Неизвестный Жуков
(Продолжение. Начало в № 48)
И вот японцы разгромлены, задача Верховного главнокомандования выполнена. Победа на Халхин-Голе приносит Жукову Золотую Звезду Героя Советского Союза. Но какой ценой достигнута эта победа? Во время моей учёбы в школе и институте задавать такой вопрос считалось некорректным. Между тем, именно тогда впервые по войскам поползли слухи о крутом нраве молодого комкора: снимает с должностей – десятками, под трибунал отдаёт – сотнями.
Вот что пишет по этому поводу Игорь Прокопенко:
«Суровость Жукова советские историки всегда воспринимали благосклонно. Ну да, порой расстреливал. Но ведь и побеждал! Время было сложное. Армия плохо подготовлена, а враг у ворот. Тут уж не до сантиментов!
Однако документы свидетельствуют: суровость маршала на деле означала невероятную и ничем не обоснованную жестокость. Именно на Халхин-Голе Жуков впервые опробовал страшный, но, как оказалось, очень эффективный способ в кратчайшие сроки повысить боевую эффективность войск. Это – массовые расстрелы. Расстрельные списки, которые Жуков отправляет в Москву, ОЗАДАЧИВАЮТ ДАЖЕ СТАЛИНА» (выделено мной – А.С.) (И. Прокопенко, «Военные тайны ХХ века, Москва, издательство «Э», 2017 год, стр. 25).
Факты – вещь упрямая, тут уж действительно не до сантиментов. За три месяца Жуков подписал 600 смертных приговоров, к наградам представлены 83 человека. За 104 дня боевых действий на Халхин-Голе 600 смертных приговоров – шесть в день.
Ни в коем случае нельзя отрицать героизм наших солдат! Но пора признать и другое: именно страх попасть в расстрельные списки заставлял идти на смерть плохо обученных бойцов и неопытных командиров. Но это далеко не всё. Рассекреченные архивы свидетельствуют, что была у Халхин-Гола ещё одна, воистину странная тайна.
Месть
В высших военных кругах удивлялись: как Жукову удалось переиграть японских генералов и в стратегии, и на поле боя?
Дело в том, что Георгий Жуков, выпускник церковно-приходской школы, не получил фундаментального военного образования, не знал, как пишет Прокопенко, «даже элементарных законов военного планирования». У него была только практика, полученная в годы Гражданской войны, да крестьянская смекалка, подсказывающая: хочешь победить – бей первым, не давай пощады ни своим, ни чужим. Однако много лет единоличным автором оперативно-тактического плана разгрома японцев на Халхин-Голе, который был разработан буквально до мелочей, считался именно Жуков.
Но так ли это? Согласно рассекреченным документам, к разработке этого плана имел отношение ещё один человек – начальник штаба комбриг Богданов. Эту фамилию Жуков всегда будет обходить стороной.
Полистаем подшивки старых газет. Вот газета «Красная Звезда» от 10 мая 1945 года. Жуков, добившись столь впечатляющей победы на Халхин-Голе, вспомнил имена политработников, военных корреспондентов, имена монгольских конников-рядовых, но почему-то не помнит имени своего начальника штаба. Неужели он не терпел рядом с собой людей образованнее себя?
В ноябре 1940 года Жуков в Москве на закрытом совещании выступает с докладом «Характер современной наступательной операции». Старые генералы едва сдерживают улыбку. Командующий Дальневосточным округом генерал-полковник Штерн и начальник штаба округа Кузнецов делают ряд замечаний, указывая на то, что Жуков не очень хорошо разбирается в том, о чём говорит.
О реакции Жукова рассказывает историк Евгений Понасенков:
«Как только он стал начальником Генштаба, первое, что он сделал, – это снял с большим понижением Штерна и Кузнецова с занимаемых должностей. И второе – при минимальной возможности он умудрился довести обоих до приказа о расстреле. Они были расстреляны».
Наступательная операция на Халхин-Голе, разработанная в соавторстве с канувшим в небытие комбригом Богдановым, скоро ляжет в основу бренда Жукова: «Настоящая победа даётся только большой кровью».
«Зачем я буду возражать?»
В учебниках, книгах и фильмах (например, киноэпопея «Освобождение», «Мосфильм», 1971 год) нам внушалась мысль, что только Жуков мог возражать Сталину. Неужели?
