Достояние республики
В 2017 году исполняется 100 лет Октябрьской революции. До сих пор не стихают споры о коллизиях той эпохи. В этом плане очень интересно и поучительно знать, как же происходило овладение поднявшимся на революцию, на разрушение старого мира народом тем огромным наследием, которое было создано им же самим в рамках старого мира. Со знаком «минус», то есть разрушалось? Или со знаком «плюс», то есть воссоздавалось, приумножалось? Или этот процесс не может быть определён однозначно, окрашен только в розовые или чёрные тона?
Ценности – под охрану!
Пожалуй, наиболее ярко работа по охране и использованию памятников истории и культуры в первые годы Советской власти отражена на страницах газет того времени. Особенно ценными источниками служат «Известия ВЦИК» и «Правда», в которых печатались материалы со всей страны.
Заботу о достоянии республики – ценностях истории и культуры – Советская власть взяла на себя задолго до своего официального провозглашения. Ещё до штурма Зимнего дворца Военно-революционный комитет позаботился об охране революционного порядка от «контрреволюционных и погромных покушений», а из Смольного для охраны Эрмитажа был направлен отряд под командованием М. Дмитриева.
Привёл отряд в Эрмитаж, соединявшийся с Зимним дворцом, помощник начальника дворцового управления князь И.Д. Ратиев. Самоотверженность «красного князя», работников музея и красногвардейцев не была забыта. 5, 7 и 8 ноября (по старому стилю) 1917 года «Известия ВЦИК и Петроградского Совета» под заголовком «Действия правительства» опубликовали приказы А. В. Луначарского, в которых выдвигалось требование обеспечить охрану и порядок «народного имущества» во дворцах, имениях и т.д, дворцового ведомства, выражалась «искренняя благодарность» князю И. Ратиеву и «тем из дворцовых жителей», кто в ночь с 25 на 26 октября «оставались на своих постах, охраняя общенародное достояние дворца».
10 ноября было опубликовано письмо-обращение А. Луначарского к Красной гвардии по поводу выполнения ею задач по охране ценностей Зимнего и Эрмитажа.
В конце октября – ноябре 1917 года Зимний дворец в Петрограде и Кремль в Москве привлекли всеобщее внимание тем, что они были последними оплотами Временного правительства и его сторонников и представляли собой ценнейшие памятники, которые пришлось брать с боем.
При штурме Зимний обстреливался из орудий, но шрапнелью, поэтому пострадал минимально. Ради исторической правды стоит отметить, что из дворца было похищено много ценных вещей. Этому способствовало то, что задолго до Октября Зимний использовался как казарма для батальонов охраны Временного правительства, и то, что после его взятия, вплоть до 4 ноября, он был открыт для посетителей.
Не искажайте факты!
Антибольшевистские газеты всех направлений опубликовали «данные» о «разгроме» Зимнего дворца «крупнокалиберной артиллерией». Эсеровская «Воля народа» оценила размер разграбленного и уничтоженного там в 500 миллионов рублей. В ответ «Правда» поместила конкретные факты и свидетельства.
27 октября было опубликовано письмо команды крейсера «Аврора», в котором задавался вопрос: «Знают ли господа репортёры, что открытый бы нами огонь из пушек не оставил бы камня на камне не только от Зимнего дворца, но и от прилегающих к нему улиц. Но разве это есть?» Американские журналисты, попавшие во дворец вслед за штурмующими отрядами и находившиеся там в течение «нескольких часов», 29 октября также поместили в «Правде» ответ на клеветнические заявления о полном разграблении сокровищ Зимнего дворца.
Джон Рид в своей известной книге «Десять дней, которые потрясли мир» писал: «Я не намерен утверждать, что никакого грабежа в Зимнем дворце не было. Однако следует сказать, что очень много вещей было украдено из него не только после, но и до взятия… Однако некоторые люди из числа всех вообще граждан, которым на протяжении нескольких дней после занятия дворца разрешалось беспрепятственно бродить по его комнатам, крали и уносили с собой столовое серебро, часы, постельные принадлежности, зеркала, фарфоровые вазы и камни средней ценности».
Всего было расхищено ценностей на сумму около 50 тысяч рублей. Около половины пропавших вещей удалось разыскать, о чем подробно сообщалось в печати. Например, 4 ноября в «Известиях ВЦИК» появилась заметка «Вещи из Зимнего дворца», в которой говорилось: «Сегодня доставлено в комендантство Зимнего дворца милицией Московского района ваза из бронзы, отобранная… от солдата Преображенского полка».
Опубликованный 5 ноября приказ Луначарского свидетельствовал, что новая власть начинает воплощать своё понимание высокой ценности культурного наследия в конкретные государственные решения, принимаемые к тому же – что было очень важно – с участием специалистов.
