Те, кто за сценой
Тот, кто любит театр, обычно хорошо знает актерский состав и режиссеров. И, давая оценку театральной постановке, не задумывается, что это работа еще и художников, гримеров, костюмеров, машинистов. Без них спектакль уж точно бы не состоялся. Разобраться, кто главнее в Казахском драматическом театре, невозможно.
Единственное, что удалось понять нам за время нахождения за кулисами: театр – особый мир, которому фанатично служат особые люди. И каждый здесь незаменим. И только в команде можно добиться желаемого результата. А значит, восторг зрителей адресован не только тем, кто на сцене.
У Юлии Довган необычная профессия – бутафор. Человек, который из ничего может сделать много интересного. Но, начав разговор только о ней, мы как-то само собой втянулись в настоящую экскурсию по закулисью и знакомство с людьми, от которых напрямую зависит работа Юлии. А может быть, наоборот бутафор зависит от них. В общем, попробуем разобраться.
Мастерская Юлии и других членов команды бутафоров находится на первом этаже театра. Она всегда остается невидимой чужому глазу, даже вход с другой стороны.
Как и положено, в цеху рабочая обстановка. Полки с красками, куски ткани и пенопласта, листы оргстекла, кисточки, растворы, свернутый в рулоны поролон, стопки бумаги и бутылочки клея.
Обстановка напоминает склад ненужных вещей. Но здесь все идет в дело.
Самое ценное в сейфе под замком. «Драгоценность» достают только во время работы. Юля улыбается: это только для них великая ценность, в железном ящике спрятаны такие же бутылочки с краской и кисточки, только новые.
Она признается, как и в любой работе, в мастерстве бутафоров есть свои тонкости. Например, нужно постоянно маневрировать между пожеланиями художников и режиссеров, частенько работать сверхурочно и, конечно, без устали фантазировать.
На стене настоящая венецианская маска. Она часть интерьера импровизированного кафе, которое было «открыто» в одном из спектаклей. Кажется, она настоящая, и совсем недавно ее надевала какая-то сеньорита на карнавал. Но прикоснись к ней, сразу поймешь, сделана из фольги и бумаги. Из того же – все остальное. Словом, сплошной «обман».
– Все предметы на сцене заменяются их имитацией, – объясняет Юля. – Ну, например, мы не будем выносить на сцену настоящую глиняную посуду, если того требует постановка. Во-первых, где ее взять, а во-вторых, она тяжелая, к тому же может разбиться. Делаем замену на папье-маше. Причем стараемся придать вещи все ее качества. Например, средневековый кубок смотреться будет очень солидно, можно подумать, что он еще очень тяжелый.
Сама Юля, в отличие от вещей, которые делает она, незаменимый человек в театре. Без ее стараний многие сцены лишились бы своей реалистичности или вообще не существовали бы. Специально на бутафора она нигде не училась, окончила педагогическое училище, по специальности технолог. Какое-то время проработала в школе, в фирме по изготовлению сувениров, а потом пришла в театр.
– Тогда я вообще ничего не знала об этой профессии, но мне стало интересно, и я решила: а почему бы и нет?
Она умеет делать буквально все, и коллектив ее ценит. Рассказать о ней нам предложил директор театра Куаныш Сайлауович Амандыков. И хотя девушка смущалась и отказывалась, руководство настояло.
Работает больше 10 лет, к тому же за это время научилась шить, клеить, пилить, красить, вырезать, забивать гвозди, шлифовать…
Для каждого спектакля приходится делать кучу мыслимых и немыслимых вещей, начиная от средневековых кубков, которые теперь пылятся на полке, ожидая своего часа, до царского трона.
На вопрос, с какими сложностями приходится сталкиваться команде, немного подумав, отвечает, что трудно придумать технологию, как изготовить ту или иную вещь. Сейчас идет подготовка к новому спектаклю. Юля с нетерпением ждет, в чем же будет заключаться ее задача.
– Конечно интересно, ведь мы тоже участвуем в создании чего-то большого, грандиозного. И даже если зритель не знает о нас, настроения это нам не портит, – улыбается она.
На сцене малого зала еще стоят декорации. Совсем недавно здесь раздавался громкий детский смех, и десятки горящих глаз были прикованы к сцене. Ведь на ней показывали жизнь таких же мальчиков, как и они, один из которых был послушным и хорошим, а другой ну очень плохим.
Юля приводит нас в зал и не без гордости рассказывает, что она была и художником-постановщиком, и декоратором, и бутафором. Все, что на сцене, придумано ею. Особенность еще в том, что за пару минут комната превращается «из хорошей в плохую». Юля демонстрирует все театральные хитрости, которые на поверку оказываются очень простыми.
Особая гордость Юлии – куклы для театра самых маленьких. Котенок, ежик, волк, зайчик. Все это «дети» Юлии. Она их смастерила, придала характер. Управляются куклы при помощи тонкой проволоки с ручкой на конце. Рычаги помогают абсолютно свободно себя вести.
— Видите ослика? Обыкновенная игрушка. А теперь… – с этими словами Юля берет безжизненную куклу, и она ожила. Сначала ослик потянулся. Затем, словно пробуждаясь ото сна, протер себе глазки и чихнул.
А потом приветливо помахал всем «рукой» и почесал за ухом.
– Все куклы живые. С ними надо научиться общаться, – говорит мастер.
В репертуаре любого театра несколько десятков спектаклей. А сколько это костюмов, обуви, стульев, столов, чашек, ложек, игрушек, искусственных фруктов и цветов! И все это нужно где-то хранить и не просто хранить, но и содержать в идеальном порядке.
