Если завтра война
В следующем, 2020-м, году исполняется 75 лет Победы в Великой Отечественной войне. Рассекречивается всё больше архивных документов, выходят и переиздаются мемуары участников событий, но вопросы о причинах неудач Красной Армии в начале войны и особенно «ошибках И. Сталина» в её канун остаются одними из самых обсуждаемых и дискуссионных. Когда уже известны все последствия, проще пареной репы возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. Но нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, противопоставлении мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент.
Деза для Сталина
Как тут не привести любопытную цитату из «Воспоминаний и размышлений» Георгия Жукова, вышедших в 1971 году в Москве в издательстве Агентства печати Новости:
«Сопоставляя и анализируя все разговоры, который велись И.В. Сталиным в моём присутствии в кругу близких ему людей, я пришёл к твёрдому убеждению: все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием – избежать войны и уверенностью в том, что это ему удастся. И.В. Сталин хорошо понимал, какие тяжёлые бедствия может причинить народам Советского Союза война с таким сильным и опытным врагом как фашистская Германия и потому стремился, как и вся наша партия, предотвратить войну» (стр. 223).
Сейчас у нас в поле зрения, особенно в общедоступных публикациях, в основном факты предупреждения о готовящемся нападении на СССР, сосредоточении войск на наших границах… Но в ту пору, как показывают обнаруженные после разгрома фашистской Германии документы, на стол к Сталину попадало много донесений совсем иного рода. Один из таких примеров приводит Г. Жуков.
По указанию Гитлера, данному на совещании 3 февраля 1941 года, начальник штаба верховного главнокомандования фельдмаршал Кейтель издал 15 февраля 1941 года специальную «Директиву по дезинформации противника».
Чтобы скрыть подготовку к операции по плану «Барбаросса», отделом разведки и контрразведки главного штаба разработаны и осуществлены многочисленные акции по распространению ложных слухов и сведений. Перемещение войск на восток подавалось в свете «величайшего в истории дезинформационного манёвра с целью отвлечения внимания от последних приготовлений к вторжению в Англию».
Напечатаны в массовом количестве топографические материалы об Англии. К войскам прикомандировывались переводчики английского языка. Готовилось «оцепление» некоторых районов на побережье проливов Ла-Манш, Па-де-Кале и в Норвегии. Распространялись сведения о мнимом десантном корпусе. На побережье устанавливались ложные ракетные батареи. В войсках распространялись сведения в одном варианте о том, что они идут на отдых перед вторжением в Англию, в другом – что войска пропустят через советскую территорию для выступления… против Индии.
Приведённый Жуковым пример хорошо согласуется с другими фактами. Чтобы подкрепить версию о высадке десанта в Англию, немецкое командование разработало спецоперации под кодовыми названиями «Акула» и «Гарпун». Пропаганда с потрясающим остервенением набросилась на Англию и прекратила свои обычные выпады против Советского Союза. В работу включились дипломаты.
Сталин учитывал не только это, но и другое: в связи с переходом от территориальной системы комплектования и содержания войск к кадровой во главе частей и соединений поставили командно-политические кадры, ещё не освоившие оперативно-тактического искусства в соответствии с занимаемой должностью. Учебно-воспитательная работа с кадрами проводилась, но этого оказалось недостаточно.
Между тем вопрос о командных кадрах в 1940-1941 годах продолжал оставаться острым. Массовое выдвижение на высшие должности молодых, необстрелянных командиров снижало боеспособность армии.
Накануне войны ощущался недостаток квалифицированных командиров, танкистов, артиллеристов и лётно-технического состава – сказывалось значительное увеличение численности Вооружённых сил. Планировалось всё это в основном устранить к концу 1941 года.
Никаких переделов мира!
