Уральцы отвечают на вопрос: – После известных мер, стало ли в Уральске меньше бомжей и попрошаек?

Иван Архипович Дунько,
ветеран, бывший узник концлагеря «Освенцим»:

– На мой взгляд, меньше побирушек и пьяных не стало. Как раньше, так и теперь ходят. Я живу недалеко от площади Маншук Маметовой и часто там прогуливаюсь, отдыхаю на скамеечке. Иногда отдых портят компании, которые распивают на соседних скамейках или курят где-нибудь рядом. Закон о запрете курения в общественных местах приняли, а они все равно и пьют, и курят, и деньги просят. Молодые женщины среди них есть. В советское время такого не было: у всех была работа, а кто не хотел работать, того стыдили и заставляли. Партия, комсомол, суды товарищеские… Милиция, дружинники на улицах дежурили, порядок соблюдали. А теперь не стыдно стало не работать и стоять с протянутой рукой. Дворник у нас был, двор убирал – метлу бросил, пошел побираться, говорит, так больше заработаю. Одного спортсмена знаю, футболист бывший, тоже спился. Мер к ним не принимают, они привыкли так жить.
 

Калима Бисалиева,
медсестра:

– Мне кажется, попрошаек в последнее время стало поменьше, но попадаются. Я считаю, что это люди, которые не задумываются о жизни и попросту не хотят работать. Иногда смотришь – молодой, здоровый, а стоит с протянутой рукой. Работу сейчас можно найти, но, видимо, нет желания. В советское время людей, которые побирались, не было, потому что не работать было стыдно, к совести призывали. А сейчас это стало закономерным. Просит на проезд или на хлеб, а видно, что алкаш. А вот в районе рынка мальчик на костылях милостыню просил, ему, конечно, много подавали. А я сама видела, как он деньги отдавал какому-то мужчине. У них, наверное, тоже есть свои «сутенеры».

Иногда стоят, просят на какую-нибудь благотворительность, на лечение. Даешь и надеешься, что твоя помощь дойдет до адресата. А полной уверенности все равно нет, мир сейчас такой нестабильный, что доверия ни к кому нет.

Отец Владимир,
священник Преображенской церкви:

– Одно время попрошаек стало поменьше, но с месяц назад они снова активизировались.

К «своим», постоянным, мы уже привыкли. Они хотя бы ведут себя прилично: к людям не пристают, просят милостыню Христа ради, как положено скажут и «Царство небесное», и «Доброго здоровья», и перекрестятся. Но недавно появились новые, молодые, лет по 25-30, пьяные и наглые. Стоят у главного входа на кладбище, на аллее, которая ведет к храму. Ведут себя агрессивно, пристают к людям, некоторые боятся мимо них пройти к церкви. Что с ними поделаешь, заблудшие души. Работать они не хотят. Мы сейчас делаем пристройку для воскресной школы, говоришь: «Возьми метлу, сделай хоть что-нибудь». Не хотят ничего делать. Договариваемся с руководством кладбища сделать общий забор, может, это поможет как-то оградить храм и кладбище от попрошаек.

Мария Царькова,
домохозяйка:

– Летом и бомжей, и попрошаек поменьше, но есть. Полиция какие-то меры принимает, но они все равно попрошайничают. Они меня пугают. Среди них много цыган. Они побираются в районе рынка, родители детей заставляют просить. Дети маленькие, грязные, неприятно и жалко на них смотреть. Еще бабушки-цыганки побираются. Стоят все в золоте и просят. Причем настырно так пристают.

Детей мне жалко, но я принципиально ничего им не даю. А вдруг они на что-то плохое эти деньги потратят? Часто на автобусных остановках просят, якобы на проезд, а на самом деле на бутылку. У магазинов тоже стоят. Иногда смотришь – стоит такой лоб и не стыдно ему просить.