Земля души

(Продолжение. Начало в №31, 32, 34, 35, 37)

Вернусь в тот первый день, когда я вселился в пансионат на берегу Чёрного моря. Помню, как дежурная в вестибюле, зарегистрировав меня в качестве нового постояльца, что-то негромко сказала двум юношам, стоявшим неподалеку, и те, привычно схватив вещи, быстро понесли их на четвертый этаж, где располагался мой номер. Я еле поспевал за ними, так что иногда молодые люди вынуждены были сбавлять шаг. Что-то в их облике говорило о том, что они нездешние. Смуглость, темные глаза и волосы выдавали их восточное происхождение. Да и речь их, как я успел заметить по коротким репликам, которыми они обменивались между собой, была с довольно сильным акцентом. Местные жители, абхазы, по крайней мере те, с кем мне довелось пообщаться, по-русски изъяснялись совершенно свободно и чисто, и нередко собеседника невозможно было даже заподозрить в «нерусскости».

Вещи мои были, в общем-то, нетяжелыми, и один из парней, взяв сумку у другого, донес поклажу до моей комнаты. Я поблагодарил его и хотел было дать ему «на чай», но удержался от этого: отблагодарить молодых людей, подумал я, всегда успею за время пребывания в пансионате. Меня смущало то обстоятельство, что я не знал их статуса здесь, и своим поступком не хотел нанести какой-либо обиды.

Потом юношей я видел часто. Можно сказать, во многом именно благодаря им поддерживался порядок во всем большом здании пансионата, прежде всего в той его части, где проживали отдыхающие. Тогда, во второй половине июня, большинство номеров еще почему-то пустовало, но парни все равно не сидели без дела. По нескольку раз в день мыли полы в длинных и широких коридорах, регулярная уборка производилась как в уже занятых, так и пустующих номерах. Если в комнате была какая-нибудь мелкая неисправность – надо заменить перегоревшую лампочку или вдруг стал барахлить замок в двери, – то в таких случаях нередко обращались к ним.

Как-то знойным солнечным днем я медленно брел с морского пляжа «домой» и услышал над своей головой какие-то крики. Поднимаю глаза и на одной из последних ступенек запасной металлической лестницы здания гостиницы вижу уже знакомых мне парней. Они специальным садовым инструментом обрезали длинные древесные побеги, которыми густо была оплетена лестница. Один из молодых людей, заметив меня, махал рукой:

– Давай ходи сюда! Тут тэбе будет близко.

Я последовал его совету. Действительно, запасная лестница предоставляла мне возможность значительно сократить путь: не надо было обходить весь гостиничный корпус и потом ещё утомительно долго подниматься – в пансионате не было лифтов – по широкой с многочисленными поворотами лестнице…

В ночное время они становились полновластными хозяевами в многоэтажном здании и на всей прилегающей к нему территории, поросшей разной субтропической растительностью. Когда в густую южную тьму погружались окрестности старинного поселка Алахадзыхь и уже не ожидалось прибытия постояльцев, они вдвоем отправлялись к воротам, чтобы закрыть их. Иногда, по признанию парней, им приходится выдерживать самые настоящие осады, обеспечивая покой отдыхающих. Не раз у них в неурочный час происходили стычки с поселковыми ребятами, пытающимися приударить за молоденькими девушками, отдыхающими здесь.

Вечерами, свободными от экскурсий и других поездок по Абхазии, у меня было достаточно времени для общения с молодыми приятелями. У них была своя комната на первом этаже за стойкой дежурного администратора, в которой они, кажется, только ночевали. Один из парней, которого, если мне память не изменяет, звали Турлыбеком, по-русски говорил достаточно сносно. Он гораздо реже своего товарища оказывался в затруднительных ситуациях, когда нужно было подбирать слова, чтобы выразить ту или иную мысль. Однажды Турлыбек как нечто само собой разумеющееся сообщил мне, что является внуком экс-министра сельского хозяйства Узбекской ССР, последнего министра советского периода. Он назвал его фамилию.

– Деда и сейчас многие помнят в республике, – сказал юноша. – Он жив-здоров, и мы с ним время от времени созваниваемся по телефону. Главное, что старика интересует: «Как мне тут…»

Я удивился. Что здесь, вдали от дома, делает внук крупного государственного деятеля, пусть и бывшего? Турлыбек признался мне, что тяготы нелегкого труда на Кавказе он делит со своим другом, тоже узбеком, как бы за компанию с ним. К тому же тут субтропики, под боком Чёрное море, которое он мечтал увидеть с детства. Интересно! А ещё восемнадцатилетний паренек мечтает стать хирургом, и выразил намерение уже в ближайшее время, этой осенью, отправиться за знаниями в Москву.

Несколько позже выяснилось, что в пансионате живет и сестра Турлыбека – Мавлюта. Впрочем, девушку я видел совсем редко, и я даже затрудняюсь сказать, какими были в пансионате ее обязанности.

А одним прекрасным, ранним утром окрестности пансионата словно неким сказочным образом вдруг превратились в кусочек солнечной средне-азиатской республики. Тут и там вдруг зазвучала узбекская речь, шутки, перемежаемые звуками скашиваемой травы и вырубаемых кустарников. Это хозяин нашего заведения нанял большую группу узбеков, в основном мужчин 40-50 лет, чтобы очистить от буйной растительности обширное пространство вокруг пансионата… Эти люди в общении со мной были предельно откровенны: сюда, в западнокавказский регион, их пригнала нужда, отсутствие какой-либо работы на родине. Осенью, подзаработав немного на жизнь, они вернутся к себе домой, к своим семьям в Узбекистан.

Таким же сезонным был труд и у Людмилы, трудившейся на кухне. Она родом из Молдовы. И жизнь у нее уже на протяжении многих лет как у той перелетной птицы: весной, к началу курортного сезона, она устремляется в приморский поселок, а осенью пакует чемодан и – в свою родную Молдову.

Однако никто из всех этих людей, приезжающих в маленькую Абхазию на заработки и месяцами живущих вдали от родного очага, даже в мыслях не допускает здесь остаться. Получить абхазское гражданство, особенно если ты не коренной национальности, очень трудно. Во-первых, для этого надо не менее десяти лет прожить на территории республики, по сути – на птичьих правах. А во-вторых, помимо всего прочего, претендент на гражданство должен ещё владеть хотя бы на разговорном уровне государственным языком.

Но вернусь к двум друзьям из Узбекистана. Мне перед отъездом все-таки захотелось их как-то отблагодарить. Дело в том, что юноши любезно оказывали мне некоторые услуги, когда в этом была необходимость. Однажды, например, у меня сломались очки, я впал в отчаяние, но Турлыбек их быстро починил. Парни приняли мою благодарность, выслушав меня, а вот от купюры в пятьсот рублей эти странные юные гастарбайтеры из Узбекистана категорически отказались…

(Продолжение следует)