Городской оазис и его обитатели
Двести метров от грохочущей трассы по пыльным кочкам короткого переулка – и словно попадаешь в чудесный оазис, где в полной гармонии с людьми и окружающим миром живут животные, растут растения, цветут цветы и царит добрая атмосфера.
Областной эколого-биологический центр или попросту станция юннатов утопает в зелени разнообразных растений и цветов, а его зверинец совсем не похож на обычный унылый зоопарк: вольеры просторные, и все обитатели выглядят довольными жизнью.
Причем настолько довольными, что, по словам заведующей зоопарком Татьяны Мазяркиной, и не хотят вольной жизни. Ну, вот, казалось бы, на что свободолюбивая птица орел, специально оставляли им клетку открытой – может, улетят. А они походили, походили вокруг и вернулись.
Дело в том, что орлов-подранков чаще всего приносят и подбрасывают на станцию юннатов, а содержать этих больших крылатых хищников в большом количестве здесь не могут. Вот и пытались после лечения и восстановления дать им свободу, а они отказались. Мудрые птицы.
– Потому что на свободе они бы не выжили, – говорит Татьяна Николаевна. – Птицы, отвыкшие летать и добывать себе пищу, на воле погибнут. Не сможет травмированный орел взлетать на прежнюю высоту, не высмотрит, как раньше, добычу. И любое другое животное, пожившее в неволе на всем готовом, тоже не выживет на свободе.
Где или от кого получают травмы краснокнижные орлы (есть у юннатов даже очень редкий и самый крупный среди степных орлов – орлан-белохвост) – неизвестно. Приносят рыбаки, охотники.
Не желают покидать привычные вольеры даже хищные животные. Татьяна Николаевна рассказывает случай, когда лиса прогрызла в вольере какой-то лаз и убежала.
– Мне сторож позвонил, я приезжаю, а лиса на альпийской горке сидит. Дверцу ей в вольер открыли, она и зашла, – говорит заведующая зоопарком. – Однажды зимой убежала наша Чернобурка, мы сразу обнаружили пропажу, пошли по следу на снегу и нашли один только чернобурый хвост – разорвали лису бродячие собаки.
Люди часто подбирают совят, которым тоже такая гуманность совсем ни к чему.
– Они еще не встали на крыло, выпали из гнезда, сидят в траве, зовут мать, она их находит – прилетает, кормит. А люди увидят, поднимают, несут к нам. Не понимают, что этого не надо делать.
Совята – существа трогательные и действительно похожи на потерявшихся детей – сидят, трепещут еще желтоватыми перышками и смотрят огромными глазами.
В этот день в зоопарке было особенно много детей – привезли группы из лагерей отдыха – и одна девочка поделилась со мной, что больше всех ей жалко этих совят.
Вообще детей особенно привлекают не хищники, даже такие экзотические, как, например, леопард или пума Ютас, а мелкие и безобидные создания. За ними можно не только понаблюдать, но и покормить. Любимцы – кролики, зайчики, белки-летуньи и даже мыши.
У всех зверей и зверюшек есть имена. Енота Сему можно даже взять на руки, он появился в зоопарке недавно. Забавно ведет себя барсук: он носится по периметру своего вольера и зачем-то в одном углу перекувыркивается через голову. Барсуки – добродушные и запасливые животные. Жить привыкли в норах, поэтому нашему барсуку сделали что-то похожее на нору. Вот он вокруг нее и кувыркается, как гимнаст на подиуме.
Но больше всего детей толпилось у вольера с обезьянкой. Со всех сторон кричали: «Валерик, Валерик!» – так зовут очаровательную макаку мужского пола. Валерик смотрел сквозь прутья вольера грустными человеческими глазами и протягивал тонкие детские пальчики, потом отворачивался, как ребенок, которому пообещали, но не дали конфетку, досадливо чесал голову и пытался открыть дверцу своего жилища. Ему, наверное, очень хотелось поближе познакомиться с этими существами, так на него похожими. Ведь это еще вопрос – кто на кого там в зоопарке похож и кто на кого смотрит. Мы на них или они на нас?
Ну кто бы мог подумать, что животные так же любят халяву, как и люди? А иначе почему они не рвутся на свободу, где столько опасностей и надо самим добывать себе пищу, а предпочитают свои уютные клетки и готовую еду? Когда вислобрюхих вьетнамских свинок переводили в другой вольер, они ни в какую не хотели выходить, рассказывает Татьяна Мазяркина. Мол, наше это жилище и никуда не уйдем.
А какие человеческие позы принимают медведи! В 30-градусную жару они спят сладко, как разомлевшие на солнце мужики (вообще-то, обе особи – медведицы). Сопят, свесили из клетки задние лапы, «подбитые» черной кожей, наподобие чунь, а передние все еще остались в протянутом виде – ждут чего-нибудь вкусненького. Что еще надо для сладкой жизни? Накормят, напоят, из шланга обольют, а можно залезть в собственный «бассейн» – медведям поставили в вольеры большие емкости с водой. Вот ведь что даже с хищниками делает дармовая еда!
