Своя колея парня из глубинки

Далекий и близкий, сложный и простой – ученый. Воспитывающий и сам стремящийся к знаниям – учитель. И откровенный, с распахнутой душой – писатель. Все вобрал в себя Сериккали Габдешевич Шарабасов, преподаватель казахской литературы в ЗКГУ имени Утемисова, кандидат филологических наук, доцент. Все три направления его жизненного пути подчинены одному – воспитанию личности человека, возвышению интеллекта и характера, а в целом – служению народу.

Тридцать два года отдано педагогической деятельности в вузе. И на какой бы должнос­ти ни работал Серик­кали Габдешевич Шарабасов – рядовым преподавателем, заведующим кафедрой, проректором, дека­ном, всегда оставался верным своим убежде­ниям и нравственным принципам.

Думал ли парнишка из Жангалинского рай­она, что посвятит свою жизнь науке? Большую роль в этом сыграл его старший брат Нариман, ставший для него после смерти отца опорой и примером. Впоследствии рано ушедшему из жизни брату Сериккали посвятит рассказ, который, по словам литературоведов, ни в чем не уступает произведениям, избранным им для сво­их исследований.

Объектом изучения ученого стано­вится современная казахская литерату­ра: история, теория, жанровые разра­ботки, композиционное построение. Им написано более ста научных статей, очерки, эссе; защищена кандидатская диссертация по теме «Проблемы харак­тера в современном казахском расска­зе»; выпущены книги «Жанр рассказа в казахской литературе» и «История ка­захской литературы».

Были годы, когда он работал в Украине в педагогическом институте им. Ива­на Франко по программе обмена кадра­ми и студентами.

Тяга к науке проявилась уже на втором курсе института, курсовые работы Сериккали защищал на «отлично», и всему преподавательскому составу было ясно, что выпускник останется в родном вузе, продолжая начатое дело. Однако Шарабасова захватила журналистика и он исколесил Приуралье из края в край, работая корреспондентом газеты «Орал өңірі». Позднее и в ря­дах Вооруженных сил проявил себя эрудированным агитатором.

«Он добился бы многого, если бы ос­тался журналистом. Но он избрал нелег­кий путь учителя и ученого, – говорит о нем поэт и друг Айткали Нариков. – Пос­ле ознакомления с его исследовательс­кими трудами, в частности, материала­ми об анималистических рассказах, окружающая среда и мир животных и птиц обрели для меня иной смысл. Эссе «Чокан и Сибирь» дает глубочайший ана­лиз книг ученых и писателей о Валиханове. В повествовании о своем учителе и руководителе Зейнолле Кабдолове Се­риккали Габдешевич констатирует, что «он пишет мало, но ценно. В этом нет сомнений. Это означает, что ученый Кабдолов, знаток теории литературы не мо­жет писать как попало». Писатель-акаде­мик З. Кабдолов был учеником прославленного писателя Мухтара Ауэзова. От­ношения между ними были ближе и роднее, чем просто учитель-ученик, то есть как отец и сын. Ауэзов повлиял на Кабдолова, в результате чего ас казахской литературы стал выдающейся личностью, впоследствии написав роман «Ауэзов».

Ауэзов считал своим учителем вели­кого Абая, по следу Ауэзова ступает Кабдолов, а Шарабасов – подопечный Кабдолова. Сериккали мог стать известным писателем, доказательство этому – замечательные произведения художественной прозы».

– Сериккали Габдешевич, расскажите, как парень из глубинки стал учителем и ученым, какие факторы оказывают роль в формировании личности.

– Я учился в школе имени Кирова в Новой Казанке. Это знаменитая школа с богатыми традициями, в которой в свое время преподавал известный Сейткали Мендешев и плеяда прекрасных педагогов: заслуженный учитель КазССР, кавалер ордена Ленина Гумар Салыхов, возделавший сад редких пород деревьев, не произрастающих в Казахстане, преподаватель физкультуры Сатым Абуов, под руководством которого один из пришкольных сараев си­лами учеников был оборудован под спортзал, где мы по-настоящему стали заниматься гимнастикой, самбо, теннисом. Он прививал нам не только силу, но и моральные качества, культуру, акцентируя нас на том, что физически развитый человек не имеет права драться, плевать на улице, говорить плохие слова, о мате даже не шла речь, грубо разговари­вать с женщинами, по­тому как они самые нежные существа, при­чем он не разделял по­жилых и девочек.

