И отступила старина… Пионерам уральского пароходства посвящается…
(Продолжение. Начало в № 18, 19)
Степняки прибывали и прибывали, и баржа через три дня оказалась пустой. Пароход ушел вновь в Оренбург за новой партией зерна. Тем временем не успевшие получить зерно казахи большими станами расположились вдоль реки, с нетерпением и надеждой ожидая его возвращения. Ванюшины не обманули, и всего через 4 дня, как писал «Оренбургский листок», «около Илека раздался новый свисток, и когда пароход стал приставать к азиатской стороне, масса дальних и ближних киргиз высыпала на берег с торжественным криком «паракот кельды, паракот кельды!» жены, дети, старики удивлялись и смеялись. Услыхав о вторичном прибытии парохода, караваны киргиз, ехавших на Уральскую ярмарку, повернули к Илеку, где нагрузили своих верблюдов хлебом и отправились в степь, удивляясь невиданному чуду и говоря «Худай берды». В торговле зерном Ванюшины не злоупотребляли. Строя свои отношения с казахами на доверии хлеб, как отмечала газета, больше давался в долг или в обмен на сырье. В результате этого исторического торгового предприятия в мае и июне вся «Карачаганакская волость (4000 кибиток) была наделена хлебом, зерном, просом и пшеницей, денежным пособием, а на короткие сроки хлеба роздано на сумму около 25 000 сер. Что и говорить, факт действительно достойный удивления. Окрыленные таким успехом Ванюшины строили новые планы на 1881 год. Так, они, обследовав русло реки Утвы, далеко уходящей вглубь казахских степей, определили, что эта река вполне судоходна до июня и даже до середины июля. Пароход весом в 2500 пудов (почти 41 тонна) и осадкой всего 12 вершков (53 см) мог подниматься значительно высоко по Утве. Ванюшины, следуя своему плану превращения приуральских степей в зерновой район, собирались везти в степь строительные материалы и сельскохозяйственные машины. «Оренбургский листок», поддерживая устремления Ванюшиных, писал: «Киргизские земли плодоносны. С приобретением необходимого сельскохозяйственного инвентаря киргизы займут важное место в России своими произведениями, из леса настроят они себе домов и амбаров для ссыпки хлеба, как это и сейчас есть у богатых прибрежных киргиз. Дай Бог, чтобы с разрешением пароходства население киргиз развилось, как это было раньше и на матушке Волге. Там села превратились в города, а деревни в села. От души желаем братьям Ванюшиным счастливого успеха в задуманном ими полезном предприятии водворить пароходство на Урале. Доброе дело их не забудется на матушке Руси».
Уральск, несмотря на крайне сдержанное отношение к предприятию Ванюшиных, тоже ожидал пароход. Во второй половине мая «Уральские войсковые ведомости» сообщали: «На днях в Уральск ожидают прибытия парохода братьев Ванюшиных. Пароход для большинства жителей города представляет диковинку еще невиданную, а поэтому прибытие его является немаловажным событием». К сожалению, это была единственная заметка в уральской прессе о пароходе за весь 1880 год. Сгоревший чуть ли не дотла город с трудом оживал, неофициальный отдел «Ведомостей» давал крайне скупую информацию о происходящих событиях. Вместе с тем, уже в 1881 году газета подвела итог навигации за истекший год. Оказалось, что за навигацию 1880 года пароходу Ванюшиных удалось совершить 4 рейса в Уральск. Пароходом перевозилась главным образом мука из собственной мельницы Ванюшиных в Илеке. Помимо этого перевозились строительные материалы, алебастр из окрестностей Январцева, лес из Оренбурга, несколько ящиков стекла и бочек пива. Всего, по оценке газеты, за навигацию пароходом Ванюшиных было перевезено не более 30 тыс. пудов, а стоимость перевозки составила не менее 5 тыс. р. «Таким образом, невольно рождается сомнение в успехе этого предприятия Ванюшиных, а считать, чтобы оно было выгодно для них, к этому, кажется, нет оснований. Пожалуй отчасти и справедливо говорят некоторые шутники, что Ванюшины поддержали начатое ими пароходство по р. Урал только из амбиций. Впрочем, иногда бывает, что предприятие, неудачное в начале, потом развивается и идет в гору. Может быть и Ванюшины, наученные опытом, примут со своей стороны меры, чтобы пароходство оправдало возлагавшиеся на него надежды и приносило желанную пользу, как им, так и войску. Подождем, увидим…» – осторожно заключали «Уральские войсковые ведомости».
