Связист
Петя Еремеев с малых лет рвался в армию. Особенно потерял он покой после одной нашумевшей истории с мальчиком из их класса. Вдруг пропал восьмиклассник Илья Новиков, породив массу слухов своим загадочным исчезновением. Через некоторое время юноша появился в родных местах уже в форме курсанта Харьковского бронетанкового училища. Илье очень шла военная форма, и в ней он выглядел просто красавцем.
Об армейской службе грезили и многие товарищи Еремеева. Однажды они всей группой отправились в военкомат.
– В военное училище поступить хотите? – переспросил удивленно военком. – Танкистами, значит, решили быть? Сначала, ребята, школу закончите, получите среднее образование, и лишь потом мы будем вести с вами предметный разговор.
С тем и ушли друзья из военкомата, сильно огорченные. Следующую попытку влиться в ряды защитников Родины молодые патриоты предприняли через несколько лет, когда фашистская Германия вероломно напала на СССР. В первые же дни войны шесть парней и шесть девушек снова стали настойчиво обивать военкоматские пороги.
– Возвращайтесь домой. Когда понадобитесь, мы вас обязательно вызовем, – вновь охладили пыл у молодых людей в учреждении, где, надеялись они, уж теперь-то, когда страна попала в большую беду, к их благородному порыву отнесутся с должным пониманием, не отмахнутся от них как от назойливых мух.
Востребованности своей им пришлось ждать полтора года. В один из февральских дней 1943 года в паровозном депо станции Туркестан появился городской военком, тот самый, что всякий раз упорно отправлял ребят домой. Проходя по цеху, он заметил среди работающих несколько парней, в том числе Петра Еремеева, который в это время на своем токарном станке вытачивал какую-то деталь для ремонтной бригады.
– Вот ты, ты и ты! – ткнул пальцем офицер в каждого из молодых рабочих. – Слушайте меня внимательно. Ровно через неделю – ко мне! К пяти часам утра. Это понимайте как приказ!
К назначенному времени возле здания военкомата уже вовсю шумела большая толпа призывников, притом самого разного возраста – от безусых юнцов до людей зрелого возраста, которым было по 40 и более лет. Всех помыли в бане, переодели в военное обмундирование и тут же, в военкомате, оставили на ночевку.
На другой день жители Туркестана увидели такую картину. По улицам городка нестройно двигалась в сторону станции – она была в полутора-двух километрах – колонна призывников, а впереди на белом коне гарцевал сам военком. По обе стороны колонны тянулись многочисленные провожающие – родственники, близкие, друзья. Многие из них плакали, сердцем чуя, что разлука будет скорее всего долгой.
На станции южноказахстанских призывников погрузили в вагоны поезда, прибывшего с такими же, как они, новобранцами из Ташкента. В вагонах-теплушках были деревянные нары в два уровня, посередине – печь-буржуйка. Долго стояли, словно ожидая кого-то. Наступила ночь, а Петр все не спал, он не мог поверить в свое долгожданное счастье. Юноше казалось, что вот сейчас распахнется дверь вагона и его, как это уже не раз бывало, отправят без всяких церемоний назад домой. Наконец по тому, как, чуть заметно дернувшись, мелко задрожал вагон, он понял: состав тронулся с места.
Да, еще вот что. Пока ожидали, Петр, не без удивления, видел, что несмотря ни на что, станция по-прежнему жила своей обычной, будничной жизнью. Как и год, и три года назад… Ну вот взять хотя бы случай с багажным отделением. Накануне туда проникли какие-то злоумышленники, похитили материальные ценности, и теперь на станции только и было разговоров что об этом, в общем-то, довольно заурядном происшествии. Кто-то говорил, что кража на совести залетных гастролеров, другие доказывали, что это дело рук кого-то из местных…
Куда везут – неизвестно. Лишь кое-какой свет на это пролила первая крупная остановка в Актюбинске. Стало ясно, что поезд неуклонно движется в западном направлении, все ближе и ближе к фронту.
