Кажется, драма
Свой 165-й юбилейный сезон театр драмы имени Островского открыл премьерой спектакля «Бесприданница» в честь двухсотлетия драматурга, чье имя он носит. Репертуар пополнился четвертым спектаклем по пьесам Островского.
«Бесприданница» идет на сценах десятков театров уже полторы сотни лет. И сюжет ее знаком каждому школьнику, и сама история стара, как мир. В провинциальном городке обедневшая дворянка. вдова Огудалова (актриса Светлана Романова) хочет повыгоднее выдать замуж свою дочь Ларису (актриса Виктория Сторожевских). А дочь влюблена в промотавшего свое состояние судовладельца, обаятельного Сергея Сергеевича Паратова (актер Руслан Джумахметов). Паратов соблазняет Ларису прямо накануне ее свадьбы с чиновником Карандышевым (актер Юрий Недопекин). Поклонники Ларисы – купцы Кнуров (актер Виталий Котельников) и Вожеватов (актер Иван Кочубей) – разыгрывают Ларису в орлянку: кому теперь взять ее на содержание? Оскорбленный Карандышев убивает Ларису.
И вот из этой хрестоматийной истории главный режиссер театра и постановщик спектакля Оксана Малуша, ничего не изменив, делает что-то новое.
«Кажется, драма» – так слегка иронично определяет жанр спектакля театральная афиша. Действительно, вроде драма, а особого сочувствия не вызывает, временами смешно, но как-то грустно. Все происходит как будто на грани драмы и комедии, трагедии и фарса – такое смешение жанров вообще характерно для постановок Оксаны Малуша.
Декорации, как всегда, лаконичны. Никакого купеческого антуража: две лестницы по обеим сторонам сцены, ведущие на помост, который можно представить и коридором верхнего этажа дома, и палубой парохода. Двусторонняя лестница играет важную роль в объяснении Ларисы с Паратовым: он поднимается по одной стороне сцены, она спускается по другой. Создается ощущение: ловелас Паратов осознает свою власть над Ларисой, а она уже готова перед ним унизиться.
Полупрозрачный занавес, за которым по ходу спектакля идет действие, дополняющее, объясняющее происходящее на авансцене, создает у зрителя впечатление отстраненности, какого-то подглядывания за поведением героев. Вот Лариса перед зеркалом любуется собой, репетирует, как ей соблазнять гостей. Механические движения сразу дают понять – перед нами кукла, игрушка, «вещь» – то ключевое слово, которое будет сказано в конце.
Аскетичность декораций и скудость реквизита расширяют сценическое пространство, давая простор игре актеров. При этом зрителю легко представить на сцене то гостиную Огудаловой, то дом Карандышева и даже палубу парохода, где происходит торг между купцами. Временами театральное действо переносится в зал, как бы вовлекая в него зрителя. Вообще, весь спектакль постепенно и ненавязчиво делает зрителя не сторонним наблюдателем, подглядывающим, что происходит за занавесом, а участником, соучастником, а, может, и одним из этих не очень симпатичных людей, для которых деньги решают все.
В пьесе нет положительных героев, но они и не злодеи какие-то. Харита Игнатьевна – мать Ларисы – просто хочет выгодно пристроить дочь. Степенный купец Кнуров женился бы на Ларисе, но он уже женат. И они с Вожеватовым по-своему проявляют участие, желая спасти положение поруганной Ларисы. Паратов, конечно, расчетливый негодяй, но он разорился и не променяет «миллионную невесту с золотыми приисками» на бесприданницу Ларису. Играть не злодеев, а циников и подлецов, намного сложнее. Но актеры с этим справились.
Трактовка образа Ларисы такова, что даже она не вызывает у зрителя особого сочувствия. Она же кукла. А какие моральные страдания могут быть у куклы? Ее образ игрушки подчеркнут той безделушкой, на которую она дует, с восторгом наблюдая, как та вертится. Она тоже пойдет туда, откуда подует ветер, и будет вертеться перед тем, кто на нее «подует».
Такая трактовка образа Ларисы более близка современному, особенно молодому, зрителю. Ведь «ларисы» были во все времена, есть и сейчас. Только в отличие от простодушной дурочки, какой изобразила Ларису актриса Виктория Сторожевских, современные – холодные и расчетливые – сами готовы продаться тому, кто подороже заплатит.
Тонко решена сцена, когда Лариса прозревает, осознав, что она брошенная «вещь», которой торгуют. Она надевает теперь ненужную фату и мажет лицо вульгарным гримом. С таким только на панель. И до самого рокового выстрела кажется, что так оно и будет. Но Карандышев спасает ее от еще большего позора.
В спектакле жених Ларисы вызывает, пожалуй, наибольшую симпатию. Да, он мелок, тщеславен, он женится на Ларисе не по любви, а чтобы утереть нос богатым соперникам. Он жалок в своем стремлении дотянуться до них, приглашает их на ужин, чтобы самоутвердиться, испытать триумф, который превращается в еще большее его унижение. Но еще более отвратительны его гости, которые затем только и удостоили его такой «чести», чтобы унизить и насладиться этим. Ведь это ничтожество – Карандышев – отбирает у них «игрушку» – Ларису. Но Карандышев, по крайней мере, честен и в своем унижении, и в своем отчаянии, толкнувшем его на убийство. И актер Юрий Недопекин в роли Карандышева настолько убедителен, что зритель проникается сочувствием к его герою.
В конце спектакля раздавленный содеянным Карандышев шаркающей походкой увозит со сцены убитую Ларису. Увозит на том самом сундуке или комоде, который весь спектакль курсирует по сцене и даже в зрительном зале – как символ богатства и приданого. Но убитая Лариса не воспринимается как жертва. Она просто сломанная кукла, которой наигрались и выбросили. И как-то все в спектакле сложилось: и этот сундук, и механические движения главной героини, и ковер с «турецким» оружием.
Но самыми яркими в спектакле стали второстепенные герои. Это спившийся актер по кличке Робинзон, всюду сопровождающий Паратова в качестве его личного шута. Актер Насим Мамедов в этой роли один вполне замещает цыганский табор, который в пьесе с шумом, песнями и гитарами сопровождает Паратова. И это Робинзон, которого все в этом обществе не считают за человека, услышав, как торгуются купцы за право обладать Ларисой, восклицает: «Вот варвары, вот разбойники! Ну, попал я в компанию!».
Потрясающая Юлия Ким в роли тетушки Карандышева способна небольшой эпизод превратить в яркую, запоминающуюся сцену. Вроде ничего особенного – ходит, возит за собой то ли комод, то ли сундук, перетирает посуду, ворчит что-то себе под нос, деловито обшаривает карманы Робинзона, вытаскивает украденные ложки. Даже просто молчит, слушая пьяную болтовню Робинзона. Или произносит всего одно слово на его мольбы налить ему: «Не дам». Но произносит так, что в зале вспыхивают смех и аплодисменты.
«Спектакль получился слаженным, одна сцена переходит в другую незаметно для зрителя. Много режиссерских находок, замечательные, соответствующие времени костюмы. И, несмотря на элементы фарса, все-таки кажется, что это – драма. Власть денег, лишающая людей главного «приданого» – души и совести.
На «классику», поставленную в нашем театре, можно идти без опаски увидеть какую-нибудь пошлую интерпретацию. Всегда достойно, с «изюминкой», уважением к авторам и к нам – зрителям. За что огромное спасибо всему коллективу театра.
