Многоликий натюрморт
На экспозиции картин в Центре культуры и искусств имени Кадыра Мырза Али ноги почему-то понесли меня к работе Каната Оразова, на которой изображены сложенные горкой румяные лепёшки. Они настолько аппетитны, что захотелось отведать и запить кумысом, который стоял тут же в торсыке. Вспомнилось, как в детстве такие же пекла мама, и, словно наевшись, я направилась осматривать дальше. Только потом взгляд задержался на зрелищных, весёлых жёлто-золотистых подсолнухах и спелых колосьях пшеницы, кисти Жанны Сорокиной.
«Натюрморт» – тема экспозиции уральских живописцев, некоторые из них состоят в Союзе художников Казахстана. С французского «натюрморт» переводится как «мертвая природа». Согласитесь, звучит не очень красиво, однако это один из самых распространенных жанров изобразительного искусства, отображающий цветы, фрукты, вазы и все, что нас окружает в быту. Поначалу он использовался только при украшении незатейливыми «фруктовыми» рисунками кухонной мебели, а затем, обретя популярность, упрочил свои позиции и философию. Нередко художники прибегают к нему, чтобы не просто изобразить тарелку с горкой вишни и бокалом вина, а вложить более глубокий смысл, аллегорию, к примеру, о скоротечности жизни, об уходе в другое измерение – неотвратимости смерти и так далее.
Известный диптих Кайыра Оразгалиева: «Утро» и «Вечер» вызывает размышления о том, чье это утро и чей вечер, принадлежат ли эти времена суток одному человеку или разным людям? На нехитром столе с дощатой столешницей стоит яичница в тарелке, рядом заварной эмалированный чайник, лежит толстый кусок хлеба, намазанный сливочным маслом. Недоеденный завтрак, брошенная впопыхах вилка и ненадкушенный хлеб свидетельствуют о том, что хозяин спешил и не успел толком позавтракать. С кем из нас не случалось такого?
Глядя же на вечернюю трапезу, приходит мысль: возможно, этот человек – эстет, поскольку стол аккуратно сервирован. На салфетках приборы, в большой порционной тарелке мясная нарезка, салаты и деликатес тюркских народов… Угадайте с первого раза, какой? Казы, нарезанная тонкими пластинками. Чуть поодаль, замечу, не пиала, а бокал с чаем, забеленным молоком. Все эти атрибуты, на мой взгляд, имеют отношение к мужчине; наверняка – к самому художнику. Сдержанные, будничные тона, без всплесков, в отличие от другого его натюрморта «Весна» – с грушами веселого, разноцветного, как солнечные блики, выполненного мастехином.
А вот это – наша жизнь, в символах, подумала я, увидев картину Ашима Таскалиева. Тоже, как и у предыдущего художника, аскетичный стол, на котором небрежно лежит связка бананов. Один – совсем зеленый, второй – желтый и третий – переспелый, кожица которого местами потемнела, почернела, того и гляди, порча перекинется и на сам фрукт. Словно кожа человека подернулась признаками старения, и жизненный путь его близится к концу, либо уже завершился. Такие невеселые мысли навевает работа, и в то же время как бы предупреждает, что жизнь коротка, не успеете оглянуться, как придет черед уходить в мир иной.
Графика Бекжана Жумабаева, с изображением старинных кувшинов, с узкими горлышками и пузатыми боками, уносит в прошлое. Сосуды, исписанные иероглифами, караванами верблюдов, непонятными знаками, рисуют в воображении картины Шёлкового пути и даже – эпизоды из сказки про Аладдина.
Я обратила внимание на женщину средних лет, долго стоявшую у картины Бакыткали Уразова «Қызыл балық», выполненную пастелью; не броскую, темных тонов. «Чем она привлекала Ваше внимание?» – спросила. «Испытываю ностальгию, так как картина напоминает простую сельскую жизнь, аул. На столе стоит видавшая виды кастрюля, какими пользовались наши родители, лежат пучок зеленого лука и осетр. Сегодня такая рыба уже редкость, – улыбаясь, говорит Гульсара Кенесова, – она из нашего детства».
«А мне понравился натюрморт со скрипкой. Романтический, возвышенный: в вазе шикарный букет роз, рядом с ним скрипка, а также открытая нотная тетрадь, стопка книг, – делится своим впечатлением молодой мужчина, рабочей профессии, представившийся Шынтликом Талапкалиевым. – Понятно, что это – у культурных людей».
По-своему интересны линогравюры Асхата Абдешева. На одной из них шахматная доска с поверженными фигурами, конь в агонии, видимо, оттого что «армию разбили». В глазах лошади страх, утрата, безысходность, слышно беспокойное ржание… Равнодушно на нее смотреть не сможешь.
Работа Жанны Кульбековой играет всеми цветами радуги. На переднем плане – пара пиал и два торсыка, на втором – юрта с шаныраком, уходящим в голубое небо. Рядышком схематичные фигурки девочки и женщины, у последней в руке ярко-красные цветы. Вся картина испещрена казахскими орнаментами, радостная и оптимистичная.
А кому не знакома такая бытовая картина: три карася на разделочной доске, лежащей на газете, рядом – нож? Рыбки у Каната Оразова с золотистыми брюшками, почти живые, которых вот-вот разделают и бросят на сковороду. Если представить это на мгновение, то можно почувствовать запах и вкус поджаристой корочки.
Добрую улыбку вызывает картина Василия Сумароко, перенося нас в 50-60-е годы прошлого века, когда все было «легко и просто»… Каким образом? Сходите и узнаете.