Навигация 1880 года для Ванюшиных оказалась первой и последней. К сожалению, не сохранилось практически никаких сведений о ее технической стороне. Мы не знаем, как пароход преодолевал мели и перекаты своенравной реки, какие испытывал проблемы с населением. Неизвестно нам мнение и самих Ванюшиных о пароходном эксперименте, и главное, о причинах его прекращения. Ни оренбургские, ни уральские газеты об этом не сообщали. Можем лишь предположить, что могла быть совокупность причин прекращения пароходства. Вряд ли Ванюшиных могли остановить угрозы и враждебное отношение казаков и конкурентов, хотя этого и нельзя отрицать. Более вероятно, что слабосильный пароход и самарские речники, незнакомые с местными условиями, столкнулись с крайне непростым нравом Урала. Постоянно меняющиеся мели и перекаты, неизученность фарватера, полное отсутствие речной инфраструктуры были серьезным и техническим, и психологическим препятствием. Посчитав доходы и расходы, владельцы «Крыжановского», по-видимому, пришли к неутешительному выводу, что игра не стоит свеч. Дело было свернуто. Пароход продан. На этом первая попытка покорения Урала завершилась.
После дерзновенного эксперимента Ванюшиных вплоть до 1914, т.е. почти четверть века, реальных попыток возобновить пароходное сообщение между Оренбургом и Уральском не было. Между тем, как транспортная водная артерия Урал активно использовался. С самых верховьев Урала и до Гурьева ежегодно по реке сплавлялись баржи с разнообразными товарами, плыли плоты со строительным лесом. Что удивительно, локальное пароходное сообщение существовало в районе Оренбурга. Легкие пароходы купцов Рукавишникова и Юрова осуществляли увеселительные прогулки. Между тем, пустующий Урал на фоне активно использующейся пароходами Волги не давал покоя экономистам и предпринимателям.
В 1898 году в газете «Уралец» появилась информация о намерении Рязано-уральского общества железных дорог ходатайствовать о разрешении пароходного сообщения между Уральском и Илеком. С этой целью для предварительных исследований в Уральск был послан «капитан одного из волжских городов», признавший, несмотря на сильное течение, пароходство на Урале возможным. В начале 1899 года «Уралец» внес большую ясность в этот вопрос. Оказывается, с инициативой об организации пароходства выступил некий саратовский предприниматель Александр Егорович Шебенин, а капитаном, обследовавшим Урал в 1898 г., был поручик Телепнев. Стремления Шебенина поддержали около 40 наиболее видных представителей уральского торгово-промышленного сообщества, опубликовавших открытое письмо в газете «Уралец». В нем, в частности, они отметили возможные выгоды и пользу от организации пароходства для края, которые «несомненно увеличат доход местных жителей, вместе с тем, и местных общественных учреждений, что даст им возможность уделять средства и вообще способствовать культурному развитию края».