За весь реквизит в театре отвечает Жазира Тукжанова. Она назубок знает, где какая вещь лежит, а ведь порой бывает, что один и тот же предмет задействован в нескольких спектаклях – об этом также нужно помнить. Работа реквизиторов начинается еще до спектакля, и здесь также важна пунктуальность. А после спектакля все предстоит убрать и привести в надлежащий вид до следующего раза. И обязательно умение быстро решить любую проблему: пришить пуговицу, приклеить ручку или вывести пятно.
Жазира в театре с 1994 года. Пришла сразу после школы, совсем девчонкой. Сначала мыла полы, а потом стала реквизитором. Без нее в ее кладовых со множеством коробок не разобраться.
На третьем этаже театра две комнаты, набитые разными предметами. Здесь как раз хранятся куклы. На стене развешаны герои сказки «Красная шапочка». В коробках полно еще самых разных персонажей, их в нужную минуту Жазира сможет быстро найти.
Она получила профессию бухгалтера, но с театром расстаться так и не смогла. Разводит руками и признается: стала частью его. За 25 лет прикипела душой.
В театре все бережно хранится и ничего не выбрасывается, только перешивают, переделывают.
Если театр едет на длительные гастроли по районам, Жазира собирает реквизит, расписывает на коробках, что где лежит и находит ответственное лицо, например, среди актеров, которому доверяет все свое богатство. Рекомендаций целый список. А по возвращении из гастролей проводит ревизию. Но иногда ездит сама, чаще всего выезжают, когда речь идет о крупных гастролях. Актеры рады – без нее как без рук.
Сшить потрясающие костюмы для спектакля, вы думаете, сложно? Нет. Мастерам пошивочного цеха любой костюм вполне по силам.
Они с точностью до сантиметра знают, у кого в театре какая талия и размер груди. Неважно, какую роль он исполняет, главную или второстепенную, выглядеть должен подобающе.
«Одевают» спектакль и сцену три замечательных мастерицы. Руководитель швейного цеха Альбина Шанаева, Венера Балмулдина и Альфия Намазова.
Свободного времени у девушек нет, они всегда в работе. Вот и сейчас мы застали их за шитьем национальных костюмов.
Самый большой стаж у Альбины – она в театре 13 лет. Два года работает Венера. Самая юная Альфия пришла год назад, сразу после окончания колледжа.
Есть еще Карлыгаш Еркегалиева, но она пока в декретном отпуске.
Мастера пошивочного цеха одними из первых начинают подготовку к новому спектаклю – порой о порядке распределения ролей им становится известно гораздо раньше актеров. Большое мастерство, богатая фантазия и, конечно, любовь к своему делу – самые главные составляющие работы театральных портных.
– Это не ателье с его лекалами, знаний кроя недостаточно. Спектакли не повторяются, поэтому важнее творческий подход, – поясняет Альбина. – Важно, чтобы у человека было желание работать в театре. Кто-то на наши эскизы смотрит и пугается: «Да как это можно сшить?!». У нас всегда нужно что-то придумывать, творческих людей это не пугает, а, наоборот, вдохновляет.
Ширмы, рамы, стенки, потолки, крыши, двери и окна, колонны, мебель – все, без чего не может обойтись ни один спектакль, делают в производственных мастерских. Здесь хозяин плотник Сергей Раевский.
– Распилить, отрезать, склеить, завинтить – дело неженское, – складывая рулетку, объясняет он. – А еще нередко приходится таскать доски – вот где нужная грубая сила.
Ему не требуется посещать постановки, хотя именно он делает все, на чем любой спектакль «держится». Опять же художник и режиссер спектакля решают, какие именно декорации им необходимы. Затем художник делает чертежи, проводится технический совет, где обсуждаются все нюансы. На основе чертежей в мастерских уже определяют, какие материалы и в каком объеме понадобятся.
А еще ему очень часто приходится что-то чинить. Вот в этот раз декорации спектакля «Супер келин».
Декорации же нельзя просто сделать и установить – спектакли возят на гастроли, значит они должны хорошо складываться и быстро разбираться. Тогда Сергей начинает думать, в этот момент он самый настоящий инженер-конструктор. Своими идеями делится с руководством и, как правило, получает одобрение.
– Для меня привычно что-то чинить, поправить какие-то мелочи, – говорит Сергей. И добавляет, что ничего невозможного для него нет.
Их называют машинисты. Хотя никакого паровоза, естественно, в театре нет. Постоянно носить декорации, собирать и разбирать их, грузить, если театр выезжает на гастроли – все это задачи машинно-декорационного цеха. Тут тоже одни мужчины. Сборка и установка декораций начинается за 1,5-2 часа до начала спектакля, хотя бывают и серьезные исключения.
Баночки с пудрой, кисти, помады и огромное количество шиньонов, накладок и париков – все театральные гримерки похожи друг на друга. Гульнара Галиакбарова в Казахском драматическом театре работает больше 20 лет. У нее одна из важнейших театральных профессий – гример. От ее умелых рук зависит, поверят ли зрители актеру на сцене.
Гример тоже мастер на все руки. Он должен быть и парикмахером, и постижером – тем, кто делает накладные бороды, усы и парики. Работа кропотливая, требует много времени и усидчивости.
В театре постижерной мастерской нет, поэтому она все делает сама. Вместо волос – верблюжья шерсть. Чтобы сделать небольшую бородку, должна десятки раз через крошечную дырочку продернуть волосок. Но это у нее получается очень ловко.
Впрочем, как у всех, кто здесь работает. И, глядя на руки каждого, с кем мы общались, и Юли в том числе, хочется искренне сказать, что они у них золотые.
