Татарский расклад
(Продолжение. Начало в №14-15)
Многие звались черкесами
– До прихода команов-половцев в Причерноморские степи там проживали тюркские племенные группы и мелкие роды: западные печенеги, турки, берендеи, каепичи, турпеи и другие, обобщающим названием которых, предположительно, был этноним girgaz – черкас. В Киевской летописи сказано, что Изяслав, собравшись в Дорогобуж (1141 г.), «по-има с собой Вячеслав полк весь и все Черные Клубуки, еже зовутся черкасы». Черными Клубуками именовался союз тюркских племен, проживавших на территории Киевского княжества. Черкасским народом называли и этнос, обитавший на северо-западе от Кавказских гор, – продолжает рассказывать о происхождении этнонимов «казак» и «киргиз» Марат Багаутдинов. – Посланник римского папы Джованни дель Плано Карпини, посетивший ставку великого монгольского хана, слово chergis употреблял для обозначения двух народностей, одна из которых обитала на Кавказе (черкесы), другая – в Южной Сибири (кыргызы). Русские словом «черкес» называли горских татар: кумыков, карачаевцев, балкарцев.
В Северном Причерноморье черкесы (черкасы) образовали основу юго-восточной группы украинцев и называли себя козаки, козацкий народ. А вот что писал английский посланник Флетчер в XVI веке, говоря о татарских народностях: «Исключение составляют одни черкесы, примыкающие к юго-западной границе со стороны Литвы, которые гораздо образованнее прочих татар, собою весьма красивы и благородны в обращении, следуя в этом обычаям польским. Некоторые из них подчинились королям и исповедуют христианскую веру».
В «Записках» И.А. Желябужского при описании осады русскими войсками города Азов упомянуты воюющие на стороне русского царя черкасы запорожские (запорожские казаки) и их противники черные черкасы, вместе с крымскими татарами, ногайской конницей, поддерживавшие азовских татар и турецких янычар.
…В рамках газетной публикации не станем излагать нюансы образования этих этнонимов, опуская подробности, коснемся не менее занятного вопроса, имевшего отношение к казачеству – «диким гусям».
Варвары – «Дикие гуси»
По мнению З.Закиева, со слов участников конференции, этноним girgaz представляет собой атрибутивное словосочетание, и образован из двух тюркских слов gir gaz, что означает «полевые, дикие гуси». В представлениях древних китайцев, дикие гуси, совершавшие перелеты в строго определенное время года, символизировали способность действовать в нужное время. И в самом деле, в дальние походы войска кочевников выступали осенью, когда спадала жара и лошадям хватало подножного корма. Когда приближался gasim ruz, по народному календарю, 8 ноября, сбор и построение войска прекращалось, ибо «жители степи в это время должны подумать о зимовках».
Авторы труда по истории Казахстана С.Г. Кляшторный и Т.И. Султанов указывают на сезонный характер военных кампаний: «Военный быт кочевников имел специфические особенности. Скотоводы-кочевники совершали свои отдаленные походы на соседей-земледельцев обычно с осенних пастбищ, то есть тогда, когда их боевые кони в теле и способны выдержать быстрые и большие перегоны, а дехкане собрали весь урожай». Флетчер, характеризуя стратегию и тактику ведения боевых действий крымских татар, писал: «Они делают кратковременные и внезапные набеги с меньшим числом войска, кружась около границы, подобно тому, как летают дикие гуси, захватывая по дороге все и стремясь туда, где видят добычу».
Об отношении христианизированных казаков к единоверцам писал в свое время П.А. Кулиш: «А диких разбойников за приношения с пожарищ бесстыдно называли рыцарством славным, хотя те и басурман, и христиан терзали, торгуя в Крыму пленниками православными. Иной раз внезапный набег для жителей Руси был страшнее похода крымского хана. Видимо, в те времена и появилось выражение «казаки-разбойники». Царь посылал карательные отряды для усмирения воровских казаков, посягавших на его имущество, и велел в пограничных районах казаков и беглых крестьян ловить, сажать в тюрьмы и казнить.