Получив от Шебенина ходатайство, Войсковое хозяйственное правление предложило предпринимателю представить проект договора и прибыть в Уральск «для детальной выработки условий». Проект договора Шебенин подготовил, и это был первый документ по организации пароходства по Уралу. По этому договору весь путь от Уральска до Илека разбивался пристанями на три участка: от Уральска до Рубежинской станицы, далее до Бородинского поселка и, наконец, до Илека. Была представлена предварительная такса провоза пассажиров и грузов, за возможное загрязнение нефтью предполагался штраф в 500 р. Одним из главных условий Шебенина было предоставление права монопольного использования реки на 15 лет. Правление, рассмотрев проект, выставило его на обсуждение съезда выборных от казачьих станичных обществ – органа самоуправления Уральского казачьего войска. Этот демократический орган, решавший хозяйственные вопросы войска, казаки гордо называли «наш парламент», а в шутку за частые бурные обсуждения «наш горламент». В феврале 1899 года в Уральске проходили очередные заседания съезда. Помимо традиционных обсуждений разделов лугов и рыбных паев, съезд обсудил поступившее ходатайство от Шебенина с технической справкой Телепнева. После прочтения письма в собрании воцарилась тишина. Подобный вопрос был вынесен на съезд впервые и поставил простых казаков в тупик. Нарушивший тишину, депутат Трекинской станицы урядник Силантьев заявил, что отвечать вот так сразу, де, трудно, нужно все серьезно обдумать. Председатель собрания разумно предложил для рассмотрения вопроса создать специальную комиссию, но тут вмешался депутат от Круглоозерновской станицы Филипп Сидорович Ковалев, слывший в войске активным поборником старины и ярым противником любых изменений. Депутат потребовал не затягивать рассмотрение, а сразу все и порешить. «Г-н председатель, по-моему мнению, жили мы триста лет и никаких железных дорог и пароходов не видели, и все-таки прожили, по-моему мнению, проживем без них и еще триста лет» – обратился Ковалев. На довод Шебенина о бесплатной расчистке Урала от карш для пароходства последовал ответ в том же духе: «что карши были и они при них жили, и впредь так проживут… Я, ваше высокоблагородие, – воскликнул Ковалев, обращаясь к председателю, – думаю, что кровно обижают Уральское казачье войско, отнимая у него последний кусок хлеба, вводя пароходство по нашему Уралу». Под отнимаемым куском хлеба подразумевался частный гужевой извоз грузов, который при введении пароходства мог уменьшиться. Ковалеву оппонировали только малочисленные депутаты из Илека: «Да ведь вам, низовым, все равно… а у нас некуда продавать ни пшеницу, ничего другого, нам пароходство совершенно необходимо». Однако илекцев не услышали, вопрос быстро выставили на голосование и порешили абсолютным большинством 51 против 5 не пускать пароходство на Урал. Шебенин вынужден был отступиться от проекта.
Ровно через год вопрос организации пароходства вновь был выставлен на съезд станичных депутатов. На этот раз речь шла о допуске пароходного сообщения по тихому Чагану. К началу ХХ века вдоль него и Деркула, выше железнодорожного моста вырос большой садово-дачный массив. В летнее время значительное количество уральцев проживало в этих садах. Организация пароходного сообщения в виде речных трамваев между городом и садами была востребована и сулила прибыль. И вновь уральский «парламент» отказал просителям, посчитав, что возможная утечка нефти или масла из мотора парохода сильно повредит рыбе в Чагане.
В 1901 году вопрос о возможности организации пароходства по Уралу обсуждался одновременно в двух всероссийских изданиях – «Вестнике рыбопромышленности» и «Вестнике казачьих войск». Поводом послужили ходатайства «неких ревнителей народного благоденствия» в лице гг. Когана и Райхера, предлагавших открыть доставку нефти по Уралу от Гурьевских месторождений к оренбургской железной дороге. «Вестник рыбопромышленности» выступил с резкой критикой этой идеи, посчитав, что «удовлетворение ходатайства г. Райхера не только изменит характер стародавнего казачьего рыболовства, вытекающего из своеобразного и наиболее симпатичного артельного пользования природным богатством реки Урала, а вместе с тем, до известной степени всему Каспию, так как с обезрыбливанием изуродованной и загаженной судоходством Волги Урал в своем первобытном виде служит местом размножением наиболее ценных пород рыбы…».
(Продолжение следует)
