Дом несбывшихся надежд
В Доме юношества «Шанырак» обитают бывшие детдомовцы. Заселяются в комнаты в надежде в ближайшее время обзавестись своим жильем и съехать. Но очередь слишком длинная. Так что здесь остаются на долгие годы – женятся, рожают детей, строят семейное счастье.
Здание старое, ему почти 60 лет. И за все это время здесь не было ни одного серьезного ремонта. Разве что иногда освежают стены краской. На этом, пожалуй, все. Совсем недавно рядом построили новую школу, так что на фоне высоких школьных стен из красного кирпича «Шанырак» кажется низким и унылым. В глаза бросаются обшарпанные стены, заклеенные пожелтевшими газетами окна, входная деревянная дверь, которая, к слову, всегда нараспашку.
Из окна общежития виднеется пустое футбольное поле. Его построили недавно на месте бывших производственных цехов (кузовной, кузнечный, сварочный, швейный и обувной), в которых трудились около 40 человек, все те же выпускники детских домов. Цеха работали и приносили небольшую прибыль. Но главное, помимо приобретения трудовых навыков, здесь шаныраковцы обучались новым профессиям.
Социальное предприятие организовал тоже бывший детдомовец Геннадий Артурович Франк. Сегодня он юрист крупных иностранных компаний и предприниматель, а также неравнодушный человек, который всеми своими силами старается помочь таким же, как он, ребятам, у кого не было родной семьи, а домом стали казенные стены. Как юрист и учредитель производства он до последнего старался отстоять цеха, но не смог. Решение было вынесено – на месте производственной базы построить футбольное поле. Предприятие пустили под трактор, поставили футбольные ворота, оградили сеткой. Но только стоит это поле всегда пустым. В то время как у бывших воспитанников головная боль усилилась – проблема с трудоустройством, поскольку им негде теперь обучаться и набивать руку.
Умирбай Рысбаевич Калымбетов руководит Домом почти 20 лет. Говорит, что за это время здесь не происходило никаких серьезных перемен. Разве что жильцы иногда переезжают из одной комнаты в другую. Те, что побольше, директор старается отдать многодетным семьям, а таких здесь достаточно.
– Здание построено в 1958 году. Сначала здесь был детский дом, уже потом стал Домом юношества. Сейчас в комнатах размером чуть больше 11 квадратных метров живут целыми семьями. Есть мужья и жены, дети, но нет надежды покинуть «Шанырак», – говорит директор. – По списку проживают 115 человек, в том числе 35 семей, 11 матерей-одиночек, остальная молодежь. Всего 74 ребенка, 41 – школьного возраста. В 12 комнатах есть свой санузел, остальные 50 – одноместные, без условий, но и в них проживают большими семьями.
Менсулу 35 лет, в общежитии она с 1994 года. У нее двое детей, воспитывает их одна. Зарабатывает, оказывая клининговые услуги, то есть убирает чужие квартиры и особняки. Платят богатые люди немного и отдают деньги всегда нехотя. Но это издержки профессии. Здесь многие рады и такой подработке. За уборку огромного коттеджа, на который уходит практически весь день, получают пять тысяч тенге. Этих денег едва хватает, чтобы сводить концы с концами.
Менсулу показывает нам свое жилье. Ей повезло – Умирбай Рысбаевич разрешил присоединить к ее квадратным метрам часть холла. Так что теперь у нее вполне просторная и уютная квартира с проходной кухней и большим залом, где она проживает вместе с двумя дочерьми. Старшая уже учится в музыкальном колледже, она будущий хореограф, младшая в начальных классах. Получить свое законное жилье женщина не надеется, в очереди стоит с 2011 года, но по номеру лишь 652-ая. А это значит, что квартиру в ближайшие десять лет она скорее всего не получит, – в год очередь продвигается только на 30 человек.
У Олеси четверо детей, которых она воспитывает одна. Директор не один раз писал письмо в высшие инстанции с просьбой выделить этой семье квартиру. Но ему объясняют, что даже многодетным льготы не положены, очередь для всех одна. В этом же доме, но в других комнатах, проживают сестры и братья Олеси, у них тоже свои семьи и дети. Самая младшая сестренка живет в Америке, их мать была лишена родительских прав и ее удочерили иностранцы. Но 17-летняя девушка через интернет смогла найти родню. Сестры часто списываются и надеются, что когда-нибудь у них все-таки получится встретиться.
Олеся пригласила нас в свою квартирку. Дети окружили директора, они к нему привыкли, он для них как родной человек. В квартирке 28-летняя женщина постаралась создать уют. Часть зала занимает кухня, здесь же новый холодильник и тумбочки с телевизором. В небольшой комнатке бельевой шкаф. Спят все на полу – если поставить диван, детям негде будет играть.
– У нас мама пила, я в детский дом попала в 11 лет, – рассказывает Олеся. – Конечно, ничего хорошего там нет. Сейчас мать живет со старшей сестрой, помогает воспитывать детей. Мы общаемся и не держим друг на друга никаких обид.
