На полотне тончайших линий

В фойе кинотеатра Гагарина выставка картин. Автор – Лариса Раттер. Она не профессиональный художник, писать картины начала десять лет назад по какой-то внутренней потребности. Но даже профессионалы отмечают неординарность и изысканность ее полотен, притягательность таинственного, фантастического мира женской души.

На выставке представлено около двадцати работ, в том числе в стиле компьютерной графики. Почти на каждой картине – женщина. Женщина-стрекоза, женщина-русалка, женщина-музыка, женщина-дождь, женщина, скрывающая слезы, посылающая тайные послания из вселенной своей души. Загадочная, хрупкая, беззащитная, очень близкая к самой природе, с душой, открытой для любви и жаждущей прекрасного.

Это не портреты в общепринятом понимании, а скорее, сюрреалистические видения, дополненные определенными символами – цветы, птицы, вода, море, потоки дождя. «Водной» тематики особенно много.

– По гороскопу я – рак, вода – моя стихия, – объясняет Лариса это свое предпочтение. – Вот моя любимая работа, – показывает она на картину «Русалка» и читает строки своего любимого поэта Пабло Неруды. О том, как русалка случайно зашла в таверну, где пьяные «мужланы» обругали ее за наготу, которой она не ведала. Но, поруганная и оплеванная, она осталась чистой.

Она ведь только вышла
из реки
Была русалкой, сбившейся
с пути.
…Не зная слез, она их не
роняла,
Одежд, не зная, не носила
платья.
Но…
Внезапно она вышла из
таверны,
Войдя в речушку, снова стала
чистой –
Как белый камень под дождем
сияла…

Мне показалось, что Лариса в чем-то ассоциирует себя с этой русалкой: главное – выйти из «таверны» и вернуться в чистоту вод. Свое творчество она объясняет катарсисом – способом разрешения внутренних конфликтов, нравственного возвышения. Это очень характерно для русских людей, особенно эмоциональных женщин.

Иностранную фамилию Лариса получила по мужу-американцу, а по происхождению она наша, фамилия у нее чисто уральская – Миронова. И, по ее утверждению, жить она без Уральска не может.

– Я люблю Уральск, Урал, старый город. Наш дом стоял на берегу Урала, там прошло мое раннее детство. Поэтому, когда вышла замуж за американца, сразу поставила ему условие – жить буду на две страны, – рассказывает Лариса. – Так и езжу: полгода здесь, полгода там. И гражданство я не меняла.

«Там» – в тихом красивом и благополучном местечке в трех часах езды от Нью-Йорка, где зеленые холмы, сосны, бегают ручные белки, а зайцы не боятся никаких охотников – она очень скоро начинает тосковать по маме, по Уралу, по Уральску. «Просиживает» в «Одноклассниках», выискивая любую информацию о родном городе. Может быть, это чувство ностальгии и заставило ее взяться за краски и кисть.

– Я занималась бальными танцами и получила травму, – вспоминает Лариса. – Сидела дома, тосковала, начала писать стихи. А потом стала рисовать. И теперь уже без этого не могу.

Рисованию она нигде не училась, в детстве окончила музыкальную школу, но профессию выбрала далекую от творчества: поступила в торгово-экономический университет в Москве и получила профессию экономиста.

Лариса затрудняется назвать художественный стиль своих работ. Признается, что никогда об этом не думала. Просто возникает некая внутренняя, душевная потребность, и она садится за мольберт.

– Я даже никогда не думаю, что буду рисовать, кого хочу изобразить. А иногда наоборот – хочу нарисовать одно, а получается совсем другое. Как будто кто-то водит моей рукой. Непонятно, откуда это приходит. Также у меня стихи рождаются. Какая-нибудь строчка звучит внутри, как музыка, а потом рождаются другие строки.

В общем, как у Пушкина: «И тянется рука к перу, перо к бумаге, минута – и стихи свободно потекут».

А потом руки тянутся к кисти, к мольберту, чтобы «почувствовать жизнь на полотне из тончайших линий».

Пишет Лариса акварелью, акрилом. Это придает ее работам легкость, прозрачность. В ее картинах нет острых углов – плавные, округлые, «женственные» линии. Это свойственно для стиля «модерн».

По мнению художника Александра Радзивилова, художественный стиль Ларисы Раттер – это эклектика, то есть сочетание разных направлений в живописи. Получается собственный оригинальный стиль. Кстати, именно Александр Радзивилов посоветовал Ларисе выставить свои картины в фойе кинотеатра к Международному женскому дню.

– Художники среди женщин – редкость, – говорит он. – А Лариса Раттер очень своеобразный художник, со своим нестандартным подходом.

Сама Лариса считает, что пишет ближе к манере импрессионистов. Из знаменитых художников любит Эдварда Мунка, Клода Моне, Писсарро. В ее манере есть этот импрессионизм от французского слова «впечатление». Но, если классики импрессионизма отображали впечатление от мимолетно увиденного, у Ларисы Раттер это впечатление от состояния души. Души эмоциональной, творческой, ищущей.

Чтобы успеть не упустить, запечатлеть это состояние души, пишет она быстро, практически не отрываясь от полотна, пока не закончит. Все выставленные картины она написала здесь, в Уральске. Одна из последних, которой нет на выставке – «Музыка расставания». Потому что нужно снова расставаться с родным городом, с Уралом, тоже готовым вот-вот ринуть свои воды вдаль.