«Спасибо, небо, за познанье высоты»
В 2017 году вышла книга Павла Ерошенко под названием «Спасибо, небо! За желанье жить…». Никто тогда и подумать не мог, что через три года он погибнет. В небе, которое давало ему эту жажду жизни. Военный летчик, выполнявший трансокеанские перелеты на Кубу, в Северную и Центральную Атлантику, акваторию Тихого океана, погиб в небе над родным Уралом, в самолете, сделанном своими руками. Это стало шоком для всех. Он погиб в самые счастливые минуты жизни: исполнил свою мечту и снова поднялся в небо. Это было так символично. И так чудовищно несправедливо.
«Мы летаем во снах, ветераны воздушного флота»
На землю его «списали» по состоянию здоровья больше тридцати лет назад. И все эти годы он не мог с этим смириться. Считал, что это не у него тогда со здоровьем был непорядок, а у всей страны. «Мне кажется, что не случись в жизни моей страны тех перемен – я бы и по сей день летал. …Как же было тяжело оказаться на земле. …Трудное это было время. Не я один оказался со сломанными крыльями, а миллионы таких, как я. Вся страна не могла удержаться в том, всему миру запомнившимся, Гагаринском полете! А как долго эти крылья надо отращивать вновь. Это у молодых они быстро вырастают…» – писал он в «Письме младшей дочке».
И, наверное, вспоминал, как быстро когда-то росли его «крылья».
«Кричали мы от счастья: смотрите, я лечу!»
В конце 60-х годов прошлого века стояли они – мальчишки 10-й уральской школы – на перемене и хвастались перед девчонками. Один сказал, что будет моряком, другой – летчиком. А Паша Ерошенко заявил, что покорит сразу две стихии – и море, и небо. Он будет морским летчиком! И после службы в армии поступил в Оренбургское высшее военное авиационное училище летчиков. После окончания в 1974-м году направлен для дальнейшего распределения в штаб Северного Флота. Служить его направили в летную часть, которая располагалась в глухом лесу на Вологодщине. В звании лейтенанта назначили помощником командира экипажа майора Габалова.
– Раньше на правое место сажали уже полетавших на ТУ-16, капитанов, а тут лейтенантов сопливых стали поставлять! – такими словами встретил его майор. – Как же ты штурвал тягать будешь? Плохо кормили в вашем прославленном Оренбургском? Ту-142 это тебе не ИЛ-28. Скажи начальнику летной столовой, что Габалов просил выдавать тебе двойную реактивную пайку.
Вторым помощником командира стал тоже лейтенант – Володя Хазагеров. Два молодых лейтенанта начали свою летную службу в составе Отдельного противолодочного полка дальнего следования, имели примерно одинаковое количество часов налета и – соперничали. Друг никогда не станет капитаном: его экипаж погибнет через два года при странных обстоятельствах. А через тридцать лет Павел Ерошенко напишет стихотворение «Эх, Володька», из которого уральский музыкант Максим Попов сделает песню. Есть в ней такие слова:
Любите жизнь, сказал бы ты, как прежде.
Любите так, как я ее любил.
И дайте волю вере и надежде.
Удачи вам у неба я просил!
«К тропическим широтам, в океан»
Через полтора года службы Павел Ерошенко примет участие в крупнейшем учении Военно-Морского флота «Океан-75». Экипаж майора Габалова, у которого Павел был помощником, обнаружит у берегов Исландии американскую подводную лодку с баллистическими ракетами на борту. При «разборе полетов» командующий авиацией отметил экипаж Габалова, обнаруживший американскую подлодку. «Обнаружив противника, экипажи отработали элементы слежения и обеспечили передачу контакта не только самолетам противолодочной авиации, но и нашим кораблям и подводным лодкам. Этот результат подтверждает эффективность нашей техники и возможность быстро и оперативно вскрыть подводную обстановку в отдаленных районах северной Атлантики, где несут боевое дежурство американские подводные ракетоносцы, готовые нанести ядерный удар по городам Советского Союза».
А потом случилось то, что навсегда оставило шрам на сердце Павла Ерошенко. Это случилось не в небе, а на земле.
Удивительно, но в те годы даже военных летчиков привлекали помогать селу. Ну к кому еще было обратиться несчастному председателю ближайшего к аэродрому вологодского колхоза, у которого в лугах могло пропасть сено от предстоящих дождей, как не к командиру эскадрильи? А тот вызвал Ерошенко – поручить ему «сугубо мирное», но ответственное дело – возглавить команду из двадцати матросов и помочь колхозникам убрать до дождей скошенное сено. Чтобы добраться до места через лес и болота, команде выделили вездеход. Военнослужащие грузили сено в тележку трактора, а пока тракторист его отвозил, отдыхали. И тут случилось несчастье. Один из солдат задремал в траве, и тракторист его не заметил. Довезли до госпиталя, там сделали операцию, но через десять часов матрос умер. Павел винил в этом себя и переживал так, что командиру пришлось его успокаивать.
