По музыке сверяя жизнь
Он – талантливый музыкант, домбрист. Умелый хозяйственник – руководитель старейшего учебного заведения области, замечательный педагог, наставник. Депутат городского маслихата. При этом активный член Ассамблеи народа Казахстана ЗКО, общественного объединения «Едил-Жайыкская община». А еще любящий супруг и отец четырех дочерей. Все это о Нуржане Сертекове, директоре музыкального колледжа им. Курмангазы.
Родом Нуржан из Урдинского (ныне Бокейординского) района, райцентра Сайхин. Не перестает удивлять эта земля, рождая самородков, исключительно одаренных людей. Семья Сертековых не исключение. Дед Сертек, отец Урынгали мастерски играли на домбре. Будучи самоучками, могли воспроизвести любой кюй на слух. Бектол, дедушка в пятом поколении виртуозно владел кыл кобызом, духовым инструментом сабызга. Урынгали сам изготавливал инструменты, на селе слыл знаменитым мастером по дереву – делал столы, стулья, диваны. В семье Сертековых родилось десять детей, двое, к сожалению, ушли из жизни довольно рано, остальные восемь играют на музыкальных инструментах, прекрасные вокалисты. Мама Кабира тоже знатная певунья. А еще Сертековы были известны всей округе как отличные знахари, могли излечить практически любую болезнь, народная тропа к их дому никогда не зарастала. И сегодня некоторые из братьев и сестер Нуржана владеют искусством врачевания, ясновидения.
– Отец стремился, чтобы дети были всесторонне образованы, – рассказывает Нуржан Урынгалиевич. – Я помню с детства, у нас в семье всегда играли в шахматы и шашки, все до одного. Старшая сестра Асылганым стала даже чемпионкой области по шахматам. Отец окончил семилетку на «отлично», прекрасно владел латинским, арабским языками. В 41-м ушел на фронт, прошел всю войну, вернулся осенью 46-го года. Музыка, домбра были для него нечто большим, чем просто увлечение, философией, что ли. Он покупал пластинки – помните, такие большие были, виниловые – с записанными народными произведениями, кюями. Собирал нас, детей и вместе мы их слушали. Затем задавал вопросы: о чем он или она поет, что рассказывает песня или мелодия. И затем объяснял: эта – о бескрайних степных просторах, другая – о бесконечной преданности родине, широте душевной, а эта – о любви, нежности.
– Боль одна не дает мне покоя, застряла во мне, – немного помолчав, признается вдруг мой собеседник. – Когда я уезжал в Алматы, отец был против моего отъезда. Говорил, что ты останешься там, женишься, забудешь нас. А по нашему обычаю, так как я самый младший в семье, родители должны жить со мной. Я пообещал ему вернуться и жениться только на местной девушке. Тогда мы попрощались, я уехал. Больше отца живым я не видел. (На его глазах появились слезы).
Нуржан на сцену впервые вышел в 11 лет. Это была сцена районного Дома культуры. И с тех пор ни одно местное мероприятие не обходилось без его выступления. Папа Урынгали понимал, что мальчик очень талантлив, решил готовить его к профессиональному творчеству, отдал в музыкальную школу. Но Нуржану, как и всем мальчишкам, хотелось гонять в футбол, поиграть в волейбол. Так что музыка и спорт шли как-то рядом. Когда окончил среднюю школу и настал час выбора, Нуржан, как его ни убеждали родители, выбрал все-таки спорт – отправился в Уральск, подал документы в педагогический институт на спортивный факультет. Однако потерпел неудачу – недобрал баллов. Вернулся в родные места, поступил в СПТУ в соседнем, Джанибекском районе, где активно участвовал в самодеятельности. Однажды победил в областном конкурсе среди домбристов, его направили на республиканский. И там – успех. Нуржана заметили, в жюри находились известные музыкальные деятели, которые вынесли вердикт: «Тебе обязательно надо быть музыкантом, необходимо учиться». Но парень настойчиво твердил: «Хочу в спорт». И все-таки Нуржана Сертекова уговорили.
Он поступил в Алма-Атинскую консерваторию на народное отделение. Через год призвали в армию. Служил недалеко от родных мест – в Саратове, в инженерных войсках. Там существовала музыкальная часть, оркестра, правда, не было, и рядовой Сертеков числился эстрадным певцом.
– С тех пор я со сцены не пою, – продолжает Нуржан Урынгалиевич, улыбаясь, – только на домбре играю. Спеть могу для домашних.
После демобилизации вернулся к учебе. Начинал Нуржан с подготовительных курсов, на которые брали не более 2-4 человек, самых одаренных, и усиленно занимались с ними. Условия были жесткие: не сдашь все предметы на пятерки, получишь лишь справку и отправишься домой. Условия Нуржан выполнил блестяще. Одновременно с учебой в консерватории началась и концертная деятельность музыканта-домбриста Нуржана Сертекова. Четыре года он проработал в знаменитом оркестре народных инструментов им. Курмангазы. Выступал по телевидению, радио, объездил многие страны.
После завершения учебного процесса его направили в Уральск, в институт культуры преподавателем.