Сейчас, я смотрю, некоторые из спорт­сменов идут в рэкет, бандитские группиров­ки – все переверну­лось. Халима Туменбаева, элегантная певунья, каким-то непос­тижимым образом влияла на девчонок: они преображались и внешне, и внутренне, старались приодеться, хотя в то время все жили бедно. И мы с любопытством наблюдали за одно­классницами, как они поведут себя после разговора с классной дамой.

Вторая школа имени Мендешева тоже славилась педагогами: историк Сырым Сапарович объяснял свой пред­мет захватывающе, в художественных образах, Бакыт Курманбетова облада­ла особым даром, и на­ших хулиганистых, в чем-то диких ребят держала в узде. Мы говорили о методах Макаренко, Сухомлинского, у нее же был свой метод, и заводилы, драчуны, обиженные судьбой и в связи с этим не­сшие толику злобы, в ее присутствии становились робкими и покладистыми. Учителя высокодуховного склада на­всегда остались в моем сердце, сориентировав меня на всю последующую жизнь.

По окончании школы в 1964 году из 26-ти выпускников все ринулись поступать в СХИ, кроме меня. Я же избрал пединститут имени Пушкина, честно го­воря, не блистал знаниями в точных на­уках. Четыре года студенчества – са­мые одухотворенные в моей жизни. Наш комсомольский задор – особое состояние души, давал нам потенциал в достижении цели, веру в светлые иде­алы. Помню, в годы службы в Воору­женных силах комбат поднял нас ночью с вопросом: «Кто добровольно примет участие в Даманской кампании – шаг вперед!». Все как один 173 человека дали согласие, батя прослезился: «Я верил в вас, и вы доказали», – сказал он. Такими мы были, готовыми умереть за родину. А сейчас, я сомневаюсь, что кто-то готов отдать свою жизнь, нет пат­риотизма у молодежи. Мы опустились до бытового уровня – как прожить день, месяц, год, нет большой мечты. Может, я ошибаюсь?

– У Вас огромный педагогический стаж. Студенты и преподаватели вчера и сегодня очень отличаются?

– Мы трудились. Они, по-моему, ждут подходящего случая. Какого? Девушки – парня, богатого мужчину, рассчитывая на то, что с ним придут обеспеченная жизнь, положение и чувства. А ребята вообще вопрос вопросов – даже не зна­ют, кем они станут. И когда я пытаюсь вести беседу на эту тему, они уклоня­ются.

У нас были особые взаимоотношения с преподавателями. Ректор Виктор Кузь­мич Сидоров, великолепный специа­лист, интернационалист с большой ду­шой, как-то застал ребят с портвейном, прочел им лекцию о том, что пить не возбраняется, но делать это надо с умом. А вот декан профессор Матжан Максымович Тлеужанов за это жестоко нака­зывал, мы считали его злым, пока не по­няли, что он очищает нас от скверны.

Преподаватель Салыхов, выпускник МГУ, большой знаток зарубежной лите­ратуры, так вдохновенно рассказывал о Бальзаке, Драйзере, Зегерс. Он ког­да-то сказал, что Америка со своими богатствами идет к прямой катастро­фе, мне вспомнилось это в день терак­та
11 сентября.

Мы запоем читали классику. Теперешние студенты не тянутся к литературе. А между тем, книгу не заменить: ни театром, ни кино, ни новыми технологи­ями – она душа человека. Они все вре­мя пытаются сканировать, скачать, толь­ко бы не напрягаться. А тесты? Зазуб­рят ответы на вопросы, но глубоких зна­ний нет. Я против тестов.

– От чего зависит успех?

– От собственных усилий, стремлений и жажды жизни. Я счастливый че­ловек: мы пережили эпоху Хрущева, Брежнева, Андропова, думаю, пережи­вем и этот сложный период. Из этих ру­ководителей мне импонирует Брежнев, он предоставил нам широкую возмож­ность испытать себя. Андропов, с партийных позиций, был правильным человеком, но демократию душил на стадии зарождения. Партия была дви­жущей силой общества, но с ее распа­дом рассеялись мечты трудового наро­да. Она дала землю, работу, бесплат­ные учебу и медобслуживание. Не отрицаю, среди коммунистов были алчные люди, однако главной задачей являлось улучшение благосостояния рабочего класса, развитие промышленности, сельского хозяйства. Что мы имеем сей­час? Фабрики и заводы стоят, сельское хозяйство «в луже». Крушение СССР – главная трагедия двадцатого века. На успех любого из нас влияет общество и строй, в котором мы живем.

– Что Вы не приемлете в людях?

