Мы были вместе
22 июня 1941 года – одна из самых трагических дат в истории всех народов бывшего Советского Союза. День памяти и скорби – день начала Великой Отечественной войны, которая продолжалась 1418 дней и ночей. Ценой жизни 27 миллионов человек советский народ выстоял, победил и освободил не только свою страну, но и народы Европы от фашистской оккупации и ужасов нацизма.
Вместе с немецкими армиями на СССР наступали дивизии Италии, Румынии, Венгрии, Финляндии, добровольческие формирования из Хорватии, Словакии, Испании, Голландии, Норвегии, Швеции, Дании и других стран Европы.
На завоевание Советского Союза Гитлер отводил два-три месяца, максимум – пять. И для такого блицкрига у немецких генералов были все основания: это был план, базировавшийся на всей предыдущей истории успеха немецкого оружия. Ведь на завоевание Франции у немцев ушло две недели, Польши – 18 дней. СССР собирались завоевать до наступления осени. Уже в августе дивизии вермахта собирались маршировать по Красной площади.
Но именно в августе 1941 года план молниеносной войны под названием «Барбаросса» был сорван. Расчеты фашистов на раздоры и вражду советских народов между собой, которые помогут им одержать быструю победу, потерпели позорный крах. Все народы СССР грудью встали на защиту своей многонациональной Родины. Великая Дружба народов СССР ярко проявилась уже в первые дни войны. Среди легендарных защитников Брестской крепости насмерть стояли воины более 30 национальностей. 45-я немецкая дивизия в полном составе вела бой у Бреста вплоть до первого июля 1941 года.
Многонациональный советский народ в полном смысле этого слова спас человечество от фашистского порабощения, спас от фашистского варварства человеческую цивилизацию и культуру. Спас ценой жизни миллионов наших соотечественников.
Для Хамзы Абдрахмановича Сафина это не просто слова. Он сказал, что помнит всех, с кем воевал и кто не вернулся. Помнит их лица, навсегда оставшиеся юными.
– Я считаю, что живу за них всех, – сказал Хамза Абдрахманович.
Я спросила его, помнит ли он тот день – 22 июня 1941 года?
– Конечно, помню, – ответил он. – Мне в ту пору пятнадцати лет не было. Пришел отец и сказал: «Война». На весь город был один репродуктор на площади. Мы, мальчишки, даже обрадовались: наконец-то сможем себя проявить. Собрание устроили, обсуждали, как врага бить. Мы же так воспитаны. Самой популярной была песня:
Если завтра война,
Если темная сила нагрянет, –
Как один человек,
Весь советский народ
За свободную Родину встанет.
А война уже не «завтра», а сегодня. Стали другую песню петь:
Если завтра война – так мы пели вчера,
А сегодня война наступила,
И когда подошла боевая пора,
Запеваем мы с новою силой.
Непризывное и неприписное «воинство» окрестного уральского квартала, к которому относился Хамза Сафин, рвалось на фронт, но из военкомата их гнали. А сообщения из черного репродуктора на площади становились все чернее: «После ожесточенных боев нами оставлен Минск, Киев, Севастополь…».
– Мы же мальчишками были. Собирались, удивлялись: как же так – ведь Красная Армия всех сильней! Возмущались – воевать не умеют, вот мы бы этим немцам спуску не дали! – вспоминает Хамза Абдрахманович. – А нас из военкомата гнали, потом говорили: «Ваши отцы ушли на фронт, кто работать будет?». И пошли мы на заводы, на предприятия. Семь классов – считалось, уже образованный.
Когда сегодня говорят о насильственной мобилизации, это наглая ложь. В первые же дни войны добровольцы запрудили все пункты, которые занимались мобилизацией. Шли и пожилые люди, и совсем еще мальчишки и девчонки. Этих поначалу сразу прогоняли домой. «Недолго этой войне проклятой быть!», – говорили все.
Потом стало понятно – конец придёт не скоро. И вспомнили про ребятишек, которые рвались в бой в начале войны. От станков, к которым они встали подростками, за которыми работали по двенадцать часов наравне со взрослыми, выпуская боеприпасы и военную технику, стали их направлять в военные училища.