– Еще тогда я не понимал до конца, что музыка, народная инструментальная музыка, – мое призвание, – признается Нуржан Урынгалиевич. – В Алматы у меня был друг Нуркен, учился на курс выше, после окончания консерватории ушел в КНБ. И меня позвал. Я поддался уговорам. Прошел проверку, собеседование, собрал необходимые документы… И вдруг вижу сон. Еду на мотоцикле с коляской, на мне форма, майорские погоны. Сзади меня целая мотоколонна, и раз – авария. Я оказываюсь один, весь в бинтах, никого рядом нет, мотоцикл на обочине лежит. Первое, что подумал, когда проснулся, наверное, этот путь не мой, не судьба мне служить в органах. Что-то может случиться трагическое. И как в подтверждение, спускаюсь я по втузу (тогда еще находился в Алматы) с домброй, навстречу мне женщина, смотрит прямо в глаза, потом говорит: «Бала, не надо тебе идти туда, не твоя это дорога. У тебя все нормально будет, если ты пойдешь по ней с инструментом» и дотрагивается до моей домбры. Я опешил, не пойму, откуда она взялась, откуда знает про меня? А она исчезла так же, как и появилась. Нуржан от своей затеи служить отказался.
В 1994 году вернулся в Уральск, работал в институте культуры, женился. Алма, по паспорту Валентина (так ее назвали в честь Валентины Терешковой) была школьной любовью. Пронесли они ее через всю жизнь. Нуржан Урынгалиевич с трогательной нежностью рассказывает, когда учились, он – в Алматы, она – в Тамбове в пединституте, какие они писали длинные письма, часами разговаривали в переговорных телефонных пунктах. А иногда встречались на какой-нибудь железнодорожной станции, когда каждый ехал в свое место назначения.
– Романтика, – вздыхая, с некоторой грустью говорит Нуржан Урынгалиевич. – Сейчас молодые мобилизированы различной связью, а в наше время лишь письмо можно было написать и признаться в чувствах.
Алма всегда понимала, поддерживала и принимала решения своего супруга. И даже когда его вновь пригласили работать в ряды милиции, затем таможни, а Нуржан отказался и остался на преподавательской должности с маленьким окладом. Жили они в ту пору в общежитии, Алма не работала, находилась в декретном отпуске.
– Все можно преодолеть, выстоять, когда любишь и смотришь в одном направлении, – замечает мой собеседник. – Мы с женой растим четверых дочурок, они наша гордость, главное богатство. Младшая Мадина перешла во 2-й класс, третья Аружан в 8-й, она хорошо поет, играет на домбре. Вторая дочка Макпал учится в Астане, готовится стать агрономом. А старшая Акжунус, ей 22 года, невеста, в августе справляем свадьбу.
Институт культуры переименовали в институт культуры и искусства им. Даулеткерея, Нуржана Сертекова назначили заведующим кафедрой народных инструментов. Под его руководством находились более пятидесяти только преподавателей. В ту пору из стен института вышли известные ныне всему Казахстану певец Даурен Сейтжанов, ученик Сертекова Асылхан Казиев, домбрист.
В 2007 году Нуржан Сертеков пришел в музыкальный колледж заместителем директора, проработал пять лет, затем ушел на какое-то время, чтобы вернуться вновь уже руководителем.
– То, что я увидел, меня привело в уныние, – признается Нуржан Урынгалиевич. – Обшарпанные стены, старые, изношенные инструменты. Пришлось начинать с улучшения материально-технической базы. Во-первых, произвели капитальный ремонт, чему я особенно рад, закупили в Германии новые, уникальные, на мой взгляд, инструменты: баян, пианино, струнные инструменты. Теперь студенты имеют возможность учиться на них. А среди ребят есть весьма талантливые, очень одаренные, надеюсь, будущее творческой интеллигенции. Хотя, я согласен с выражением, что одаренность – это всего лишь три процента таланта, остальное – кропотливый труд. Мне нравится высказывание Сергея Рахманинова: «Если я не играю один день – чувствую сам, если два – это понимают друзья, если не подхожу к инструменту три дня – известно всей публике». Играть, «набивать» руку необходимо ежедневно, по нескольку часов, только тогда можно говорить о каких-то достижениях. Хотя я встречал и таких гениев, которым дано свыше что-то невероятное. Такого музыканта можно распознать с первого удара по струнам.
– Планов у меня громадье, как говорится, – с охотой делится Нуржан Сертеков. – Мечтаю создать фольклорный ансамбль, думаю, в скором времени это получится, название он получит «Еділ-Жайық». В колледже до сих пор нет своего концертного и спортивного залов. В данное время занимаюсь этими вопросами. Хочется, чтобы студенты имели возможность выступать в просторном помещении, с хорошей акустикой. В общественном объединении «Едил-Жайыкская община» на мне лежит организация всех мероприятий. В связи с 20-летием Ассамблеи народа Казахстана нами запланировано их немало. Совместно с другими этнокультурными центрами стараемся принимать самое активное участие в заседаниях, совещаниях, советах, «круглых столах». Как у депутата городского маслихата (избирательный участок № 7) также немало дел. Приходится решать самые разные вопросы, ситуации, проблемы, с которыми обращаются избиратели. Стараюсь по мере возможности всем помочь. На концертную деятельность, к сожалению, совсем не остается времени, но домбра со мной постоянно, стараюсь брать инструмент в руки каждую свободную минуту. Вы видите, на столе у меня магнитофон, я работаю только под инструментальные мелодии. А вообще все мои дела, что вне музыки, стараюсь превращать, преображать, если так можно выразиться, в какую-то мелодию, может, кюй, народную песню. Думать о них так, как будто я изучаю новое музыкальное произведение, что ли. Поверьте, дела спорятся намного быстрее.
