля!
В стихах, можно сказать, биография Татьяны Азовской. После окончания журфака КазГу она работала в Семипалатинской областной газете. И своей профессии посвятила несколько стихотворений.
Корреспондентские дороги!
Прощай надежда на уют!
Опять родители в тревоге:
Мою профессию клянут.
А я ору с шофером песни
Про дикий, про угрюмый край.
Ревниво из-за скал отвесных
Следит за мной Тарбагатай.
Когда вернулась в Уральск, стала работать в областной газете «Приуралье», и ее читатели ждали ее статьи и очерки. Они были и остались лучшими в «Приуралье»
В корреспондентском рвении
Командировки срок.
Дороги не отмерены на запад и восток.
Она была щедрой на дружбу, не скупилась на похвалы начинающим поэтам или журналистам. И тем более – друзьям.
И хорошо, что мне даны
с друзьями радостные встречи,
их смех и путаные речи
среди непраздной тишины.
Что в мире нет чужой вины
и что в любых противоречьях
всегда строку диктует вечность
с лицом сограждан и страны.
… Смех постепенно затихал.
Садилась тишина за столик.
И каждый другу придавал
Значенье большее, чем стоил.
И вопреки всему – любил,
И не выпрашивал гарантий.
И потому здесь каждый был
Красив, доверчив и талантлив.
А сколько проникновенных строк она посвятила Уральску! Как точно и выразительно писала о «провинции», о ее духовной жажде, заставляющей в столицах бросаться к театральным кассам, как на амбразуру и метаться по музеям и выставкам. Но…
Не голод ли глухих провинций
Смерть побеждая, страх и тьму,
Творил героев и провидцев,
И просто нацию саму.
… В провинциальных городах
Есть ощущение покоя,
Как будто легкою рукою
Их осеняет благодать
… Здесь лишним не бывает рот,
Чужим здесь не бывает горе,
Здесь спаяны единым корнем –
Природа, Родина, Народ.
Я всегда восхищалась этому дару найти точные слова и выразить чувства – не только свои, но и тех, кто их так выразить не умеет. И чуть ли не каждое событие, задевшее какие-то струны в душе, выразить в стихах. Вот был, например такой эпизод в жизни Татьяны. В самом начале 90-х, после того как наши войска покинули Афганистан, моджахеды пришли в Таджикистан, там началась гражданская война, и в Уральске появились беженцы. И однажды Татьяна привела к себе в дом одну такую беженку. И проговорила с ней чуть ли не всю ночь, и нашла что-то общее с ней. Потом родилось стихотворение.
В лихое лето солнцем бешеным
Жизнь городка была отравлена
Благослави судьба двух беженцев
В себе открывших души равные.
И здесь тоже что-то цветаевское, которая писала в одном письме: «Я к каждому с улицы подхожу вся…». Мне кажется, Азовской в какой-то мере подходит цветаевская формула: «Поэт – это утысячеренный человек». И еще одно выражение Цветаевой – про «наколдованность» стихов. Вот уж насколько была Татьяна оптимисткой, а «…в лексиконе слово «смерть» звучит уже легко и просто», «бессмертья, оказалось, нету». И как завещание – «мои бессмертные друзья, я вас прошу: живите вечно».
Мне б только знать отныне на века,
Приняв в родню всю даль страны огромной,
Что главное – останется река.
Осталась река, остались стихи, ей посвященные. Я, конечно, много тут привела цитат, а хотелось еще больше. Думаю, для поэта это лучшая память – еще раз перечитать его стихи.