13 августа 1966 года в редакции «Военно-исторического журнала» произошёл очень интересный эпизод. Закончившему выступление Жукову говорят: «Товарищ маршал Советского Союза, вот накануне войны надо было принимать такие-то и такие-то решения, отчего же вы не принимали?». На это Жуков ответил: «Потому что если я возражу Сталину, то меня тут же, сейчас заберут в подвал к Берии, а я этого не хотел. Поэтому зачем же я буду возражать? Кто будет класть свою голову?».
Жуков понимал, что в принципиальных вопросах Сталину перечить очень опасно, а вот в частностях можно показать характер.
Осень 1941 года. В соответствии с планом «Волжское водохранилище» войска вермахта пытаются прорваться на Волоколамском направлении. Фронтом командует Георгий Жуков. Оборону занимает 16-я армия под руководством маршала Константина Рокоссовского. Когда-то он был начальником Жукова. Сохранилась аттестация, написанная Рокоссовским на своего подчинённого: «По характеру суховат. Недостаточно чуток. Болезненно самолюбив».
В правильности собственной характеристики Рокоссовский вскоре убедился ещё раз. Он опешил, когда его армии определили рубеж обороны, указанный Жуковым: это стопроцентное самоубийство! Рокоссовский обращается к Жукову с предложением передвинуть войска армии: на расстановку сил это не влияет, зато позволяет сохранить много солдатских жизней. Жуков запрещает.
Необходимость срочной передислокации войск настолько очевидна, что Рокоссовский не выдерживает и обращается через голову Жукова к начальнику Генерального штаба Шапошникову, который тут же санкционирует отвод войск.
Жуков приходит в ярость. Он немедленно отправляет телеграмму Рокоссовскому: «Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать. Генерал армии Жуков».
В такое трудно поверить, но дальше произошло следующее. Начальник Генерального штаба Шапошников, для которого Жуков – подчинённый, в этой ситуации промолчал, оставив Рокоссовского на растерзание разъярённому Жукову. Поразительно! Военачальник, занимающий высоченный пост, пасует перед подчинённым. И это при Сталине. Возникает вопрос: знал ли сам Верховный Главнокомандующий о том, что произошло между Жуковым и Рокоссовским? Прокопенко в упомянутой книге об этом ничего не говорит. Молчит, разумеется, и официальная наука. Зато Игорь Прокопенко приводит не менее показательные вещи:
«Маршал Советского Союза Рокоссовский Константин Константинович свидетельствует о том, что хамство Жукова было настолько жутким, что во время войны Рокоссовский просто отказывался с ним разговаривать. Жуков – командующий фронтом, Рокоссовский у него подчинённый, командующий 16-й армией, и возникают такие ситуации, когда Рокоссовский говорит: «Не буду с тобой разговаривать, не буду, ты хам!» (стр. 28).
Прославленный лётчик-истребитель Виталий Иванович Попков – тот самый, что после войны станет прототипом Маэстро из знаменитого кинофильма «В бой идут одни старики», – до конца жизни не любил вспоминать своё знакомство с маршалом Жуковым.
В начале операции под Сталинградом гитлеровцы имели подавляющее превосходство в воздухе. Сотням немецких истребителей противостояло всего несколько наших самолётов. Шесть-семь боевых вылетов в день стали нормой. Лётчики работали на грани физических возможностей, порой теряя сознание за штурвалом.
Чтобы лично разобраться, почему мы не можем победить врага в воздухе, Жуков вызвал лётчиков к себе. По словам очевидцев, разбор был весьма своеобразным. Жуков обругал лётчиков отборным матом, назвал всех трусами и предателями, потом вывел их во двор и на их глазах приказал расстрелять десяток солдат, обвинённых в трусости.
Как тут не привести воспоминания самого Виталия Попкова, генерал-лейтенанта, дважды Героя Советского Союза:
«Я считаю, что это была его ошибка. Тем более, он был там с Маленковым вместе. Не надо мне, боевому лётчику, который из самолёта не вылезает ни днём, ни ночью, показывать, как там расстреливают трусов. Это ни к чему, я сам немцев стрелял в воздухе, и к этому времени у меня их было 13 сбито».
После войны Виталий Иванович, встретившись однажды с Жуковым, припомнит ему этот эпизод. «Это война, – ответит маршал. – Нужна была победа. Я поступить по-другому не мог…».
(Продолжение следует)