Когда Хамза Сафин в свои семнадцать лет вновь обратился в военкомат, его уже не прогнали, как раньше. Немцы стояли под Сталинградом.
– Добровольцем пойдешь? – спросил военком.
– Конечно! – ответил он.
Направили его в военное училище, а через пять месяцев на Юго-Западный фронт, освобождать Украину. Когда сегодня Хамза Абдрахманович слышит в новостях об обстрелах населенных пунктов Донбасса, ему кажется, что время повернулось вспять. Ведь именно их – Горловку, Славянск, Есиноватую – освобождал он от фашистской заразы 75 лет назад.
– Я знаю те места… – сказал ветеран. – Только Луганск тогда назывался Ворошиловым, а Донецк – Сталино.
Каждый метр донецкой земли полит кровью советских солдат – татарской, русской, казахской – кровь у всех одного цвета.
Первое свое ранение Хамза Сафин получил там, под Донецком. До 18-летия оставалось 18 дней.
– На войне быстро взрослеешь, – сказал он.
Но мальчишеской бравады они и там не растеряли.
– Старшие солдаты думали о семьях, о детях. А мы боялись показаться трусами, – говорит Хамза Абдрахманович.
И признается: конечно, было страшно. Ведь они уже не раз видели смерть. Особенно страшно было ожидание боя.
И все молились, как умели – и мусульмане, и христиане, и атеисты. Но когда поднимались в атаку, страх пропадал.
– Когда перемахнешь бруствер, появляется цель – добежать до вражеских окопов, и страх пропадает, – рассказывает Хамза Абдрахманович. – А там – или ты, или тебя.
Он до сих пор помнит немца, которого в рукопашной заколол штыком. Марш-бросок и атаку на позицию фашистов решили сделать под немецкое Рождество, взять немцев, как говорится, «тепленькими».
– Немцы и на передовой всегда неплохо обустраивались – блиндажи удобные строили. Сидят там, пьют, на гармошках губных играют. А этот, здоровенный, зачем-то вылез наружу прямо передо мной, – вспоминает ветеран. – Немец достал штык-нож и несколько раз меня им ударил. От смертельного ранения спасла толстая стеганая фуфайка. Вспомнил я тогда некоторые приемы нашего рукопашного боя. И ударил его в пах, он согнулся, ну, а потом заколол его штыком. Запах его до сих пор помню – алкоголя и какого-то одеколона или антисептика. Немцы же с комфортом воевали, не то что мы. Комбат меня за этого немца убитого под трибунал грозил отправить: ты же, говорит, готового языка убил! А что было делать – или он тебя, или ты его».
Когда Сафину после одного боя вручили медаль «За отвагу», он удивился: так же бежал, так же стрелял, как другие.
– Мы же не за награды и не за славу воевали, – говорит он. – Таких слов, как «геройство», «храбрость» на фронте не говорили. Перед боем политрук скажет: «Вот ты на пять метров только отступишь, а немец на пять метров к твоему дому приблизится». Простыми словами говорили.
Хамза Абдрахманович и сегодня не любит громких слов.
– У нас не было другого выбора: или мы их, или они нас. Такое нам выпало время и такая судьба. Мы понимали: если не победим – все, хана.
Особенно ясно это стало после того, как Хамза Сафин со своим полком освободили концлагерь Саласпилс недалеко от Риги. Увиденное потрясло.
– Увидели газовые камеры, крематории, где трупы сжигали, тюки с женскими волосами, аккуратно сложенные одежду, обувь. Очень много детской обуви… И живые скелеты в бараках. Они плакали, падали на колени, сапоги нам целовали… Там у детей кровь забирали, опыты над ними ставили. Сегодня те, кто говорит, что надо было сдаться – не было бы таких жертв и жили бы лучше, – пусть знают: они бы вовсе не жили! Вылетели бы на свободу через трубу крематория!
Все меньше остается времени, когда память о Великой Отечественной войне хранится её участниками и современниками, когда она вживую передаётся новым поколениям. Хамза Абдрахманович Сафин никогда не отказывается, когда его приглашают на встречи со школьниками и молодежью. И с горечью отмечает – не особенно они интересуются историей войны.