Олеся не работает, самому младшему Адаму нет еще и года, она в декретном отпуске по уходу за сыном. Живет семья на детские пособия и пособия по потери кормильца, а это около 100 тысяч тенге. Так что Олеся еще может себе что-то позволить.
– В «Шаныраке» все живут бесплатно, – рассказывает Умирбай Рысбаевич. – Такое решение принято после того, как я обращался к акиму области, на тот момент это был Алтай Кульгинов. Нам пошли навстречу: никакой платы за комуслуги и аренду. По закону после достижения 23 лет ребята должны освобождать жилье. Но куда им идти? Им положены квартиры, но их не дают, очередь огромная, движется медленно. Мы же не будем гнать людей на улицу, да еще с детьми. Но ко мне каждый день приходят и звонят ребята, которым негде жить. Выпрашивают даже комнату вахтера. Но, естественно всех вместить мы не можем.
– Из детских домов ребята выходят как в космос, – говорит Геннадий Артурович Франк. – Поэтому справляются с программой выживания не все. Одни почти сразу попадают в тюрьму, еще столько же становятся бездомными, кто-то кончает жизнь самоубийством. Оставшиеся – «условно успешные», те, кто не доставляет особых хлопот государству. Но настоящих счастливчиков — доли процента. Принято считать, что единственный шанс, который дается выпускнику детдома, — это шанс на чудо. Но нужно понимать: пока не изменится система, шансов не будет никаких.
В первую очередь необходимо соблюдать закон. Положено, значит нужно дать им жилье. Есть ребята, которым по 40 лет, но они до сих пор без крыши над головой и неизвестно когда получат. Строятся новые микрорайоны, многоэтажки заселяются, но им-то ничего не светит. Дом юношества, конечно, является спасительным кругом, но он не соответствует тем требованиям, которые имеются. В Доме должны проходить адаптацию. Его основная цель – подготовить ко взрослой и самостоятельной жизни. Поэтому должны быть свои цеха, где они бы учились, получали опыт и профессии. Войти в обычный коллектив им будет сложно. Да и кто из работодателей будет кого-то учить. Многие уверены: главная помощь для сирот – материальная. Достаточно привозить в детские дома: обувь, одежду, игрушки. Но если не обращать внимания на социальную адаптацию детей-сирот (грубо, но более доступно – если не вправлять им мозги), то все остальное не имеет смысла. Если не заниматься их трудовым воспитанием, профподготовкой и трудоустройством, то развоз по детдомам курток и плюшевых зайцев результата не дадут. Такая помощь воспитанникам не приносит пользы, а только вред, так как поддерживает потребительское отношение к жизни, делая из них тунеядцев и дармоедов. Это не громкие слова, это жизненные наблюдения, в частности, мой личный опыт. Так как я сам из бывших детдомовцев и проблему знаю. Отсутствие желания работать у детдомовцев, равно как и тяга к алкоголю – широко распространенное явление. Этим страдают почти все сироты. Но кто в этом виноват? Система! Детдомовцы безответственные и хулиганистые – устоявшееся мнение общественности. Но никто не задается вопросом: почему они встают на кривую дорожку? Все очень просто: несмотря на то, что финансирование сиротских учреждений увеличилось в десятки раз, это никак не сказалось на социальной адаптации воспитанников. Сиротские учреждения, несмотря на то, что носят статус педагогических, на самом деле являются резервациями, где сирот просто содержат. Уровень образовательной подготовки воспитанников крайне низкий, а о трудовом воспитании говорить просто не приходится. После выпуска из детских домов их отправляют в профтехучилища, лицеи. По-настоящему мало кого волнует, сможет ли парень стать хорошим сварщиком или юристом. Будет ли девушка первоклассным поваром. Главное – пристроить, определить куда-нибудь, а сможет он работать по профессии или нет, неважно.
На 11 квадратных метрах живет семья Айнагуль, она сама воспитанница детского дома, муж – нет, но живут они в «Шаныраке». У них двое детей и им в этой комнате очень тесно. Значительное место занимает шкаф, но без него никак. Все вещи прячут в нем.
– Конечно, проще было снять квартиру, но у нас нет возможности, – говорит Айнагуль. – Работает только супруг, я сижу с малышом, ему только 5 месяцев. Ежемесячный доход около 70 тысяч тенге, этого бы нам просто не хватило.
Роза живет в двухместной комнате вдвоем с сыном. Она музыкальный работник. Старшая дочь со свекровью в Алматы, но Роза старается раз в год приезжать к дочери.
– Я бы с удовольствием забрала ее к себе, но в «Шаныраке» нет условий. Вы видите, в каком все состоянии, девочка не должна так жить.
Пока мама объясняет, ее младший сын вместе с другом возится с ноутбуком. Его Роза купила для работы. Она музыкальный руководитель в одном из детских домов.
– Вот электроплита, мне ее мой коллектив подарил. Я очень благодарна, – говорит она.
Без дела Роза сидеть не привыкла. Она как и многие в этом доме занимается уборкой домов и квартир, а также подрабатывает няней. Ее мечта – скопить необходимую сумму и купить квартиру в ипотеку.
