Бой после Победы
(Продолжение. Начало в №24-27)
Однако стремление СССР создать на своих границах пояс дружественных государств взамен довоенного антисоветского «санитарного кордона», усилить своё влияние в этих странах народной демократии с растущими элементами социализма, воспринималась Западом как «экспансия Советов». Иранский кризис 1945-1946 годов, советские территориальные требования к Турции, усиление борьбы левых сил Греции против американских оккупантов расценивались как попытки Москвы проводить политику так называемой «лоскутной агрессии».
Особенно встревожило США растущее влияние Советского Союза в Восточной Европе и увеличение авторитета компартий во Франции, Италии, Бельгии и ряде других стран Европы. Поэтому в страны Западной Европы вкладывались наибольшие средства, чтобы сделать их возможно более сильным противовесом СССР. Возрождалась мощь западноевропейского капитализма, тесно связанного с американским и зависимым от него. На этой основе выдвигалась новая военно-политическая структура, создавалась военная машина, направленная против Советского Союза.
План Маршалла – медвежья услуга
Однако для реализации этих планов необходимо было создать прочную экономическую базу. Её основу заложил План Маршалла, выдвинутый государственным секретарём США Дж. Маршаллом в июне 1947 года и принятый для стран Западной Европы в том же месяце на конференции министров иностранных дел Англии, Франции и СССР в Париже.
Хотя СССР и участвовал в конференции, он для себя этот план отверг и рекомендовал не принимать его странам народной демократии. Но почему? Вот что пишет по этому поводу уже упоминавшийся нами историк Александр Орлов:
«Страны, согласившиеся принять этот план и американскую помощь по нему, должны были предоставить США полные сведения о состоянии своей экономики, потерях страны в войне, валютных резервах, предполагаемом использовании американских средств. А это означало, что Советский Союз должен был раскрыть все свои секреты, в том числе проекты и ход работ по созданию атомного и ракетного оружия, показать состояние своей экономики и пути её восстановления, поставить под американский контроль людские и природные ресурсы страны» (А. Орлов, «Тайная битва сверхдержав», Москва, «Вече», 2000 год, стр. 164).
К тому же, как далее замечает Орлов, План Маршалла был рассчитан на восстановление капиталистической экономики, а в СССР уже в 30-е годы, а особенно в годы войны, установилась социалистическая экономика, для которой этот план был неприемлем, – советское руководство не приняло бы капиталистический путь восстановления народного хозяйства. И тут Орлов в скобках делает очень любопытную приписку:
«Сегодня на опыте последних 15 лет мы убеждаемся, какую цену за поспешные капиталистические реформы платит наш народ».
Интересно, что в 1947 году американское руководство с огромным облегчением восприняло отказ советского руководства от Плана Маршалла. Если бы СССР принял его, возникли бы ненужные трудности для правящего класса Америки, уже принявшего курс резкой конфронтации с СССР. С точки зрения американской стратегии, а это было главным для Вашингтона в то время, Европа при политике противостояния с Советским Союзом обладала рядом преимуществ.
Здесь границы западного мира вплотную подходили к границам стран народной демократии, имелись даже «открытые» подступы к СССР на севере и на юге, обеспечивающие выход стратегических бомбардировщиков к жизненно важным регионам Союза ССР.
При этом внимание вашингтонских политиков всё больше привлекал именно центр Европы. Главная роль здесь отводилась Западной Германии. Она должна была подняться из развалин и стать мощным центром антисоветизма в Европе. Поэтому все средства – военные, экономические, идеологические были направлены на то, чтобы как можно скорее вынести фронт борьбы с социализмом в самый центр Европы, сделать его передним краем конфронтации между Востоком и Западом.
Подальше от Америки
Но была ещё одна важная причина, которую США пытались решить при создании сил передового базирования.
«Одна из основных концепций нашей современной стратегии, – писал в 1951 году начальник штаба ВМС США адмирал Шерман, – состоит в том, чтобы вести войну как можно дальше от Соединённых Штатов».
Американские эксперты считали: расстояние, отделяющее Европу, где стояли основные части воздушной армады Штатов, от Американского континента, должно было сохранять стратегическую неуязвимость США.
Вообще Трумэн, Маршалл и Эйзенхауэр очень боялись реакции широкой общественности на любые, даже минимальные потери. Вот яркий тому пример.
