Только сообща
«… И как тут не вспомнить слова известного аксакала Герольда Бельгера, литературоведа, публициста, в совершенстве владевшего тремя языками, что проблема государственного языка это не только проблема казахов, но и всех казахстанцев. Только сообща мы сможем ее решить», – говорит Болат Жексенгалиев, руководитель филиала Международного общественного объединения «Общество «Қазақ тілі», рассказывая о том, как идет процесс освоения государственного языка.
«Болат Утегалиевич, областному объединению «Общество «Қазақ тілі» исполнилось четверть века, приблизительно столько же наш народ учит казахский язык. О каких результатах можно говорить сегодня?» – обратилась я с вопросом к председателю Общества, и он поведал о том, что наболело за годы работы.
«Когда создавалось Общество «Қазақ тілі» не было речи о государственном языке, тогда стояла задача сохранения родного языка. Сегодня же цель нашего Центра несколько видоизменилась, мы оказываем общественную поддержку в реализации государственной языковой политики и осуществления комплексных мер, направленных на развитие казахского языка. Занимаемся организацией курсов обучения, анализом, социальными исследованиями по развитию государственного языка и так далее. Ну а что касается результатов.., – Болат Утегалиевич делает паузу. – Официальные органы объявляют, что делопроизводство ведется на государственном языке, но всем известна реальная ситуация – пока он не стал государственным в полной мере.
И этому есть ряд объективных и субъективных причин. К примеру, русский язык имеет почти трехсотлетнюю историю использования и законотворчества, а казахский, замечу, самый богатый из тюркских, 20-25 лет. Есть разница? В Программе по развитию языков на 2011-2020 годы указано на недостаточное владение языком определенной части общества, в том числе госслужащих, ведущих делопроизводство и издающих документацию. В чем причина? В нехватке специалистов, владеющих языком в этой сфере. Мы задавали слушателям курсов вопрос: «На каком языке читаете законы?» Получили ответ: «На русском, а потом уже – на казахском». И то они переводятся с ошибками.
– За 70 лет казахский язык не применялся в банковской сфере, экономике, при оказании услуг населению, – сетует он. – Нам надо больше уделять внимания подготовке кадров, начиная со школьной скамьи и даже детского сада. И здесь возникают очередные вопросы – учебники, инновационные методики, качество преподавания. По мере возможности мы занимаемся этими задачами.
Но этого мало. Необходима активизация гражданского общества. Реформы будут действенны при условии активности самих граждан. Мы проводим конкурсы, семинары, круглые столы, но они не имеют должного эффекта, словно проходят для отчета и для тех, кто в этом принимает участие. Снижена и культура владения казахским, и это замечание уже имеет отношение непосредственно к носителям родного языка».
В перечень проблем можно отнести и отсутствие языковой среды. Школьники обучаются на уроках казахскому, многие нанимают репетиторов, однако не владеют им даже на уровне бытового использования, поскольку в обиходе пользуются русской речью. Те же, кто общается между собой на языке титульной нации, нередко имеют неверное произношение, по словам специалистов. «На III-м Всемирном курултае казахов мы заметили, что чисто говорят не казахстанские казахи, а приехавшие из Монголии. Почему? Потому что сказывается влияние языков соседей. Спасибо, что есть великий, могучий русский язык, – улыбается мой собеседник, – обогащающий духовный мир, культуру, это благотворно сказывается, но и вместе с тем он оказывает влияние на казахский язык. И это имеет место быть. Так, в начале 19 века в речи русских чувствовалось присутствие французского языка.
Стиль, интонация, произношение русских слов задавливают самобытную природу казахского языка. Мы говорим с русским акцентом, не замечая этого. А между тем эти два языка отличаются по фонетике, географии и самой природе. В русской речи произношение без акцентуации, ударения, невозможно, в казахском – тоже, но молодежь не придает значение этому фактору, как и другим законам и нормам, свойственным только казахскому языку.
Аналогично обстоят дела и, к примеру, в Китае: тамошние казахи говорят с мелодичной интонацией, присущей китайскому языку. Истории известны случаи исчезновения малых языков, поглощаемых крупными, активными. Неспроста наша ученая Рабига апай Сыздыкова говорит: «Если мы будем сохранять язык без сохранения самобытной природы, то за него не надо и бороться». И она права».
Далее ученый, выпустивший несколько пособий по государственному языку, рассказывает, каким образом еще происходят искажения. К примеру, с использованием «мягкого знака». В русском языке есть слово «дал», а если к нему добавить «мягкий знак», будет не только иное звучание, но и первоначальное слово обретет совсем другое значение – «даль». К сожалению, сегодня в казахском языке наблюдается нечто подобное. Мы стали произносить вместо имен Гулнар и Айгул – Гульнар, Айгуль. Реклама, афиши при переводе с русского иногда представляют собой набор слов, где теряется главная мысль.
«В русском языке нередко употребляются сложно-подчиненные предложения и главный член находится вначале, – объясняет языковед, – если же перевести такое предложение на казахский, то он окажется в конце, и пока до него дойдешь, можешь потерять смысл сказанного. Оптимальный вариант – разбить на несколько простых предложений. Нужно работать.
Для этого и предназначены курсы повышения квалификации. В Польше депутаты сдают экзамены на знание языка, и это правильно, потому что им выступать перед народом, а безграмотная публичная речь недопустима.
В начале XX века казахские писатели, ученые Ахмет Байтурсынов и Жусупбек Аймауытов, обеспокоенные развитием культуры своего народа, сохранением духа нации, говорили, что язык сначала должен стать канцелярским, тогда он будет развиваться».
