Мои учителя
(Окончание. Начало в №8-12)
Рафик Измайлович Нафигов.
Нафигов хорошо знал, «кто есть кто» в советской исторической науке. Например, тогдашнего старейшину советских историков Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Сталинской премии, академика Исаака Израилевича Минца он ни в грош не ставил, не считал его исследователем. «Посмотри, – говорил он мне, – вот в трёхтомной «Истории Великого Октября» Минца ссылки чуть ли не на все республиканские и областные архивы СССР. Разве он в них бывал? Собирали материал другие люди, а он лишь поставил свою фамилию!».
В 1970-е – первой половине 1980-х годов в советском обществоведении господствовала надуманная, неизвестно кем изобретённая «теория развитого социализма». Она была придумана вот почему. В 1961 году Хрущёв провозгласил курс на «развёрнутое строительство коммунизма». Вскоре стало ясно, что это несбыточный курс. В 1964 году Хрущёва выгнали, а народу нужно было как-то объяснить, на какой стадии развития находится страна. Вот и появилась эта смешная «теория». Нафигов сразу понял, что это пустышка и своего отношения к ней не скрывал, выступая на различных публичных мероприятиях и заседаниях кафедры. Я говорил ему: «Рафик Измайлович, что вы делаете. Ведь вас КГБ за это прямо с занятий снимет!». Но он только посмеивался…
Среди историков прошлого Нафигов выделял Н.М. Карамзина, считал, что тот основательно использовал первоисточники. Нафигова не пугало, что Карамзин прославлял самодержавие, но зато сколько он привёл конкретного исторического материала.
Рафик Измайлович высоко оценивал научное творчество Л.Н. Гумилёва. Ему нравилось, с каким размахом работал Гумилёв, порой фантазировал. Нафигов считал, что не только писатели, но и историки должны обладать фантазией. Нравился ему и интерес Гумилёва к истории нерусских народов. Нельзя, считал Рафик Измайлович, какой-нибудь один народ возвеличивать, а другие охаивать. Он спрашивал: чем фашизм исламский лучше фашизма германского? Всё равно это фашизм! Нафигов считал, что в имперские и советские годы у многих народов история была украдена.
В 1990-е годы Нафигов подолгу бывал в Уральске. Именно тогда его второй женой стала Александра Елисеевна Сергина, в девичестве Мурашкинцева, первая его любовь. Его спрашивали: «Сорок лет вы не живете в Уральске. С каким чувством вы приезжаете сюда?». И он отвечал: «Как можно забыть или разлюбить ту землю, где бегал босиком вместе с другими пацанами? Радует меня, что Уральск стал зелёным городом. Когда я рос, деревьев почти не было. И этот лесок перед Чаганом – его ведь сажали мы…».
По вопросу о начальной истории уральского казачества Нафигов имел свою позицию: «Его история уходит в глубокую древность. Ведь то, что историю казаков ведут с шестнадцатого века, с Гугнихи, в корне неверно. Казачество очень давно появилось, с десятого века. И относиться к казакам как к пришельцам, колонизаторам – это политическая спекуляция. А их сопротивление в Гражданскую войну – оно понятно. Ведь уральские казаки очень крепко жили до революции. И пострадали они более всех. Ведь расказачивание – очень страшная вещь. Отступление происходило в осенние месяцы, гибли целыми семьями. А тут ещё вышел приказ: пленных не брать, то есть уничтожали сразу. Это трагедия народа…».
Каковы были вкусы Рафика Измайловича в области художественной литературы? В поэзии – Пушкин, Лермонтов, ранний Евтушенко, конечно, национальный татарский поэт Тукай, в прозе – Гоголь, Лев Толстой, Шолохов.
В последнее десятилетие своей жизни Нафигов пытался понять, почему же перестал существовать Советский Союз. Он не был сторонником возвращения бывшего СССР к капитализму. Приверженцев этой позиции он обвинял в том, что они предлагают перечеркнуть путь, пройденный страной за семьдесят пять лет. Он считал, что есть смысл использовать те достижения, которые были у СССР в экономике, несмотря на ошибки и просчёты руководства в прошлом.
Когда его спрашивали: «Вы – историк, то есть человек, который, изучая прошлое, может каким-то образом прогнозировать будущее. Ваши прогнозы?» – отвечал: «В политиков я не верю, ни в прошлых, ни в нынешних. Больно, что разрушили СССР, и теперь я приезжаю на родину, которая стала находиться в другом государстве. Так что надежда одна – на здравый смысл народа».
В этом человеке парадоксальным образом сочетались детская наивность и поразительная проницательность. У него был такой «нюх» на неизвестные факты истории и новые документы, которым обладали немногие историки Советского Союза. Себя он иронически называл «простым татарином из уральских куреней».
Достигнув пенсионного возраста, Р.И. Нафигов мечтал о возвращении в свой родной и горячо любимый Уральск, но не зависящие от него обстоятельства помешали осуществлению этого. Тем не менее, начиная с 1990 года он ежегодно подолгу бывал в Уральске, выступал с лекциями, консультировал молодых историков.
Однажды известный уральский журналист, поэтесса Татьяна Азовская взяла у Нафигова интервью, которое опубликовала в уральской газете «Пульс» 3 октября 1993 года.
Научным трудам Р.И. Нафигова суждена долгая жизнь. Конечно, время, идеологические пристрастия властей наложили свой отпечаток и на его исследования. Его труды по истории общественно-политической мысли народов России еще долго будут нужны миру подлинной науки. Через всю свою жизнь Р.И. Нафигов пронес чувство глубокой любви к творчеству великого поэта Габдуллы Тукая, посвятив ему ряд своих книг и статей.
Почётного гражданина Уральска Рафика Измайловича Нафигова будут помнить его друзья и почитатели, которых много в нашем городе.
Автор: Олег Щёлоков,
доктор исторических наук
