Фартовые и счастливые

Я не знаю, как теме счастья придать городской акцент. Все-таки счастье – это состояние внутреннее, индивидуальное и очень относительное. Но и от состояния городских улиц оно тоже зависит. Вот закончат, наконец, в городе ремонт центральных улиц, и многие будут счастливы: не надо делать огромный крюк, чтобы добраться до нужного места, стоять в пробках и объезжать ямы на примыкающих дорогах. Но при этом кончится счастье мальчишек, рассекающих на роликах по широкому гладкому асфальту без малейших признаков машин.

А однажды зашли в редакцию две женщины с печатью тревоги и нетерпения на лицах, и робко попросились … в туалет. А вышли оттуда совсем другими, и лица у них были счастливыми. А нашли бы они общественный туалет, не натерпелись бы, то и счастья не испытали. Так что порой для счастья надо совсем немного.

А многие думают, что счастье в деньгах и богатстве. И рассуждают примерно так: вот была бы у меня вилла на Багамах, парочка «мерседесов», яхта и деньги в швейцарском банке, я был бы счастлив. А так как на самом деле вместо виллы у меня «двушка» в хрущевке, вместо «мерседеса» – старенький «жигуленок», вместо яхты – десять соток под картошку, а вместо счета в швейцарском банке – долги по коммуналке, то, конечно же, счастливым меня не назовешь.

Кто-то считает, что только деньги и достаток являются способом достичь счастья. Но рано или поздно те, кто одержим богатством, перестают понимать, сколько именно денег и каких еще благ им нужно, чтобы почувствовать себя счастливыми. Говорят, те, кто выигрывает миллионы в лотерею, никогда не бывают счастливы. А многие считают, что счастье – это именно счастливый билет, неожиданная удача, везение, фарт.

Мамин-Сибиряк, описывая золотые прииски Урала, ввел в своем романе такое понятие – «дикое счастье». То есть, когда падает человеку на голову богатство и он от него впадет в дикость. Однажды 17-летний мастеровой Никифор Сюткин откопал гигантский золотой самородок весом 36 кг. Сейчас он хранится под бронестеклом Алмазного фонда России. Сюткину выплатили сотую долю стоимости самородка, но и это были огромные деньги. И парень запил, забуянил и закончил кандалами и публичной поркой.

И таких было много. Сначала удача, фарт. Потом богатство. Иногда – баснословное. А потом начиналось «дикое счастье», когда счастливец золотил сабли городовым, усыпал площади ассигнациями и мыл коней шампанским. В финале – горькое похмелье. А то и пуля в висок, сума нищего, каземат.

На Чусовой старатель Хмелинин нашел самородок «Лошадиная голова». Все деньги спустил в кабаках. Потом снова мыл золото, но счастья больше не было. Остался нищим, в старости детям сказки рассказывал – про Каменный Цветок, про Хозяйку Медной горы, про Серебряное копытце. Был среди той ребятни мальчик Павлик Бажов. И остался старатель в истории не потому, что большой самородок нашел, а потому что сказки рассказывал. И был счастлив.

Никита Демидов даром получил от царя целый завод, так подфартило. Его сын Акинфий трудился на Урале как каторжный и оставил своему наследнику уже 15 заводов. Внук Никита тоже не упустил фарта. А вот дальше род Демидовых закружило в «диком счастье». Проигрывали в карты, строили дворцы, покупали бриллианты. Большевикам даже экспроприировать было нечего: Демидовы к 17-му году все сами продали, несмотря на то, что рабочих своих эксплуатировали нещадно. У Демидовых человек был никем, но, как и хозяин, надеялся на удачу, на фарт, и срывался в «дикое счастье», если судьба ему его посылала.

Строгановы тоже получили свои заводы даром. Но вели себя по-другому и в «дикое счастье» не ударились. Они добывали руду, строили школы и больницы, отправляли одаренных детей своих рабочих учиться в столицы и еще в 18 веке начали выплачивать рабочим пенсии по старости и увечью.  Эти люди могли сберечь и обустроить землю – но не смогли бы завоевать её. Смогли бы устоять против «дикого счастья» – но не смогли бы вырвать у судьбы фарт.

