«Был он чистого слога слуга»

Тем, чье детство и юность прошли под песни Высоцкого, особенно трудно представить его 80-летним. И не надо. Это просто цифра. А сам Высоцкий – яростный, шутливый, надрывный, нежный, ироничный и всегда искренний – вне времени.
Когда недавно в музее «Старый Уральскъ» отмечали его день рождения, то о возрасте кумира поколений не вспоминали.

Собрались, в основном, те, для кого Высоцкий был современником. Из молодых – Сергей Быков, который вел вечер, и ребята из школы № 16, спевшие под гитары одну военную песню Высоцкого.

Когда раньше я писала статьи о ветеранах, то для «боевого» настроя включала старый магнитофон с бобинами, чтобы снова услышать этот хриплый баритон и бьющие прямо в сердце слова: «Мерцал закат, как блеск клинка. Свою добычу смерть считала. Бой будет завтра, а пока взвод зарывался в облака и уходил по перевалу. Отставить разговоры: вперед и вверх, а там… Ведь это наши горы, Они помогут нам!» «Я полмира почти через злые бои прошагал и прополз с батальоном». И еще вот это, щемящее: «Друг, оставь покурить! А в ответ тишина – он вчера не вернулся из боя».

Как мог он, не бывший на войне, находить такие пронзительные слова, такие яркие сюжеты, такие точные интонации! Недаром многие фронтовики были уверены: Высоцкий – один из них, тоже фронтовик. Однажды он получил письмо от ветерана с вопросом: не тот ли он Высоцкий, с которым он брал высоту под Сталинградом?

Он для всех – свой

Его все считали своим: спортсмены, альпинисты, моряки, геологи, рабочие, ученые, уголовники, метростроевцы, обитатели заводских трущоб и элитных квартир в «обкомовских» домах. И география его песен – весь Советский Союз: от Шереметьево, где «метеоусловия не те», до речки Вачи, куда он «ехал плача, возвращался хохоча», от Одессы до Магадана, куда «уехал друг». Герои его песен сразу становились героями. После песни «07» вырос престиж профессии телефонисток, и они сразу стали добрее к клиентам: «Вы ж теперь, как ангел, не сходите ж с алтаря!».

Его считали «своим» не потому, что почти все песни он писал от первого лица. Он любил людей, они были ему интересны все: от алкоголика до космонавта. Он как будто сам становился тем человеком, от имени которого пел: выражал его мысли, его чувства. И в сочетании с гитарой, с его необыкновенным голосом эти слова доходили до каждого. Он выражал то, что сами мы выразить не могли, но что жило внутри каждого: и бунтарство, и гордость, и негодование, и любовь, и нежность. И потому, наверное, его песни невозможно слушать без мороза по коже, без того, чтобы не включить звук на полную мощь его завораживающего надрыва. А от его шуточных песен, помню, до слез смеялась даже моя мама, которая надрыва его серьезных песен не выносила.

Высоцкий, как Пушкин, у каждого свой. Сергей Быков на вечере сказал, что ему, как сотруднику детской библиотеки, интересны песни Высоцкого для детей. «Да, Владимир Семенович писал и детские песни», – сказал он, включив запись его песни про «Алису в стране чудес».

Маргарита Владимировна Чечетко рассказала о своих встречах с Высоцким. Впервые «вживую» его песни она услышала на концерте в Москве. Как и все его выступления, концерт проходил на каких-то задворках недалеко от станции метро «Динамо». Лично с Высоцким Маргариту Владимировну познакомила ее ученица, актриса Светлана Клейменова.

– В 1968 году я училась в Москве в аспирантуре. Близкого знакомства с Владимиром Семеновичем не было, но мы здоровались, когда встречались, – рассказала Маргарита Чечетко. – Однажды мы шли за ним от театра на Таганке, а там недалеко был салон ритуальных услуг. На нем большая вывеска: «Салон работает без выходных». Высоцкий громко прочитал эту надпись, а я добавила: «И смерть тоже». Он повернулся ко мне, сделал энергичный жест рукой: «Хорошо сказано!».

«Нет, ребята, все не так, все не так, ребята!»

Маргарита Владимировна рассказывала о травле, которой подвергался Высоцкий, о том, что на него дважды возбуждали сфабрикованные уголовные дела. Не осталась в стороне от этого и местная пресса. Пожелтевшие от времени вырезки из газеты «Приуралье» со статьями, в которых местные журналисты клеймили Высоцкого самыми последними словами, Маргарита Владимировна хранит до сих пор. Она их показала, но фамилии авторов не назвала. Хотя многие и так их знают. Понятно, что писались эти статьи, так сказать, «по разнарядке», полученной сверху – от обкома партии, от КГБ – с «благой целью» уберечь молодежь от «тлетворного влияния» «низкопробной, блатной музыки» и т.д.

Слава Богу, что Высоцкий их не читал, хотя, коль уж эта кампания дошла до Уральска, то травля была развернута по всему Союзу. И ведь били по самому больному для творческого человека, называя гениального поэта, певца и музыканта «бездарным». А, главное, ничего ведь в его песнях не было антисоветского. Наоборот, они насквозь проникнуты патриотизмом и гордостью за наши победы. Его песни учат тому, что такое настоящая дружба, совесть, честь, любовь. И тому, каким должен быть настоящий мужчина.

