Без срока давности
8 августа 1945 года, через три месяца после Победы, правительства СССР, США, Великобритании и Франции заключили соглашение об организации суда над главными военными преступниками. Международный военный трибунал в Нюрнберге стал первым в истории опытом осуждения преступлений государственного масштаба. Во всех отношениях этот процесс был беспрецедентным.
Суд народов
Нюрнберг был основательно разрушен американцами и входил в зону их влияния. Но для проведения процесса выбрали именно этот город – идеологический центр нацизма, «кухню дьявола», по выражения писателя Бориса Полевого.
Американцы отремонтировали в Нюрнберге Дворец правосудия, установили там телеграфное оборудование и протянули двести километров телефонных проводов, чтобы журналисты могли оперативно передавать информацию в свои издания.
Все 403 заседания суда были открытыми. Процесс велся на четырех языках с синхронным переводом – на русский, английский, французский, немецкий. Его освещали триста журналистов из 31-й страны мира. Из зала суда велась прямая трансляция. Трибунал называли Судом народов.
Доказательств военных преступления фашистов было предостаточно. Но впервые предстояло осудить преступления государственного масштаба, его режима, высших политических и военных деятелей. На Нюрнбергском процессе впервые выработали формулу «преступления против человечности».
Процесс начался 20 ноября 1945 года и продолжался почти одиннадцать месяцев. Перед трибуналом предстали 24 военных преступника, входивших в высшее руководство фашистской Германии. Обвинительный акт для ознакомления им вручили за 30 дней до процесса. Они имели право защищаться лично или взять себе адвокатов. Против Гитлера и Геббельса дела не возбуждали, так как оба покончили жизнь самоубийством еще до процесса. Двенадцать из 24-х подсудимых трибунал приговорил к смертной казни через повешение. Остальных к пожизненному заключению, а некоторых просто к определенным срокам в тюрьме. Но очень многие военные преступники вообще избежали наказания. Уж очень богатым опытом и знаниями они владели, и наши союзники считали, что они могут быть им полезны. Многие нацисты с их непревзойденным опытом тайных дел оказались в штате западных спецслужб. Были востребованы и продолжили военную карьеру генералы и офицеры вермахта.
Конструктор ракет «Фау-1» и «Фау-2» Вернер фон Браун оказался в США в 1945 году. Вместо того чтобы сесть на скамью подсудимых, он стал работать в Космическом центре в Алабаме и в 1960 году назначен его руководителем. При этом не замечалось, что фон Браун – бывший офицер СС и прямо причастен к гибели тысяч подневольных рабочих и узников концлагерей в подземных цехах концерна «Дора».
В 1978 году контрольно-ревизионное управление Конгресса опубликовало доклад, в котором говорилось, что ЦРУ использовало 21 нацистского преступника в качестве «источника информации», а девять из них были платными сотрудниками разведывательного ведомства. В конце 1980 года министерство юстиции США признало, что в его распоряжении находится около пятисот досье на военных преступников, однако большинство их лежит без движения.
В Западной Германии тем более не желали привлекать к ответственности своих нацистов. После войны здесь было проведено около ста тысяч судебных разбирательств, но наказания получили всего 6465 человек. Двенадцать приговорили к высшей мере наказания, 163 подсудимых получили пожизненное заключение, но очень многие преступники отделались легким испугом.
После того как Уинстон Черчилль 5 марта 1946 года разразился в американском Фултоне известной речью, положившей начало «холодной войне», Сталин поставил недавнего союзника в один ряд с Гитлером. А Рональд Рейган через много лет заметил, что из фултонской речи «вырос современный Запад и мир на нашей планете».
Тем не менее Нюрнбергский процесс и выработанные им нормы международного права многие годы удерживали мир от новой большой войны. Но потом, и особенно в последние годы, эти нормы грубо нарушаются. Вспомнить хотя бы бомбежку Югославии
войсками НАТО в 1999-м году – без санкции Совбеза ООН, в нарушение всех норм международного права…
Глазами писателей
На Нюрнбергском процессе присутствовали известные советские художники, писатели, журналисты. Илья Эренбург получил приглашение поехать в Нюрнберг, когда находился в Белграде. Одет он был легко и решил купить себе пальто. В послевоенном городе это оказалось проблемой. Когда об этом узнал один выживший еврей, он сказал: «Если Илья едет на суд кровопийц, мы умрем, но сделаем ему пальто. Пусть они увидят, что мы умеем шить. Ты должен там сказать, чтобы их всех повесили». В Нюрнберг Эренбург приехал в роскошном полушубке.
