Связист
(Продолжение. Начало в № 1)
Как потом выяснилось, путь новобранцы держали в Сталинград. Во время первой же остановки попали под фашистские бомбы. Это случилось на станции Грязи. Поезд только еще замедлял ход, а по вагонам объявили: стоим долго, можно прогуляться по близлежащему населенному пункту. Однако Петр Еремеев с одним из товарищей успел отойти от своего вагона лишь метров на сто, как они вдруг увидели непонятно откуда взявшиеся немецкие самолеты. Пять или шесть машин со свастикой начали пикировать прямо на воинский эшелон, раздались один за другим сильные взрывы, от которых сотрясалась земля. Сначала молодым людям было любопытно, а потом, когда вокруг угрожающе засвистели осколки от разрывающихся авиационных бомб, они бросились наземь, инстинктивно прикрыв головы руками. Лежали вроде бы недолго, пока не прекратился надсадный вой над головой. Глянули в сторону станции, а состава-то ихнего нет! Словно он растворился в воздухе. Парни растерянно переглядываются друг с другом в полнейшем недоумении: до фронта ведь еще не добрались, что дальше-то будет! Разгадка внезапного исчезновения поезда не заставила себя долго ждать.
Когда налетела фашистская авиация, машинист паровоза не растерялся. Человек опытный, видимо, не раз бывавший в подобных переделках, он сразу увел состав подальше от станции и вернулся, когда опасность уже миновала. Лишь один вагон сгорел, а ехавших в нем быстренько распределили по другим вагонам. По счастливой случайности, обошлось без жертв.
До города на Волге немного не доехали, километров пять-шесть. Высадили всех чуть ли не в поле, где стояло всего несколько строений, и вновь к каждому прибывшему стали внимательно присматриваться и прицениваться. Как будто корову выбирали на рынке, и никак нельзя было прогадать с крупной покупкой. К Еремееву подошел молоденький симпатичный светловолосый лейтенант. Он спросил с улыбкой:
– Какое у тебя образование?
– Десять классов.
– Отлично! Будешь служить в моем взводе связи.
Петр не знал, чем он приглянулся этому незнакомому лейтенанту, но был рад, что тот остановил свой выбор на нем: «Молодой, ему, наверное, столько же лет, сколько и мне. Может быть, сдружимся».
Кроме Еремеева лейтенант Юрий Корчинский увел с собой еще двух-трех новобранцев из Средней Азии. Другие разошлись по подразделениям разведчиков, артиллеристов, но больше всего вновь прибывших попало в пехоту.
Так Петр Еремеев и его товарищи оказались в 226-м стрелковом полку 32-дивизии 62 армии, которой командовал генерал В.И. Чуйков.
Во взводе связистов новичков приняли хорошо и с первых же дней стали обучать их делу, в котором они, по правде сказать, мало что смыслили. В своей основной массе это был бывалый, уже успевший понюхать пороху народ, познавший и радость побед, и горечь поражений. Они принимали участие в разгроме немецко-фашистских войск, оказавшихся в Сталинградском котле.
О кровопролитном и чудовищном по своей разрушительной силе характере боев, которые еще совсем недавно велись тут, на берегах великой русской реки, свидетельствовали развалины города, его пепелища, еще кое-где курившиеся едким дымом. Все это было видно даже отсюда, из района дислокации полка.
Обучение пополнения продолжалось около двух месяцев. Занятия проходили как в помещениях казармы, так и в полевых условиях. Был такой трагикомический случай. Обучающихся застала на выезде ночь. Ночлег устроили себе прямо под открытым небом на местности, поросшей кустами. Перед этим прозвучала команда: оружие сложить пирамидой, поставить часового. Утром проснулись – винтовки тю-тю! Лейтенант Юрий Корчинский, появившийся словно из-под земли, стал дотошно допытываться, что да как, намекая на то, что утрата боевого оружия да еще в военное время – это весьма серьезно, и виновным придется за это отвечать. Он всячески старался показать, что очень недоволен своими подчиненными. Однако гнев молодого офицера был какой-то странноватый, с некоторой долей наигранности. Во время этого разноса появилась группа разведчиков из их же полка. Ребята принесли с собой пропавшее оружие. Смеются.
Выяснилось следующее. Начинающим разведчикам дали задание: выкрасть оружие у связистов, воспользовавшись их ночным отдыхом. С чем они блестяще и справились, когда часовой заснул на боевом посту.
– Еще что-то подобное случится, – пообещал Ю. Корчинский, – попадете под трибунал.
Среди разведчиков – его Петр признал сразу – был и недавний его попутчик, с которым он вместе следовал на фронт в одном вагоне.
– Вы молодцы! – похвалил Еремеев товарища, – утерли нам нос! Мы ночью, честно скажу, так ничего и не заподозрили. Нет, чисто сработали!
– А ты переходи к нам. Мы тебя еще и не такому научим. Разведка – это здорово! Да и ребята все у нас отличные, боевые, с ними можно смело отправляться в тыл к врагу с любым заданием.
– У нас тоже бойцы подобрались что надо. Я уже привык к своему коллективу и с ним буду уже до конца. Ты мне лучше вот что скажи. Тогда в Туркестане перед отправкой на фронт не ты ли обчистил багажное отделение станции?
– Я, я… – честно признался солдат. – И сделал я это, конечно, не один. Поэтому и не выходил из вагона всю дорогу. Опасался ненароком встретиться в дороге со своими подельниками. Но это, – заверил он, – у меня было последнее гадкое дело в моей жизни. Всё. Я с этим завязал!
Больше Петр не видел этого молодого бойца. Впоследствии их, обученных, подготовленных должным образом, отправят следом за нашими войсками, преследовавшими отступающего на запад противника. Он даже не запомнил его имени. Не знает, выжил ли он в той страшной военной мясорубке.
Северский Донец, крупный приток Дона. На правом берегу немцы, на левом – наши. Предстояло с боем форсировать реку, но в этой операции Еремеев выбыл из строя уже в первые её минуты. Осколком одной из мин, ударившей в дерево поблизости, его ранило в голову. Выбрался из окопа и, обливаясь кровью, зашагал в медсанбат, располагавшийся в ближнем лесочке. Там солдата осмотрели, перевязали рану, сказали, что легко отделался: череп лишь чуть задет осколком. По мере того как разгорался бой, все больше поступало раненых и контуженных в медсанбат. И наконец наступил момент, когда медикам уже было невероятно трудно справляться с резко возросшим объемом работы. Петра Еремеева и еще несколько других легко раненых военнослужащих попросили помогать медицинскому персоналу.
В одну из палаток внесли носилки с офицером, который все время бредил и просил пить. Главврач строго наказал своим помощникам: ни в коем случае воды не давать – тяжелое ранение в живот. Носилки были залиты кровью. Петр подошел ближе и в умиравшем узнал своего командира лейтенанта Юрия Корчинского.
– Сделайте ему, пожалуйста, операцию, – стал просить он то одного, то другого врача, которые от усталости уже валились с ног. – Может быть, это его спасет. Он еще молодой, выживет!
Главврач мрачно покачал головой, давая понять, что в данном случае, увы, уже никакая операция не поможет…
В тот же день к вечеру лейтенант Юрий Корчинский умер.