«Если в жарком бою испытал что почем, значит нужные книжки ты в детстве читал». «Если pуки сложа, наблюдал свысока, и в боpьбу не вступил с подлецом, с палачом,– значит, в жизни ты был ни пpи чем, ни пpи чем!».

Он если говорит о любви, то сдерживая рвущуюся нежность. «Все равно я тебя на руках унесу во дворец, где играют свирели». «Я поля влюбленным постелю, Пусть поют во сне и наяву! Я дышу – и значит, я люблю! Я люблю – и, значит, я живу!».

И ему легче было сказать, чего он не любит: холодного цинизма, уверенности сытой, когда невинных бьют, насилья и бессилья, сплетен. Но больше всего он ненавидел фальшь – во всем; в словах, в песнях, в отношениях. «Я не люблю фатального исхода». Но сам все время его предчувствует и гонит от себя, отгораживается – любовью, песнями, ролями, в которых выкладывался не меньше, чем в песнях. Он живет на запредельных скоростях, ведь кони его такие привередливые…

У Маргариты Чечетко сохранилась и газета «Советская культура», в которой – единственной – было напечатано крохотное сообщение: «Умер Владимир Высоцкий». Редактора газеты сняли с должности даже за этот крохотный некролог. «Юманите», которую Маргарита Владимировна купила в тот же день, посвятила этому событию строк пятьдесят. Но и без сообщений в СМИ, без Интернета, без сотовой связи трагическая эта весть тогда, в 1980-м году, облетела не только всю олимпийскую Москву, но и весь огромный Союз.

Про гоненья на поэта говорил Александр Константинович Комаров. Он рассказал, как ходил на спектакли в Театр на Таганке, где работал Владимир Высоцкий. Посмотрел «Пугачева» по Есенину и «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида.

– Театр начинался уже в метро. Там стояли матросы в бескозырках с надписью «Аврора», перепоясанные пулеметными лентами. А в фойе стрельба такая, что перепонки лопаются, матросы, анархисты, Высоцкий с гитарой поет какие-то частушки, – Александр Константинович признается, что впечатления от спектаклей, поставленных Любимовым, сохранились до сих пор.

В метро на Таганке собирались те, кто билета не достал. Высоцкий по этому поводу писал:

«Хотя до Малого и МХАТ-ра
Дойти и ближе, и скорей,
Но зритель рвётся в наш театр
Сквозь строй штыков и патрулей.
Пройдя в метро сквозь тьму
                                          народа,
Желая отдохнуть душой,
Он непосредственно у входа
Услышит голос трезвый мой».

Я потом спросила Александра Константиновича, как ему удавалось доставать билеты в Театр на Таганке? Я в те годы училась в Москве, и мы простаивали в очереди в театральные кассы чуть ли не с ночи, записывали на ладонях номера, однажды «упали на хвост» одному иностранцу, прорывались без билетов, уговорили строгого швейцара пустить нас в фойе гостиницы «Националь», где была театральная касса, в которой все равно не оказалось вожделенных билетов… Комаров признался: не устояла кассирша перед связкой уральной вяленой чехони. Был, по его словам, еще один способ.

– В метро были кассы, где продавали театральные билеты, – объясняет он. – Берешь билет в любой театр, куда мало ходят. Тут же сдаешь его обратно, и кассирша, обычно какая-нибудь бабушка, находит тебе билет хоть в Большой театр, хоть на концерт какой-нибудь заезжей звезды.

Теперь эти способы никому не нужны: билеты такие дорогие, что не каждому аспиранту, не то что студенту, по карману.

Вторым способом он попал на спектакль «Пугачев».

– Подошел к кассе, говорю: я из тех мест, где Пугачевское восстание начиналось, из Яицкого городка, мне очень нужно посмотреть этот спектакль.

Об этой постановке Любимова и Высоцком в роли Хлопуши тоже помнит.

– На сцене плаха, возле нее два палача пьют, ругаются и катают дворянские головы в париках. Они их в зал, прямо к нашим ногам катали. Понимаешь, что бутафорские, а все равно жутковато. А сверху идут мальчики в белых рубахах со свечами в руках, поют псалмы. Просто мороз по коже, – вспоминал Александр Константинович.

Рассказав о спектакле, Комаров, сильно подражая Высоцкому, прочитал монолог Хлопуши. Эту сцену многие видели по телевизору: Высоцкий-Хлопуша рвется из цепей: «Проведите, проведите меня к нему! Я хочу видеть этого человека!».

Десятиклассники 16-й школы пришли на вечер в военном камуфляже с гитарами и очень проникновенно, не форсируя звук и не пытаясь подражать Высоцкому, исполнили его песню на военную тему.

О встрече с еще никому не известным, юным Володей Высоцким рассказал уралец по фамилии Ларшин. В 1954 году он поступал в Ленинградский строительный институт.