А если серьезно, то это вообще чудо, что у нас в городе есть это место – не важно, как оно называется: эколого-биологический центр или станция юннатов. А при нем есть этот зоопарк – для посетителей не суть важен его юридический статус – зоопарк или зоологическая коллекция. Главное, он есть. И уходить отсюда не хочется не только животным, но и людям – такая здесь добрая атмосфера.
Всех обитателей зоопарка сегодня и не перечислишь – около трехсот особей более 60 видов животных, рептилий, птиц! Одних только курочек, удивительных окрасов, оказывается, каких только нет на белом свете! А павлины, распускающие китайскими веерами хвосты! Попугаи, канарейки и прочая щебечущая птичья братия, радостно встречающая своим жизнеутверждающим гомоном, соседствует с террариумом, как бы подчеркивая, что все в природе гармонично: и те, кто рожден ползать, вполне могут сожительствовать в одном помещении с теми, кто рожден летать. А есть еще дикобраз по имени Красавчик – на вид ужасный, но добрый внутри. Лучше всего об этом знает кролик, который мирно уживается с ним в одной клетке.
Откуда в зоопарке животные, которые в наших краях не водятся? И куда их девать в случае естественного размножения?
– Чаще всего мы производим обмен животными с другими зоопарками, – объясняет Татьяна Николаевна.
Таким образом и разнообразится население.
Когда-то детский зоопарк , который поначалу был просто «живым уголком», напоминал сказочный теремок, который чуть не развалился от того, что всем хотелось там поселиться. Но несколько лет назад, после сильного наводнения, эколого-биологическому центру добавили аж четыре гектара к имеющемуся одному. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. А тогда тревог пережили немало, многих животных даже пришлось эвакуировать.
После того как вода ушла, вместо ухоженной территории остались грязь, ил, мусор, разрушенная теплица. И тогда впервые за много лет выделили деньги на капитальный ремонт и реконструкцию центра: все восстановили, закупили новое оборудование, построили новую котельную, сделали вентиляцию, систему стоков и канализацию и многое другое. Но, пожалуй, главное – увеличили территорию. Это было тем более важно, что строящиеся в водоохранной зоне коттеджи уже почти вплотную подступали к забору станции юннатов, а кое-кто из обитателей этих коттеджей уже высказывал недовольство по поводу близости хищных зверей и их запаха. Того и гляди, выселили бы мишек из их берлоги без предоставления другого жилья.
Но эти полученные четыре гектара, обозначенные в первоначальных документах как «мусорная свалка», ее, в общем-то собой и представляли. И это были не столько последствия паводка, сколько плоды рук человеческих и разных пилящих, режущих, копающих и прочих механизмов. Площадки под вышеупомянутые коттеджи готовили, грунт возили, а выкорчеванные деревья и прочий мусор бульдозером сгребали.
Вот эту территорию и получила станция юннатов. Теперь коттеджи возвышаются над этой территорией, которая затапливается, но которой все равно очень рады и люди, и животные. На расчищенной площади теперь просторные вольеры для лошадей, козочек и пони, которые в этом году пополнили семейство очаровательными маленькими «пончиками».
А для детей здесь обустроили тропу здоровья – босиком надо пробежать по гравийной дорожке, прыжками одолеть десяток разбросанных пней, взобраться на горку, пройтись по бревну – в общем, такая полоса препятствий исключительно из натуральных материалов. Здесь же беседки, скамьи, столики.
Татьяна Мазяркина говорит, что из четырех добавленных гектаров освоили пока только половину.
– Там поваленные деревья, все занято порослью американского клена, настоящие дебри и лесоповал. Но территория большая, в первый день только половину обошла.
Она только что вернулась из экспедиции по Жигулевскому заповеднику, куда ездила вместе с детьми – победителями различных экологических олимпиад и других мероприятий (в детском эколого-биологическом центре работают 38 кружков). С грустью говорит о том, что наши природные заказники с Жигулевским не сравнить.
– Посмотрели, каким должен быть заповедник. Там все цветет и зеленеет, за лесом ухаживают, ученые работают, наблюдают за растительностью, флорой, фауной. Мы до этого ездили в наш Бударинский заказник – впечатление удручающее. Не могли найти место, где стан разбить – все выжжено, деревья стоят обгоревшие, никто их не убирает, санитарных вырубок не производят, молодая поросль засыхает, а это ведь пойменный лес, вместе с ним гибнут луговые травы…
Приехав из командировки, Татьяна Николаевна первым делом обошла свое беспокойное, разношерстное, разноперое, разноголосое хозяйство.
– Не все обошла, – уточняет она.
Понятно, она же не в качестве посетителя его обходила…
Я напоследок заглянула снова к медведям: они даже позы не поменяли, так их разморило от жары.
– Как животные жару переносят? – переспросила Татьяна Николаевна. – Как все. Воду пьют, купаются, спят, линяют. Теплолюбивым хорошо. А рептилиям мы даже дополнительно отопление включаем, они же хладнокровные.
В общем, в этом Ноевом ковчеге всем хорошо. Пока я там ходила, все вспоминалось бабушкино любимое выражение: «Всякое дыхание да хвалит Господа». А на станции юннатов это «дыхание» хвалит еще и тех, кто его сберегает. Чтобы дети видели, как богат и разнообразен окружающий их мир. И как он нуждается в защите.
