Грани профессии
«Ха-ха-ха! Это твой комплимент моему двухсотлетнему возрасту?» – добродушно рассмеялась Татьяна Азовская, когда я, напрашиваясь на интервью, сказала, что хотелось бы узнать мнение старейшего журналиста о сегодняшних СМИ и о том, как это было «вчера».
Поэт, член Союза писателей Казахстана и Союза писателей России, почётный журналист Казахстана, она не изменяет себе. Всё такая же: с хорошим чувством юмора и самоиронией, перемежающая речь цитатами из классиков. Вот бы у кого поучиться нынешнему поколению пишущего цеха.
– Татьяна Николаевна, когда Вы пришли в журналистику?
– Моя первая заметка была напечатана, когда мне было лет четырнадцать. Прочитала в «Приуралье» об открытии школы молодого журналиста. Отправилась в редакцию. Меня встретил Борис Борисович Пышкин, человек для Уральска легендарный. От него получила задание – написать о комсомольско-молодёжной бригаде автобусного парка. Волновалась страшно! А когда встретилась с бригадиром, который был чуть старше меня, поняла, что он волнуется не меньше. Но заметку я всё-таки написала, её опубликовали. И гордости моей не было предела. Шла по улице и мне казалось, что все на меня смотрят как-то значительно.
А в штат редакции меня приняли в начале 1968 года. Потом был факультет журналистики КазГУ, и до 2006 года – работа в газете.
– В те годы выпускать газеты было сложно, молодые представления не имели, кто такой метранпаж, что такое линотип…
– Да, это кануло в прошлое. Работа печатников была трудоемкой, очень тяжелой. Метранпаж – это то же самое, что и верстальщик, который на талере, специальном столе, собирает газетную полосу из гранок – металлических строк, составляющих газетные колонки, набранных на линотипе. Линотип – строкоотливной наборный аппарат, отливающий строки текста из сплава, основой которого был свинец.
А вообще это правильно, что наш профессиональный праздник называется не Днём журналистов, а Днём печати. Ты знаешь, кто был первым читателем наших опусов?
– Не догадываюсь, – пожимаю плечами.
– Машинистки! Они же печатали наши тексты. И первыми давали оценку нашей работе. А как не вспомнить корректоров! Они работали в две смены. Их трудовой день начинался в восемь утра, а заканчивался не раньше полуночи, когда дежурный редактор ставил на последней полосе свою резолюцию: «В печать!» И так – каждый день. Ведь газета выходила пять раз в неделю.
– А как Вам сегодняшние СМИ?
– Знаешь, что я тебе скажу? У меня с нынешней журналистикой свои счёты. Во-первых, все газеты, за редким исключением, депрессивные. Открываешь любую, а там: украл, убил, задавил, посадили… Сплошная криминальная хроника. Словно все соревнуются, кто больше «даст» негатива. А ведь он, негатив, разрушает личность, унижает её. Уверена, что воспитать может только позитив. «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал». С Александром Сергеевичем не поспоришь. У нас что, сегодня нет положительных примеров? Почему мы стыдимся писать о хороших делах, об интересных людях? Я не против критических материалов, но я против того, что они определяют информационное пространство нашего времени. Его определяют всё-таки люди. Те, кто растит хлеб, строит дома, лечит людей. А для человека главными во все времена остаются, как писал Булат Окуджава, «три судьбы, три судьи, три сестры милосердных» – Вера, Надежда, Любовь.
Во-вторых, угнетает безликость наших газет. Раньше открываешь «Приуралье», по первым абзацам узнаёшь, кто написал материал: Пышкин, Чесноков, Смирнова, Никитин, Кульпин, Кузнецов, Хуснутдинов. У каждого был свой стиль, каждый был «штучным товаром».
Не надо забывать, что журналистика не только мастерство, но и творчество. А творец – он всегда индивидуален.