– Иногда вижу – сидят и под партами в своих телефонах кнопочки нажимают.
Играют. Почти такие же, какими были его ровесники, когда бросались в атаку.
Сегодня, слушая некоторых западных (украинских, да и российских) политиков о том, что Советский Союз «вторгся» на территорию Германии и Украины, кажется, что мир сошел с ума. С каждой памятной годовщиной Великой Отечественной войны это безумие приобретает все более изощренные формы. Почему это происходит, кому и зачем нужно искажать историю?
Фальсификаторы отказываются называть Великую Отечественную войну «Великой», «Отечественной», «Священной» потому, что им хочется, чтобы эта война не была ни Великой, ни Отечественной, ни Священной, чтобы не было никакого всенародного сопротивления врагу. Им этого так хочется для того, чтобы оправдать агрессора и Гитлера. Для этого нужно уравнять СССР и Третий Рейх, Сталина и Гитлера, фашистских молодчиков, сеявших разруху и смерть, и советского солдата. Они хотят лишить народы постсоветских стран, и прежде всего молодое поколение, исторической памяти, национального самосознания и внушить мысль о том, что если бы наши народы – русские, казахи, украинцы, молдаване, грузины и другие – не сопротивлялись захватчикам, что если бы победил Гитлер, то мы бы жили, как в Германии, и пили бы баварское пиво.
Западные и прозападные идеологи стремятся вытравить из сознания людей само понятие «Великая Отечественная война», говорят про «советско-немецкую», «нацистско-советскую». Она изображается как «война двух человеконенавистнических режимов», «схватка двух тоталитаризмов». Сегодня на Западе очень активно формируют мнение, что сталинский СССР и гитлеровская Германия — это «одинаково тоталитарные, человеконенавистнические режимы, которые угрожали всему человечеству».
Великую Отечественную объявляют «самым большим мифом» советской эпохи. Зачем пытаются поставить знак равенства между агрессором и освободителем?
Цель фальсификации – отнять Победу у нашего народа. Поставить Советский Союз на одну доску с фашистской Германией. Отнять у Великой Отечественной войны ее освободительный характер, обвинить нас в агрессии по отношению к странам Прибалтики, Польше и другим. Внушить нам мысль о том, что мы виноваты перед всем миром и теперь должны просить прощения и каяться. Эту «песню» в исполнении предателя Резуна-Суворова можно «услышать» во всех его книгах. На российских политических шоу польский журналист Якуб Корейба из штанов выпрыгивает, доказывая, что советские солдаты несли не освобождение, а агрессию. Это он 600 тысяч советских солдат, отдавших жизнь за освобождение его родины, называет агрессорами. На Западе уже есть новая концепция Холокоста. Оказывается, за истребление евреев ответственна не только фашистская Германия, но и Советский Союз. Недавно какой-то американский политолог-русофоб на этот счет пытался философствовать на российском канале. Спасибо, евреи еще не забыли, кто их спас от полного истребления.
«Если не дать историческим фальсификациям должный отпор, то нас, отдавших за Победу над фашизмом 27 миллионов жизней, в этом самом фашизме и обвинят!» – считает Михаил Фролов, вице-президент Академии военно-исторических наук, который 20-летним юношей освобождал Европу от «коричневой чумы». По его мнению, цель всей этой гнусной кампании по искажению истории – перечеркнуть решения Нюрнбергского трибунала, закреплённые постановлениями ООН. И если это произойдёт, то нам предъявят претензии и юридического, и финансового характера. И они уже звучат: мол, Германия за все расплатилась, теперь черед бывшего СССР. Если этому попустительствовать, то вместо Великой Отечественной останется только Вторая мировая. В которой победили США. И это будет предательством.
Мы до сих пор, по-прежнему, живем в тылу той Войны. Она все дальше, но каждое новое поколение входит в жизнь, благодаря Победе. И об этом надо непрестанно напоминать молодежи. Словами, книгами, учебниками, фильмами. Победа подарила нам будущее. И мы в ответе за него. А будущего нет без прошлого. И за него мы тоже в ответе.
