Когда окончилась война
(Продолжение. Начало в № 5)
В БОЛОТАХ КАРЕЛИИ
Город Лодейное Поле на реке Свирь, что в Карелии. На одном берегу наши войска, на другом – финны. Предстояло переправиться через достаточно широкую водную преграду. Сначала пустили вперед плоты с ложной живой силой. Это было сделано для того, чтобы выявить и потом подавить огневые позиции противника. И действительно, с финской стороны открыли бешеный огонь по «десантирующимся», стараясь во что бы то ни стало опрокинуть и потопить их. Но тут в действие вступила советская артиллерия. А когда за реку, в сторону занимаемой врагом территории, полетели еще и самолеты, начали там бомбить укрепленные позиции, от берега быстро отделились лодки и плоты уже с настоящей живой силой. В лодке вместе с ефрейтором Вениамином Скаленко были еще бойцов шесть. Все благополучно преодолели опасный водный рубеж. Их лодка только лишь достигла противоположного берега, Вениамин оглянулся назад и очень удивился – через реку уже был перекинут понтонный мост и по нему двигались вперед танки, артиллерийские подразделения.
То, что еще совсем недавно на финской стороне представлялось красивым зеленым лесом, являло собой теперь грустную картину. Все было до неузнаваемости перерыто, перемешано с землей…
Вскоре после этой крупной операции, проведенной в один из июньских дней 1944 года, 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, в которой воевал В. Скаленко, официально стала именоваться Свирской.
Много прошагал фронтовыми дорогами в Карелии и по финским землям Скаленко. Для него, жителя степных равнин, это были необычные, трудные дороги, к которым он за все время нахождения на Карельском фронте так и не смог привыкнуть. Представьте обширную болотистую местность, покрытую хвойным лесом, и на ней – длинную узкую ленту деревянного настила, с которой не свернуть ни вправо, ни влево не то что технике, но даже пешему.
Бездорожье, топь – на многие-многие километры. И боевые действия велись преимущественно на этих дорогах. Существенные потери войска несли от вражеских снайперов, или, иначе говоря, – «кукушек». Был такой случай. Колонна военных сделала на марше короткий привал, все веселой гурьбой столпились возле полевой кухни, и вдруг, как бы ни с того, ни с сего, падает рядовой Владимир Давыдов, воспитанник Ленинградского военного училища связи. Молодой человек даже ойкнуть не успел. Это произошло буквально на глазах Скаленко – боец находился рядом с ним. Пуля, пущенная «кукушкой», попала ему прямо в голову. Наши там же, на сосне, где сидел вражеский снайпер, прикончили его, даже не попытавшись взять в плен. Очень злы были на финских «кукушек» бойцы. Некоторые из них были даже крепко привязаны к деревьям – видимо, для подстраховки, для того, чтобы из-за долгого сидения в укрытии ненароком не свалиться на землю.
Бывали и просто трагикомичные случаи. Однажды попали под неприятельский обстрел. Поблизости чернела какая-то воронка. И Вениамин с одним из сослуживцев в вечерних сумерках спрыгнул в нее, решив, что снаряд дважды в одно и то же место не падает. Закончился арт-налет, и только теперь друзья обратили внимание на то, что под ними что-то мягкое, сухое. Присмотрелись – это трупы убитых финских вояк, аккуратно сложенные один к другому. Откуда они здесь взялись? Обычно противник, отступая, не оставлял на поле боя ни раненых, ни убитых, увозил их с собой. Наверное, и этих приготовил к транспортировке, да не успел вывезти из-за стремительного наступления советских войск.
В другой раз от огня неприятеля пришлось укрываться в блиндаже, куда проникнуть можно было почему-то только через отверстие в крыше. Бойцы стали один за другим сигать в эту дыру головой вниз, как если бы перед ними была речка. Набилось в блиндаж, видать, много, потому что когда туда нырнул очередной боец, высоко снаружи остались торчать его ноги. Опасность миновала, надо было вылезать, а никто с места сдвинуться не может! Пришлось в конце концов вытаскивать из западни каждого по очереди. Когда прыгали в блиндаж, мысль у всех была – спастись, укрыться от опасности, ведь молодые были, жить-то хотелось. Это уже потом, когда все стихло, ржали над собой до колик в животе.
Командиром противотанковой истребительной батареи, в которой служил Вениамин Скаленко, был старший лейтенант Васильчиков. Человек уже немолодой, он к подчиненным относился почти как к своим детям.
– Сынки, – однажды сказал он им, – вот скоро будем брать линию Маннергейма. Трудное и опасное дело нам предстоит…
Линия Маннергейма представляла собой комплекс оборонительных сооружений на Карельском перешейке, воздвигнутый еще в 20-30-е годы. Финны придавали ей чрезвычайно большое значение в возможной войне с СССР. Однако первый оборонительный рубеж советские войска взяли относительно легко, труднее достался второй рубеж, а перед тем как брать третью линию, командование задумалось: стоит ли понапрасну рисковать жизнями солдат и офицеров? И наверное, не случайно по всей линии фронта вдруг заговорили о том, что якобы воздушно-десантные части, участвующие в этих наземных сражениях, в ближайшее время перебросят в тыл к противнику. И в самом деле, десантников, среди которых был и Скаленко, снимают с передовой и отводят куда-то в прифронтовую зону. Снова томительное, как и на аэродроме в подмосковной Яхроме осенью 1943 года, ожидание вылета для выполнения боевого задания, на этот раз в Финляндию, в район Хельсинки. Однако через несколько дней пришло сообщение о выходе страны Суоми из войны. Скорее всего, те слухи, что гуляли по фронту о предстоящей заброске к финнам советских воздушно-десантных частей, были обычной уткой, призванной дезинформировать врага. И – достаточно удачной, судя по всему.
БУДТО И НЕ БЫЛО ВОЙНЫ
Вена произвела глубокое впечатление на Вениамина Скаленко. Хотя в его военной биографии она по сути была лишь незначительным эпизодом, штришком. Парень даже толком-то не участвовал в освобождении города от немецко-фашистских захватчиков, как это у него было ранее в Венгрии да и в целом ряде населенных пунктов той же Австрии. Прославленная европейская столица, когда советские части вошли в неё, стояла целехонькой, будто война обошла её далеко стороной. Здания, одно прекраснее и величественнее другого, поражали паренька, выросшего в далекой казахстанской степи, никогда прежде не видавшего больших городов. На одной из площадей постоянно звучали вальсы Штрауса. Удивительнейшие звуки словно лились откуда-то с весеннего неба.
Теперь понятен стал ему показавшийся поначалу странноватым приказ советского командования не подвергать бомбежке и артиллерийским обстрелам город, стоящий на одно-именном притоке Дуная. Как такую неописуемую красоту да не сохранить! Вот бы с такой щепетильностью немцы относились к сохранности советских городов и других населенных пунктов, но нет – после себя они оставляли повсюду лишь развалины, пожарища, кровь и смерть. Особенно насмотрелся наш земляк всего этого ужаса в освобожденной накануне Белоруссии, через которую проезжал он по пути в Венгрию, где тогда еще велись бои.
Часть отвели за город, в Венский лес, где 8 мая сорок пятого и узнали они о капитуляции фашистской Германии. Однако война для десантников еще не закончилась. Им предстояли бои с несдавшимся врагом.
Евгений Чуриков
Снимок из семейного альбома В.П. Скаленко