– Двуличие, особенно в науке. Как го­ворил мой руководитель, в науке долж­ны быть люди, думающие головой, а не, извините, другим местом, как случает­ся у некоторых, которые, кстати, и вы­ходят на передний фланг. Не уважаю тех, которые создают видимость рабо­ты, якобы загруженности, но не имеют результатов. Вроде, он в науке, а за со­рок лет и сорок страниц не написал, хотя считает себя великим.

Повторяю, важен результат. Мы провели лекцию о педагогическом наследии Алтынсарина, которую студен­ты хорошо приняли. Камень преткнове­ния в том, что одни считают Алтынса­рина первым педагогом, другие – Жангир хана. Он десятками убивал людей и вдруг – реформатор, великий человек. Никогда таковым я его не считал, у меня к нему резко отрицательное отношение. Его руки обагрены кровью сотен труже­ников, он жалкий и тщедушный человек, боявшийся и царского самодержавия, и своего народа, так и умерший между двух огней. Превозношение его – исторический грех. Как можно, не вникая в истинные события, распространять свои заблуждения? История любит правду.

– Откуда Вы берете оптимизм, так распространяющийся на окружаю­щих?

– От студентов, хорошие они у нас.

– Так книжки же не читают!

– Ну, я думаю, это ребячество, просто у них на уме романтика, любовь. Я им го­ворю: жизнь – это суровая проза, надо готовить себя к трудностям; работа учи­теля – адская: маленькая зарплата, день и ночь – тетради, лекции. Мы в свое вре­мя занимались по шесть часов в день плюс два-три – на спортивные кружки, ча­сто испытывая чувство голода. Они этого не ведают, львиная доля их времени тра­тится на развлечения, они привыкли жить на всем готовом, и в учебе ждут этого же.

– Что Вас огорчает сегодня?

– Мое село Балдырган когда-то было прекраснейшим уголком, в котором жили красивые люди; на маленькой речушке Есиндык плавали величественные лебе­ди, – рассказчик делает значительную паузу, – росла сочная трава в мой рост; в мае месяце наступала благодать. Спустя годы я приехал туда и чуть не заплакал – ни речки, ни сказочных долин – одна голая правда.

Вопрос реализации молодежи тоже по­вис в воздухе. Что она может в настоя­щий момент? Мы учились и знали, что через труд сделаем карьеру и достиг­нем материального достатка, у нас были цели. Опережающий рост цен и бытовые неурядицы негативно сказываются на работе, за всей этой мелочью теряется сам человек.

Слушала я Сериккали Габдешевича и думала: да, действительно, правы его коллеги, он обладает истинным педаго­гическим даром – безраздельно владея вниманием слушателя, без пафоса и пу­стословия доводит информацию, кото­рая впечатывается в сознание. И тут важно, что несет в себе учитель – свет, истину, как Шарабасов, или набор тер­минов и красное словцо с целью созда­ния собственного имиджа. Быть учите­лем ответственно. И красиво, добавляю, глядя на человека, который постоянно говорит о ком-то, только не о себе из-за скромности.

Он не единственный учитель в их се­мье: супруга Аспет Утегалиевна мате­матик, сыновья Жайык и Едиль тоже с педагогическим образованием.

Имея многочисленных именитых вы­пускников, ставших известными поэта­ми, учеными, журналистами, чиновни­ками, в число которых входят Кыдыршаев, Ахметова, Давлетов, Сейтаков, Ищанов и многие другие, сам преподаватель пока не защитил докторскую диссерта­цию. Загвоздка в том, что отрезок вре­мени по теме «Современные казахские рассказы» ученым был взят с 1917 по 1990 годы, а его руководитель, ныне по­койный З. Кабдолов порекомендовал ему начать с устного народного творче­ства, а это очень масштабная работа. Кроме того, необходимая литература Средневековья, дошедшая до нас на арабском языке, требует немалых средств для перевода.

Говоря об этом, Сериккали Габдешевич, улыбаясь, разводит руками: «Не могу предать память учителя. Мое счастье в том, что литература, кото­рой я безраздельно принадлежу – бескрайний океан, из него можно черпать и черпать, и я неустанно ищу сокро­венное, чтобы передать другим. Мои лучшие студенты и состоявшиеся в жизни люди есть показатель моей ра­боты. Если же таковых нет, значит ты не так жил, не так говорил, не так учил. – И со свойственным ему юмором до­бавляет, – а мне есть кем гордиться… этим я и прикрываюсь.

Материал из газеты «ИНФОРМБИРЖА news» за 2007 год