Когда в Арденнской операции (декабрь 1944 года) немцы прорвали западный фронт и перешли в контрнаступление, американцы понесли, по их представлениям, очень крупный урон в людях – 77 000 человек, в том числе 19 000 убитыми. В США это вызвало шок. Главнокомандующему Дуайту Эйзенхауэру грозили крупные неприятности. Именно тогда Черчилль обратился к Сталину с известным письмом об ускорении советского наступления на востоке. Цель была одна – заставить немцев сосредоточить больше сил на советско-германском фронте, чтобы уберечь англо-американцев от катастрофы их «освободительной» миссии после арденнского провала.
И действительно, Висло-Одерская операция, начавшаяся на 8 дней раньше запланированного срока, оттянула главные ударные силы вермахта (6-ю танковую армию СС) на восток, что позволило союзникам к концу января восстановить своё положение.
А вот ещё пример. Когда в мае-июне 1945 года между военными и учёными США шёл спор, как устрашить японцев атомной бомбой, учёные предлагали произвести демонстрационный взрыв на одном из островов Тихого океана с приглашением представителей разных стран, в том числе и Японии. Спор был решён в пользу военных, одержимых идеей сбросить атомную бомбу на Японию без предупреждения.
Важным аргументом командования США стал штурм острова Окинава американскими войсками, где американцы потеряли убитыми 13 000 человек, что тоже было болезненно воспринято американским обществом, которого тяготы и жертвы Второй мировой войны коснулись только краем.
Не случайно автор книги «Хорошая война» американец Стаде Теркель писал:
«Почти весь мир во время войны испытал страшные потрясения и ужасы и был почти уничтожен. Мы же вышли из войны, имея в наличии невероятную технику, орудия труда, рабочую силу и деньги. Для большинства американцев война оказалась забавой… Я не говорю о тех несчастных, которые потеряли своих сыновей и дочерей. Однако для всех остальных это было чертовски хорошее время».
Поэтому когда в СССР появилась атомная бомба и её первые носители, американское общество охватил животный страх. Но в случае войны и быстрого советского наступления к берегам Ла-Манша и Пиринеям противопоставить этим танковым и авиационным армадам было необходимо силы союзников при минимальном участии в них американцев.
Такие взгляды того времени довольно цинично сформулировал адмирал Коллинз: «Достаточно того, что мы поставляем оружие. Наши сыновья не должны истекать кровью в Европе».
Костяк наземных войск должны были обеспечить европейские страны НАТО. Сначала предполагалось сформировать 80-85 дивизий. Затем страны Западной Европы намеревались увеличить свой сухопутный контингент.
Не остались без внимания и другие стратегически важные регионы планеты. Ещё в 1947 году Штаты заключили со странами Латинской Америки договор о взаимопомощи, в 1952 году в НАТО были приняты Греция и Турция, в 1954-м заключён договор об обороне Юго-Восточной Азии (СЕАТО).
В Европе, пугая союзников советской военной угрозой и «коммунистической опасностью», правящие круги США сумели навязать НАТО свою стратегию.
В сентябре 1950 года на очередной сессии совета Североатлантического пакта в Нью-Йорке была принята стратегия «выдвинутых вперёд рубежей» НАТО в Европе. Основными слагаемыми этой стратегии являлись: присутствие войск США в Европе; размещение войск пакта непосредственно на границе между СССР, его союзниками и странами НАТО в Европе; перевооружение Западной Германии, отказ от признания границы по Одеру и Нейсе между Германией и Польшей не в качестве демаркационной линии, а как постоянной границы.
В 1952 году совет НАТО принял основные принципы военной стратегии альянса. Страны Восточного блока с тревогой наблюдали за этими приготовлениями к западу от Эльбы. СССР был вынужден принять вызов, брошенный правящими кругами США, открыто рассуждавших о необходимости «трансформации общественного сознания в Советском Союзе».
Наша страна не случайно выступала за ликвидацию атомного оружия: происходившие в мире процессы объективно работали в пользу СССР. Распад колониальной системы, рост левых настроений в капиталистических странах создавали отличные условия для политического и идеологического наступления сил социализма. В военном отношении СССР был слабее Америки, и победа на идеологическом фронте советских взглядов была ему исторически необходима.
(Продолжение следует)
