Просто полковник
«А впереди еще учеба
Парады, стрельбы, марш-броски,
И на сержантов была злоба,
Тогда б порвал их на куски…»
Так думал Булат Мулдашев, будучи курсантом Саратовского военного училища, а потом, много лет спустя, в звании полковника с улыбкой вспоминал те деньки, когда вышел живым из-под обстрела в Нагорном Карабахе.
«Нас, шестерых полковников, из управления дивизии направили в Карабах. До Тбилиси долетели на самолете, а там вертолет не прибыл и нам пришлось на грузовой машине с автоматчиками добираться до Степанакерта. В 90-е годы конфликт между армянами и азербайджанцами достиг критической точки, и любая провокация, неподчинение требованиям одной из сторон влекли перестрелки и бои. Так случилось, что неподалеку от Агдама мы попали под огонь: впереди нас следовало высокое начальство и перед ним на горной дороге выгрузили несколько машин с гравием, чтобы перекрыть движение. Такую же насыпь сделали и после нас, и мы оказались зажатыми с двух сторон. Началась пальба, непонятно откуда стреляют, автоматные очереди, свист пуль! Скрыться негде, хаос… Но слава Богу, обошлось, остались живы», – вспоминает Булат Абилхаирович.
«Какие мысли были тогда?» – спросила я. «Куда попал?! Ради чего? Но вида не показывал, – признается. – Мы наводили порядок, поскольку случались погромы, убийства, столкновения с применением оружия. Нашей задачей было не допустить кровопролития, войны. Мне в должности коменданта района близ города Шуша приходилось решать разные проблемы, и, честно скажу, помогал всем: и армянам, и азербайджанцам.
А вот некоторые впрямую наживались. Заметил как-то, что частенько снует БТР, возникло неприятное подозрение. Остановил его, спрашиваю, что везешь, показывай. «Не подходи, стрелять буду», – агрессивно заявил водитель. «Смотри, перестрелка начнется», – предупреждаю его. Подчинился. Оказалось, армян перевозил, деньги зарабатывал. Разное бывало, как-то один из военнослужащих, майор, во время неожиданно начавшейся стрельбы скрылся и отсиделся в ущелье. Мы его спросили потом, не стыдно товарищей бросать? – качает укоризненно головой собеседник. – Через полгода службы у меня умер папа, и мне сказали, езжай на похороны и не возвращайся. Кто знает, может, смерть отца уберегла меня от чего-то».
Булат вырос в Уральске. Отец, бывший фронтовик, работал, как сегодня говорят, на госслужбе, мать занималась детьми, их пятеро: три сына и две дочери. В годы войны два брата матери тоже воевали, а девичья бригада, в которую входила Иляш, выполняла в тылу самую тяжелую работу. Бабушка Булата в Великую Отечественную приняла в дом эвакуированного мальчика из Ленинграда, который так и вырос у них, сейчас он уже дедушка. Да и Иляш уже 92 года.
Воспоминания о войне не забывались в их семье, и ближе к десятому классу Булат решил поступать в военное училище. В Саратовском имени Дзержинского – было на выбор два факультета: по охране крупных промышленных объектов, сопровождению секретных грузов и охране осужденных. Он выбрал первый, но после года обучения так сложилось, что его перевели в «конвойный», и, как парню ни хотелось этого, пришлось смириться. По окончании учебы служил во внутренних войсках в Пермской области, заочно поступив в госуниверситет на исторический факультет.
«Охранять заключенных – не престижная работа, – откровенно признается Булат. – Они нередко устраивали дебоши, групповые беспорядки, приходилось территорию делить на части, успокаивать, выявлять зачинщиков. Случались и побеги, искали по лесам с собаками. Тоже без казусов не обходилось, не каждый из военнослужащих полезет на рожон на преступника, своя рубашка ближе к телу. Был случай, когда один из преследователей сбивал собаку со следа из боязни получить пулю из-за дерева.
От рутины спасало то, что охранные объекты чередовались. Потом перевели в управление дивизии. А когда Союз распался.., – он разводит руками. – Вскоре в Казахстане стали создавать республиканскую гвардию, и мне предложили должность. В наши обязанности входило встречать Президента, правительственные лица, охранять Государственные символы, важные объекты, телевышку, к примеру. По увольнении из армии работал в Алматы директором в охранной структуре».
Дом Мулдашевых охраняет огромный симпатичный пес, похожий на доброго белого медведя. Алабай. С виду Акжал (Белая грива), безобидный, однако хозяин закрывает его подальше, когда приходят незнакомые, поясняя, что собака должна знать, кто в доме хозяин. «Это среднеазиатская овчарка, имеющая, я бы сказал, чувство собственного достоинства. Его отец – один из лучших бойцовых собак, пару лет назад на открытом чемпионате в Актобе, в числе участников из Оренбурга, Уфы и других городов, занял третье место, – говорит Булат Абилхаирович. – Бывает, езжу на тестовые испытания, но без Акжала, в составе группы поддержки товарищей. И это не то, что называют «собачьими» боями, где есть угроза здоровью животного. Как только появляются первые признаки страха у одного из соперников, он оскаливается и уходит в сторону, бой прекращается, становится понятно, кто из них одержал победу. Никто из владельцев не захочет подвергать своего питомца излишней опасности».
Когда переехали на родину, Булат уже не работал. «Купили и обустроили дом, – продолжает он. – Жена пока трудится, она стоматолог, дети выросли, нашли свое место в жизни. Ну, а мы путешествуем, так я компенсирую службу на севере Пермской области, где не было нормальных условий, телевизор не показывал – антенна не ловила, общались с таким контингентом… К примеру, во время войны заключенный был полицаем в Украине, и после отбывания срока остался в этом краю.
С детства мечтал посмотреть другие страны. Полмира объездили, видели пирамиды, Великую Китайскую стену, статую Свободы, Эйфелеву башню, Колизей… Прошлой осенью были во Вьетнаме, меня интересовали следы войны с американцами. Осмотрели подземные лабиринты, сделанные вьетнамцами. По-хитрому рыли: бригада из трех человек строила только определенный участок, чтобы в случае предательства никто не выдал план. Теперь хочу в Сайгон».
Он показывает фотографии и сувениры, привезенные из каждой поездки: картины, вазы, панно, фигурки животных, шашку в ножнах… Многое нашло свое место на стенах квартиры, уютной, стильной, где во всем виден взыскательный женский вкус.
Несмотря на 63 года, Грушинский фестиваль тоже из разряда его любимых увлечений. А также ежегодный сплав по Уралу с друзьями, кто-то из них преподает в аграрно-техническом университете, ЗКГУ им. Утемисова, спортивной школе. «Охота, рыбалка – тоже?» – интересуюсь. «Да, – кивает головой, – но чисто символически. Люблю природу и животных. Хотелось бы, чтобы в Казахстане возродили едильбаевскую породу овец, когда-то мы гремели на весь Союз животноводством».
А еще в дружеской компании привыкли к его стихам – серьезным и шуточным, некоторые из которых становятся песнями.
Что в жизни к радостям относится?
Семья, здоровье и зарплата.
Друзьям навстречу сердце просится,
Имея друга, мы богаты.
Ты можешь просто рассказать
О том, что очень наболело,
О чем другим не надо знать,
Иль просто, как прошла неделя.
Всего вершина – это сплав!
Рекой идут плоты и лодки,
Большую воду оседлав,
Мы надрываем песней глотки…