На процессе он вглядывался в «кровопийц», а они в него. Знали его страстный призыв в начале войны – «Сколько раз ты увидишь его, столько раз ты его убей!» Карикатурист Борис Ефимов вспоминал, что когда лохматая седая голова Эренбурга появлялась в зале, оборачивались на него и Розенберг, и Геринг, и Кейтель…
Со злой иронией писал Эренбург в советской прессе о том, что подсудимые все заболели вдруг амнезией. Ну, не помнят они ничего, что творили на оккупированных территориях!
«Одна из «звезд» Нюрнбергского процесса, «престолонаследник» фюрера Рудольф Гесс пытается выдать себя за невменяемого, – писал Эренбург. – …Геринг старается прикинуться беспечным, не понимающим, почему его обидели. Он заявил репортерам, «что ответствен только перед немцами». … Кейтель, один из столпов третьего райха, прикидывается рядовым солдатом: он, дескать, только выполнял приказы, а фон Риббентроп клянется, что дипломаты Гитлера не отвечают за солдат Гитлера..»
«Мнимые больные, вероятно, надеются, что потерей памяти заболеют не только преступники, но и жертвы: много дали бы Гесс и Риббентроп за то, чтобы народы забыли страшные годы. Но народы помнят все, и страница за страницей разворачивается в Нюрнберге история низости, свирепости, злобы», – писал Эренбург.
Геринг постоянно пишет записки своему адвокату, надеется на снисхождение. «Этот предводитель фашистских орд, к тому же, тривиальный воришка. В 1940 году, когда немцы только-только начинали обирать Европу, Геринг уже хвастал перед Розенбергом: «У меня самая богатая коллекция живописи и скульптуры». Он сжигал города, но свозил в свой дом картины, он вешал девушек, но собирал статуи нимф. Несмотря на тюремный режим, он тучен: пиявка, нажравшаяся крови, и не веревку придется для него приготовить, а солидный морской канат», – так писал Эренбург 80 лет назад.
Розенберг, «специалист по русским делам» тоже «вор невиданного в истории масштаба». Он вывозил из захваченных стран произведения искусства, книги, статуи. И «позаботился о том, чтобы у евреев вырывали золотые зубы «за час или за два до операции» (так называли фашисты массовые казни)».
В ходе процесса показали фильм о преступлениях нацистов в концлагерях Майданеке, Заксенхаузене, Освенциме, а также на оккупированных территориях СССР. Этот момент, который назвали очной ставкой палачей и жертв, считается кульминацией Нюрнбергского процесса. Палачи, совершавшие чудовищные преступления, отворачивались от экрана и вытирали слезы! Они не могли видеть на экране то, что сами творили в действительности!
Эренбурга, как и других писателей и журналистов, поражала какая-то несвойственная масштабам процесса обыденность. «Я не сказал бы, что подсудимые чересчур удручены. Обстановка суда их успокаивает: они ведь привыкли к своим «судам», где с обреченными разговаривали не юристы, а мастера заплечных дел», – пишет Эренбург. Но… «Я их увидел на скамье подсудимых! Об этом часе я думал под Ржевом, у горевшего Брянска, в Киеве – перед Бабьим Яром, в Минске и в Вильно. Я гляжу на них, и я вспоминаю их дела – наших девушек, затравленных Заукелем, горе Польши, там резвился Франк, пепел Белоруссии и Украины – там свирепствовал Розенберг. Только ли восемь судей их судят? Нет. В нюрнбергском зале мои братья, мои сестры, пленные, уморенные голодом, дети, задушенные в душегубках, тени Майданека, Освенцима, Треблинки и кровь заложников, и пепел русских городов, и черная рана Ленинграда. Судит человечество и судит каждый. …Все человечество вынесло свой приговор над фашизмом задолго до Нюрнбергского процесса. …Мы слышим летопись зла, которую знаем наизусть, – не чернилами написана она, а кровью, – кровью наших близких. Мы слышим книгу, содержание которой нам известно».
Только зло оказалось более живучим, чем это представлялось тогда, в эйфории Победы. И только благодаря Красной Армии, советскому солдату и этой великой Победе, Нюрнбергский процесс стал возможным.