В приказе говорилось:
«В согласии с постановлением художественно-исторической комиссии Зимнего дворца от 3 ноября с.г. … объявляю сего числа Зимний дворец закрытым для всякого рода частных посещений до окончания работ художественно-исторической комиссии, занятой описью и приёмкой находящихся во дворце предметов».
Здания и сооружения Московского Кремля получили в ходе боёв более значительные повреждения, и это послужило причиной возникновения нескольких проблем – не только политических, но и нравственных. Вот как они решались.
Непринятая отставка
3(16) ноября стало известно об отставке Луначарского с поста народного комиссара просвещения в связи с обстрелом Кремля, который будто бы лежит в развалинах. В заявлении об отставке, опубликованном в петроградских газетах, Луначарский писал:
«Я только что узнал от очевидцев то, что произошло в Москве. Собор Василия Блаженного, Успенский собор разрушаются. Кремль, где собраны сейчас все художественные сокровища Петрограда и Москвы, бомбардируется… Вынести этого я не могу. Моя мера переполнена. Остановить этот ужас я бессилен. Работать под гнётом этих мыслей, сводящих с ума, нельзя. Вот почему я выхожу в отставку из Совета Народных Комиссаров. Сознаю всю тяжесть этого решения. Но я не могу больше».
Однако в тот же день Луначарский отозвал прошение об отставке. Он вновь обратился к «рабочим, солдатам, крестьянам, матросам и всем гражданам России», объясняя мотивы своего поступка:
«Когда я, народный комиссар просвещения, узнал о кремлёвском побоище – страшном разрушении достояния народа – я был сражён этим. …Нельзя оставаться на посту, где ты бессилен. Поэтому я подал в отставку. Но мои товарищи, народные комиссары, считают отставку недопустимой. Я остаюсь на посту…»
Контрреволюционная пресса писала о «страшном разгроме памятников» в Москве в том же тоне, что и о состоянии Зимнего дворца. Чтобы опровергнуть эти измышления, «Известия Московского Военно-революционного комитета» опубликовали 4 ноября 1917 года информацию «Москва после битвы» (полдень 3 ноября):
«Любители старины очень боялись за Кремль, который пришлось подвергнуть форменной бомбардировке из орудий всякого калибра. Можем их успокоить: Кремль в целом, как исторический памятник сохранился. Ни одно здание, имеющее археологическую ценность, не разрушено до основания или хотя бы частью. Из кремлёвских башен более всего пострадали Никольские ворота, но и они стоят и могут быть реставрированы (исправлены), на первый взгляд, без большого труда. Спасские ворота пострадали уже менее (разворочены часы).
Внутри Кремля масса пробоин на Николаевском дворце, где была главная квартира восставших юнкеров и который служил определённой мишенью советской артиллерии. С промаха снаряды попадали в угол Чудова монастыря – тот, что к церкви Двенадцати апостолов, и в саму церковь. Повреждения кажутся чисто внешними. Соборы Успенский, Архангельский, Благовещенский невредимы так же, как и колокольня Ивана Великого.
Вне Кремля ни одно здание, имеющее какую-либо художественную ценность, не разрушено. На Румянцевском музее, Новом университете с его библиотекой не заметно повреждений (рядом с библиотекой перелетевший через Кремль снаряд пробил стену бывшей гостиницы «Петергоф»). В Старом университете разбит – тоже, очевидно шальным снарядом – угол, где часы…»
Эта статья, как и отчёт срочно командированной в Москву комиссии, которая не нашла серьёзных повреждений памятников и подтвердила, что Кремль стоит цел и почти невредим, сыграли свою роль. Страсти, бушевавшие вокруг обстрела Кремля, утихли. 19 января 1918 года «Известия» уже проинформировали, что Совнарком принял постановление об ассигновании средств на ремонт зданий и сооружений Московского Кремля.
Вот что писал по вопросу отношения к культурному наследию в годы революции исследователь Николай Таранёв:
«Говоря об объёмах разрушенного и сохранённого с первых дней революции, надо всегда помнить о чрезвычайно важных факторах, которые, по нашему мнению, продолжают действовать (в определённой, конечно, степени) и поныне. Это, во-первых, громадная общая масса и сейчас ещё не вполне освоенного историко-культурного наследия, которое продолжало пополняться и в советское время. И второе – очень низкий общеобразовательный и культурный уровень населения, уровень «цивилизованности», как говорил В.И. Ленин. Непонимание значимости духовного богатства, материальных памятников культуры обострялось классовой ненавистью, зачастую стихийной, к обладателям этих богатств» («Трудные вопросы истории», Москва, издательство политической литературы, 1991 г., стр. 36-37).
(Окончание следует)
Автор: Александр Суетин