«Дикое счастье» легко сочетается с криминалом, не случайно слово «фартовый» – из криминального жаргона.

«Диким счастьем» стали 90-е годы прошлого века – время «Великой криминальной революции» по определению Станислава Говорухина. В те годы маргинальные ценности были возведены в ранг государственной политики. Это для старателя, для бородатого купца понятие «фарт» означало «найти золотой самородок». Для деятелей государственного масштаба фартом стала приватизация.

Случайно или нет, но Ельцин был из демидовских мест, но ему выпал фарт – президентство. И свое «дикое счастье» он обрушил на всю страну, и она «загуляла», как купец-миллионщик. Все, что было нажито титаническим трудом многих поколений – заводы, фабрики, недра – оказалось в руках кучки «фартовых». А где фарт – там и «дикое счастье»: сабли городовым не золотят, но унитазы золотые в свои нужники ставят. Яхты, виллы, дворцы, футбольные клубы, многомиллионные вечеринки, прочая блажь. А кончается дикое счастье так же, как у загулявших купцов двести лет назад – горьким похмельем, съехавшей «крышей», петлей или нарами. Потому что «дикое счастье» – это и не счастье вовсе, а истерика на том месте, где должно быть счастье. И недаром многие, испытавшие «дикое счастье», бросают все свои богатства и уходят куда-нибудь в леса, как, например, российский миллиардер Стерлигов. И живут там простой человеческой жизнью – в трудах и заботах. И становятся по-настоящему счастливыми.

Я как-то гуляла с собакой по лесу вдоль реки и наткнулась на какой-то шалаш. Возле шалаша горел костерок, над котелком поднимался пар, вкусно пахло свежей ухой. В шалаше жили бомжи – мужчина, женщина и ребенок. И по всему было видно – они счастливы. У них была крыша над головой, река, в которой можно купаться и ловить рыбу, теплое лето, голубое небо, зеленая трава – они были безмерно богаты. Оно недолговечно, это бомжовское счастье: до первого мордобоя после пьянки, до первых холодов. Но счастье вообще – величина непостоянная. Хоть для бомжей, хоть для нуворишей.

Интересно было, каким представляют счастье дети. Один десятилетний мальчик сказал, что ему для счастья нужен квадрацикл, а его брату-близнецу нужна была… чипсовая фабрика. «Ты так любишь чипсы?» – « Я их вообще не ем, они вредные. Я буду продавать чипсы, потому что картошка дешевая, а чипсы дорогие. Хочу заработать много денег», – ответил этот будущий бизнесмен.

Пожилые люди отвечали, что им для счастья нужно немного: чтобы дети, внуки были счастливы и не забывали их. И чтобы была уверенность в завтрашнем дне, как это было в Советском Союзе. Так что древний мудрец Сенека был прав: «Счастливей всех тот, кто без тревоги ждет завтрашнего дня… Никогда счастье не ставило человека на такую высоту, чтоб он не нуждался в других». Это было сказано за тысячелетия до сегодняшнего дня. Все меняется, не меняется только представление человека о счастье. И его стремление к нему. И ожидание счастья – это тоже счастье.

Еще бытует мнение, что счастливыми бывают только дураки, потому что умные понимают все несовершенство мира и счастливыми от этого быть не могут.

Нет людей, которые счастливы постоянно. Счастливым можно чувствовать себя только в определенный момент времени. Нужно сделать как можно больше этих счастливых моментов, радоваться простым вещам – синему небу, щебету птиц, запаху утреннего кофе, улыбке незнакомого человека… Как пел когда-то Булат Окуджава: «Давайте говорить друг другу комплименты – ведь это все любви счастливые моменты, давайте жить во всем друг другу потакая, тем более, что жизнь короткая такая…»