Мобилизованным дозволялось на остановках покидать тесные, душные вагоны, разрешалось прогуляться по перрону, и многие так и делали. Лишь один из пассажиров в форме ни разу не оставил своего места, словно он намертво был приклеен к нему. Парень был соседом Еремеева, где-то одного с ним возраста, на вид – лет девятнадцать-двадцать.
– Ты почему не выходишь на свежий воздух? – поинтересовался Петр у незнакомца.
– Я как-нибудь потом об этом тебе скажу, – как-то туманно ответил он.
Но ближе к Актюбинску Петру все-таки удалось вызвать его на кое-какую откровенность. Странный попутчик оказался обычным вором. Жил он раньше крайне бедно, порой даже есть было нечего, и однажды под Алма-Атой попал в шайку людей, промышлявших кражей и воровством. Однако затем война заставила паренька пересмотреть взгляды на свою порочную жизнь и привычки. Переоценка, конечно, произошла не сразу, он достаточно долго шел к этому, пока наконец не наступил момент, когда твердо сказал себе: хватит! Пошел в военкомат в Туркестане и признался в своем горячем желании в это трудное для всех время с оружием в руках защищать Отечество.
Наш герой был буквально ошеломлен этим неожиданным признанием, прозвучавшим из уст незнакомца как гром средь ясного неба. И все еще не веря своим ушам, он попросил своего нового товарища:
– А ты… Ты докажи… Сможешь? Тогда поверю.
– Хорошо, – проговорил тот, и, посмотрев в приоткрытую дверь, за которой уже замелькали первые городские строения, он решительно добавил: – Вставай! Сейчас ты все сам увидишь.
В Актюбинске рядом со зданием вокзала размещался небольшой базарчик, где шла торговля разным барахлом и незамысловатыми – по меркам военного времени – продуктами питания. Покупателей было немного. Парень раз-другой прошелся вдоль торговых рядов, и нетрудно было в это время догадаться, что он выбирал себе жертву. Вдруг взгляд его на мгновение задержался на мужчине в темном потертом полушубке и лохматой шапке. Он подошел к покупателю, делая вид, что всецело поглощен рассмат-риванием прилавка. Всего каких-то несколько секунд стоял возле мужика, а когда вернулся к Еремееву, тот увидел в протянутой ладони кошелек. В нем лежала не очень крупная сумма денег и продуктовая карточка.
– Теперь ты убедился, что я не вру?
– Убедиться-то я убедился, – проговорил все еще толком не пришедший в себя Еремеев. – Но что ты дальше будешь с этим делать? – кивнул он на кошелек. – Может, у человека это последние деньги. Может, ты теперь обречешь его на голод!
Слова товарища, видимо, задели за что-то чувствительное в душе вчерашнего воришки. Он снова подошел к мужчине, который все еще не знал о том, что стал объектом необычного преступного посягательства.
– Гражданин, – тронул парень его за плечо. – Вы только что потеряли этот кошелек.
Мужчина в испуге оглянулся назад, схватил кошелек и, убедившись в целости его содержимого, быстро заговорил:
– Не может такого быть. Не мог я потерять… Никак не мог… Тут что-то не то…
…На четвертые сутки прибыли в Москву. Было зимнее морозное утро, но вокруг еще стояла довольно плотная темень. Совсем не чувствовалось, что они находились в столице страны. К этому времени, то есть к началу 1943 года, немцев под Москвой уже не было, их отбросили от нее мощным ударом год назад, но, видимо, еще везде строго соблюдалась светомаскировка.
Появилась группа незнакомых офицеров. «Покупатели, покупатели!» – разнеслось молнией среди призывников. «Покупатели» несколько раз прошлись вдоль неровного строя, прибывшего с юга пополнения, придирчиво осматривая каждого солдатика в отдельности , а потом заявили, что готовы принять только часть прибывших. «А куда же я дену остальных?» – возразил начальник эшелона. «Назад домой везите», – услышал он. Возник ожесточенный спор, в котором ни одна из сторон никак не хотела уступать. Кончилось тем, что на другой день всех снова погрузили в вагоны и повезли куда-то далеко-далеко от Москвы.