А сейчас такое ощущение, что газета написана одним человеком. Диплома журналиста мало, нужны еще талант и образованность. Вот этого молодым журналистам сейчас катастрофически не хватает. Приходила ко мне одна девочка брать интервью. Спросила её, что она читает. Ответила: «Люблю фантастику». – «А из классики?» – «Терпеть не могу». – «А куда впадает Урал, ты хоть знаешь?» – А в ответ: «В какое-то море. Точно не помню».
Калькируя американскую прессу, мы потеряли великую школу русской публицистики, которая была частью русской литературы, названной Томасом Манном «святой». Ведь что такое как не публицистика «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголя или «Дневник писателя» Достоевского? Можно по-разному относиться к демократам-разночинцам, но Белинский, Чернышевский, Добролюбов были талантливыми публицистами. Кто их теперь знает? А наши современники: Мариэтта Шагинян, Евгений Богат, Юрий Щекочихин, Аркадий Сахнин! В советское время журналисты становились лауреатами Ленинской премии, к примеру Владимир Солоухин, Юхан Смуул, Василий Песков.
В нынешней журналистике главными жанрами являются информация и корреспонденция. Исчезли очерки и фельетоны. Редкостью стали аналитические статьи. А жаль. Вашей газете повезло. Имею ввиду материалы Натальи Смирновой.
– Что Вы скажете о свободе слова, ведь в годы вашей работы была жесткая цензура?
– Да. Была цензура, были определенные границы, которые переходить не допускалось. Но она вовсе не душила мысль, иначе многих из перечисленных мною журналистов просто не существовало бы. Да и критические статьи выходили. А уж о действенности советской журналистики и говорить не приходится. После наших выступлений человека могли и уволить, и наградить. Действенность советской журналистики определялась существованием постоянной связи с читателями. «Приуралье» в год получало свыше пяти тысяч писем от своих подписчиков. И ни одно письмо не оставалось без внимания. Какие-то письма публиковались, какие-то отправлялись на расследование. Более того, дважды в году заведующий отделом писем отчитывался в обкоме партии о работе с читателями. И очень неуютно было тем руководителям, которые проигнорировали запросы редакции.
– Вы сейчас над чем-то работаете?
– Над собой! – шутит она в свойственной ей манере. – Хочешь рассмешить Бога, скажи ему о своих планах, поэтому лучше промолчу. Иногда печатаюсь в «Надежде», два очерка были опубликованы в «Просторе», да и в вашей газете были мои материалы.
– А что читаете?
– Из периодики – «Литературную газету» в интернете, «Простор» выписываю. Половина авторов этого журнала – мои хорошие знакомые. Ну и, конечно, книги моих друзей – Геннадия Доронина, Веры Галактионовой. Вера сейчас живёт в Москве, а когда-то работала на Уральском областном телевидении. Кстати, редактор «Литгазеты» Юрий Поляков выход её трёхтомника назвал самым значительным событием в литературной жизни России. Недавно получила сборник стихов Ольги Григорьевой из Павлодара. Наслаждаюсь! А любимыми остаются русские классики: Достоевский, Лесков, Набоков. К сожалению, слишком поздно открыла русских философов Ивана Ильина и Василия Розанова. Думаю, прочитай я их раньше, может, по-другому бы жизнь сложилась.
– Татьяна Николаевна, какой совет дадите молодым журналистам?
– Ребята, больше читайте. Как сказал Пушкин в 1820 году в письме к брату: «Чтение – лучшее учение», а Горький: «Всем хорошим я обязан книге». Чтение хороших, умных, добрых книг устанавливает ту интеллектуальную планку, к которой надо стремиться.
Я тебе прочитаю сейчас несколько строк из письма моего отца. Вот, слушай. «Ты пишешь, что практику сдала на пять. Молодец! Но однако до всего ещё далеко. Даже одну маленькую затяжку фимиамом сделать – и то рано. Журналист! «Как много в этом звуке!..» Тьму знаний надо иметь, чтоб быть журналистом. Ну а что ещё кроме знаний, – чтоб ещё душа была нормальной».
К этим словам мне добавить нечего.