Из-за этого несчастного случая Павла отстранили от полетов и отправили в отпуск. Как сказал ему
командир, он «на время исключает его из эксперимента по омоложению авиации».
«Пролечу, пронесусь над великой страной»
Когда Павел вернулся, эскадрилью перебрасывали на Дальний Восток, в акваторию Тихого океана. Десять часов полета, преимущественно ночью, открывали перед ним просторы и величие родной страны. Переполняла гордость от осознания того, что они, военные летчики, ее надежный щит. А в случае чего, то и меч.
«При полетах на боевую службу в Атлантический океан и прилегающие к Норвегии, Англии, Исландии северные моря, нас регулярно перехватывали истребители стран НАТО. Выполнив заход на тактическую атаку наших самолетов ракетным оружием, они впоследствии пристраивались к нашим самолетам и сопровождали нас до тех пор, пока позволял их остаток топлива. Здесь же, на Тихоокеанском театре, японские истребители тоже выходили на перехват. И порой вне визуальной видимости сопровождали нас под прицелами своих ракет. Мы обнаруживали включение их РЛС и были готовы к отражению атаки», – пишет Павел Ерошенко.
Тот, 1976 год, тоже был високосным. Четвертого августа экипаж «дежурных сил», в составе которых служил Павел Ерошенко, подняли по тревоге. Это не было чем-то необычным: их готовность часто проверяли. Но в этот раз задача не ставилась, и все томились ожиданием и предчувствием чего-то страшного.
Прошел слух, что в районе Бермудских островов потерпел крушение самолет ТУ-95 экипажа майора Красносельского. Долго ждали команды на вылет самолетов в район бедствия, но дали отбой – наши корабли уже приступили к поиску.
Гарнизон гудел, шестого августа всех собрали в Доме офицеров, ждали начальства. Каких только версий не строили: и козни западных спецслужб, и НЛО, выныривающие из воды, и новое американское оружие… Наконец им сообщили, что четвертого августа, возвращаясь с задания с аэродрома Кубы, через шесть часов полета на траверзе канадского острова Ньюфаундленд, сорвался в штопор и упал в океан экипаж майора Красносельского.
(В справке из «Сборника авиационных происшествий в авиации ВМФ» говорится: «При перелете Гавана-Оленья при изменении эшелона произошло внезапное сваливание самолета в плоский штопор. Экипаж хладнокровно предпринимал попытки для вывода самолета из режима сваливания, но самолет оставался неуправляемым, а возникшие перегрузки не позволяли экипажу воспользоваться средствами спасения»).
Что произошло тогда в небе над Бермудами, почему самолет стал неуправляемым, неизвестно до сих пор.
Но это было еще не все, о чем сообщили в тот день летчикам. Оказалось, что через два дня после гибели экипажа Красносельского погиб экипаж Хазагерова. Того самого Володьки, с которым начинал службу Павел Ерошенко.
Двадцать дней гарнизон не летал. Хоронили сразу два экипажа: экипаж Красносельского – двенадцать фотографий, экипаж Хазагерова – шесть закрытых гробов.
«Нам с берега Урала легко подняться в небо»
Павел Ерошенко много лет служил после этого на Севере: «Заполярный вредный круг стал, как верный добрый друг». Летал над Атлантикой: «Треугольник у Бермуд, что циклоны стерегут». Он прожил яркую, интересную жизнь. Сплавлялся с друзьями-летчиками на плоту по Уралу, покорял вершины Хибинских гор, рыбачил, охотился, растил дочек, писал стихи. В 90-е, лишившись неба, стал вытачивать из дерева разные поделки, а потом возглавил деревообрабатывающее предприятие. Стал автором и исполнителем собственных песен. Все, кто его знал, подчеркивают: он был настоящим мужчиной – смелым, надежным, честным. С чистой и нежной душой. У него было много друзей, любимая жена. А еще у него была мечта – высокая, как небо – построить свой самолет. Кто-то не верил, кто-то посмеивался: «Самолет? На даче? Кустарным способом?». А он продолжал следовать своему принципу трех «Н» – Ничего Невозможного Нет. Последние десять лет все деньги и все свободное время отдавал осуществлению своей Мечты. Такое имя он дал своему самолету. Первое испытание прошло успешно. Во второй раз, как говорят, подвела не Мечта – его собственный «мотор» – сердце. На последних кадрах видеорегистратора Павел Алексеевич уже не держит штурвал. А он бы его до последнего не выпустил из рук.
Искусствовед Галина Гурьева постоянно поддерживала связь с Павлом Ерошенко. Три года назад она написала предисловие к его книге и отметила ее документальность: все события в ней – «реальны и трагичны».
Но случившейся 28 августа трагедии не ожидал никто.
– Он погиб на пике своего счастья, к которому шел десять лет, – сказала Галина Герасимовна.
Но разве от этого легче?