– Жили в общежитии, весь день занимались, а по вечерам, чтобы мозги проветрить, в карты играли на стакан воды. Проиграл – выпиваешь, животы потом, как барабаны. И однажды зашел парень, говорит, что он в соседней комнате живет, а там такой народ собрался – все по расписанию: подъем, отбой. Он с нами не играл, только смотрел. Он не поступил, и я тоже.

– Этот парень, который зашел к ним в комнату, был Владимир Семенович, – уточнил Сергей Быков.

Высоцкий действительно поступал в Ленинградский институт, но поступил в Московский. Бросил с первого курса. В воспоминаниях какого-то однокурсника я прочитала, как они делали чертежи, готовились к экзамену, и вдруг Володя взял тушь и вылил ее на свой чертеж: «Не мое это. Буду поступать в театральный».

«И всегда хорошо, если честь спасена, если другом надежно прикрыта спина…»

Много говорили в этот вечер про то, что Высоцкого, выражаясь современным языком, гнобили.

Ходил после смерти поэта так называемый «Менестрель». Там все, включая известных и обласканных властью Евтушенко, Вознесенского, Окуджаву, которые при жизни Высоцкого поэтом не признавали, писали запоздалые слова скорби. Ничего особенного не было в этом «Менестреле», и я сама тоже привезла эти стихи из Москвы. Но в нашем пединституте устроили какое-то собрание по этому поводу, в «Приуралье» напечатали статью под заголовком «Менестрель за бутылку». Маргарита Владимировна, которая давала своим студентам читать эти стихи, сказала, что ни один из ее учеников «ее не выдал».

Татьяна Азовская с тем, что Высоцкий был обижен и подвергался гонениям, категорически не согласна: «Да его вся страна обожала! Он «Мерседесы» менял, которых ни у кого не было, в него влюблены были самые красивые девушки Москвы, он женат был на красивейшей женщине Франции, он за границу ездил! Он спектакли, съемки срывал, и ему все прощали!».

Всенародная любовь, конечно, много больше, чем членство в Союзе писателей, но все равно, что там говорить – зажимали, завидовали его славе, популярности, тому, что «почему ему можно, а мне нет?». Не давали не только статуса – залов для концертов не давали, да еще подлавливали, подставляли.

И, улыбаясь, мне ломали крылья
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и обиды,
И лишь шептал: спасибо,
                                  что живой!

– У него ставка была – 11.50 за концерт, – говорит Маргарита Владимировна. – А один звонок в Париж стоил 18 рублей. Уголовное дело завели за то, что продавали на концерт, к примеру, 600 билетов, а активировали 300. Разницу делили.

Высоцкий очень болезненно воспринимал такое отношение к себе. Однажды во время концерта кто-то встал и вышел из зала. Высоцкий остановил пение и сказал: «Если бы они взяли билеты на Бони М (они в то время гастролировали в СССР – Н.С.), которые стоят в десять раз дороже, то, наверное, бы не ушли».

«И во все времена трус, предатель всегда презираем…»

Гонения были, считает и Маргарита Владимировна. Но она не согласна с мнением, высказанным одним из участников вечера в «Старом Уральске»: «Не было бы этих гонений, не было бы Высоцкого. И сегодня, когда никаких запретов, ему не о чем было бы писать».

– Получается, что гонения первичны, а талант вторичен? – сказала она мне позже. – Ведь его не раздавили, не сломали, он до конца оставался самим собой. И сегодня он нашел бы, о чем спеть.

– Как Вы считаете, почему Высоцкий был так любим народом и популярен до сих пор? – спросила я Маргариту Владимировну.

– Талант – это власть, он имеет магическую силу, за ним идут. Это то, что дается свыше, откуда – непонятно, это тайна.

Высоцкий писал не только на «злобу» тех дней, в которые жил. В его произведениях всегда было то, что вне времени – общечеловеческое. И потому он современен. Он обращается к потомкам: «Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом! Ведьмы вас не пугают шабашем? Но не правда ли, зло называется злом, даже там – в добром будущем вашем? И вовеки веков, и во все времена трус, предатель – всегда презираем, Враг есть враг, и война все равно есть война…».

«Врун, болтун и хохотун», как называла своего Володю Марина Влади, был гением и провидцем. Он как будто знал, что придет время, когда историю станут пытаться переписать.

«В минном поле прошлого копаться –
Лучше без ошибок, – потому,
Что на минном поле ошибаться,
Просто абсолютно ни к чему».

Недавно появилось в фейсбуке гнусное видео: две девушки в каком-то российском городе стоят, приплясывают и плюют в Вечный огонь.

Я не знаю, что бы сделал с ними Высоцкий, которого они, конечно же, не слышали.

«А в Вечном огне виден
                             вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты.
Горящий Смоленск и горящий
                            рейхстаг,
Горящее сердце солдата».

Не был Высоцкий ни антисоветчиком, ни диссидентом, как многие сейчас пытаются его представить. «Все не так, ребята!». Высоцкий был патриотом в самом высоком смысле этого слова. И те, кто слышал его песни, никогда не плюнут в Вечный огонь. И не совершат подлости и предательства.