Желая сохранить мир как решающее условие строительства социализма в СССР, Сталин видел, что правительства Англии и США, оказавшись в тяжёлой военной обстановке, крайне заинтересованы в нападении Германии на СССР. Вот почему, как подчёркивает Г. Жуков, лидер СССР недоверчиво воспринимал информацию западных правительств о подготовке Германии к нападению на Советский Союз.
Есть множество фактов, сведения о которых могли укреплять Сталина в его недоверии к такой информации. Это секретные переговоры с фашистской Германией в Лондоне в том самом 1939 году, когда в СССР проводились военные переговоры с Англией и Францией.
Чего только не вытворяла английская дипломатия. Например, предлагала договориться с гитлеровцами о разграничении сфер влияния в мире. Английский министр торговли Хадсон на переговорах с немецким тайным государственным советником Вольтатом, близким к фельдмаршалу Герингу, заявил, что перед обоими государствами находятся три обширные области, представляющие обширное поле для экономической деятельности: Британская империя, Китай и Россия.
Обсуждались политические и военные вопросы, проблемы приобретения сырья для Германии и другие. В переговоры включились и другие лица. Британский посол в Лондоне Дирксен доносил в Берлин что подтверждает «тенденции конструктивной политики в здешних правительственных кругах».
Когда Гитлер предложил Советскому Союзу вместе подумать над идеей раздела мира на сферы влияния, то встретил резкий отказ советской стороны даже говорить на эту тему. Об этом свидетельствуют документы и участники визита Вячеслава Молотова в ноябре 1940 года в Берлине.
В конце апреля того же 1940-го Черчилль направил Сталину послание. В нём говорилось: «Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы после того, как они решили, что Югославия находится в их сетях, т.е. 20 марта начали переброску в южную часть Польши трёх бронетанковых дивизий из пяти находившихся в Румынии. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше превосходительство легко оценит значение этих фактов».
Сталин к этому посланию отнёсся с недоверием. В 1940 году в мировой печати стали циркулировать слухи о том, что английские и французские круги сами готовятся предпринять нападение на Северный Кавказ, бомбить Баку, Грозный, Майкоп. Затем появились документы, подтверждающие это.
То есть, не только никогда не скрывавшиеся Черчиллем антисоветские, антикоммунистические дела и высказывания, но и многие конкретные факты дипломатической жизни того времени могли побудить Сталина настороженно воспринимать информацию от западных кругов.
Армию нужно любить
Весной 1941 года в западных странах усилилось распространение провокационных сведений о крупных военных приготовлениях Советского Союза против Германии. Германская печать всячески раздувала эти сведения и сетовала на то, что такие сообщения омрачают советско-германские отношения.
– Вот видите, – говорил Сталин, – нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга.
По мнению Г. Жукова, Сталин не полагался на пакт о ненападении, заключённый с Германией в 1939 году в момент, когда СССР мог быть атакован с двух фронтов – со стороны Германии и Японии.
Советское правительство исходило из того, что пакт не избавлял СССР от угрозы фашистской агрессии, но давал возможность выиграть время для укрепления обороноспособности, препятствовал созданию единого антисоветского фронта. «Мне не приходилось слышать от И.В. Сталина каких-либо успокоительных суждений, связанных с пактом о ненападении», – подчёркивал Георгий Жуков.
5 мая 1941 года Сталин выступил перед слушателями академий Красной Армии на приёме в честь выпускников. Он отметил, что успехи германской армии закономерны: военная мысль Германии движется вперёд. Армия вооружилась новейшей техникой, обучилась новым приёмам ведения войны, приобрела большой опыт. Но Германия не будет иметь успеха под лозунгами захватнических войн. Непобедимых армий нет.
С другой стороны, продолжал Сталин, в завоёванных Германией странах Европы к армиям относятся без внимания и должной моральной поддержки.
«Так появляется новая мораль, разлагающая армию. К военным начинают относиться пренебрежительно. Армия должна пользоваться исключительной заботой и любовью народа и правительства – в этом величайшая моральная сила армии. Армию нужно лелеять», – отметил Сталин.