В древнекитайском письменном источнике о народе динлин, обитавшем в Южной Сибири, сказано:
«…носились по степи с быстротой ветра с гиками га-га-га, как дикие гуси в осеннем небе». Таким образом, возникновение поэтического образа в ассоциативной связи: «дикие гуси – осень – стаи» и «степняки – осень – войско» носило универсальный характер, то есть соседние народы видели, что подобно этим птицам, воины-кочевники объединялись в отряды для набегов.
Этот метафорический образ был знаком не только монголам Чингисхана, но и некоторым народам Европы. К слову, сегодня наемники-профессионалы, называемые «солдатами удачи», принимающие участие в каких-либо военных действиях за определенную плату, охотнее всего именуют себя «wild geese» – «дикие гуси».
Исходя из приведенных фактов, подытоживают участники конференции, есть достаточные основания, утверждать, что социальный термин воин-степняк в форме тюркского словосочетания «дикий гусь» прошел ряд независимых фонетических изменений в разных языках и породил много этнонимов: кыргызы, киргизы, черкасы, черкесы, казахи, казаки и так далее.
Казаки на Яике
В материалах конференции отмечается, что яицкие казаки в русских актах появляются в середине XVI столетия, но имеется много данных предполагать в них ордынских казаков, кочевавших вдоль Яика уже во время господства Золотой Орды. По преданию, хранящемуся у яицких казаков, они участвовали в походе монголов на Русь, в нем же упоминается и древний казачий Синь-город «в луке замора» под Илеком. В «Примечаниях на родословную историю татар» Абулгази Баядурхана отмечается, что яицкие казаки проживали уже среди кыпчаков-половцев, пользуясь в то время особым смешанным языком, на котором могли объясняться с местными татарами. Известно, что они могли выставить до 30 тысяч вооруженных воинов. Согласно другому преданию, по материалам конференции «Уральские татары-казаки», где-то затерялась благодарственная грамота «Вольному Яицкому войску казачьему», присланная из Москвы князем Василием III (1505-1533 гг.). А об участии их во взятии Казани (1552 г.) подтверждает «отписка» с Дона в Москву от 2 мая 1632 г.
Если вышесказанное отражает истину, то яицких казаков следует считать ордынскими казаками, кочевавшими вдоль реки Яик во время господства Золотой Орды, и стоявшими пограничной стражей на реке, после того как она стала границей между враждующими Синей и Белой ордами. По всем данным, они, как и донцы в эпоху вековой ордынской «замятни», покидали Яик и возвратились на него через два-три поколения.
– Первый главный их стан, Кош Яик, находился в 450 км от моря, – указывает А.И. Ригельман, – потом его перенесли ниже по течению реки, где теперь Гурьев (Атырау – авт.). Одно из поселений находилось против Сарайчика, прежней столицы ногайских ханов, от Гурьева 80 км, при урочище Коловратном и на речке Порубежной, на 45 км выше нынешнего Уральска, и, наконец они обосновали свой центр около устья Чагана в Яицком городке. Во всяком случае, в XV веке уже существовала организованная казачья община – яицкая.
Среди уральских казаков татары в 70-х годах XIX века составляли около 5,5% от общей численности. Согласно П.И. Рычкову: «…прадеды и деды их… пришли… русские с Дону и из иных городов, и татары из Крыму и Кубани и из других магометанских народов». Таким образом, скорее всего, татары в составе уральских казаков имелись с самого начала формирования яицкого казачества, наряду с другим скотом содержали «немало верблюдов, …а особливо находящиеся в корпусе их татары».
«Большая часть татар и калмыков, состоящих в уральском войске, летом кочуют в кибитках со своим скотом, а на зиму возвращаются в дома», – писал А. Левшин в первой четверти XIX века. Выход уральских казаков-татар на летовку зафиксирован и полевыми наблюдениями Ю.Г. Мухаметшина. Есть предположение, что там же были выходцы из среды казахов. В отдельных татарских населенных пунктах, к примеру, в Мухраново остались потомки казахов.
И все же в формировании уральских татар-казаков, скорее всего, сыграли основную роль волго-уральские казаки. В том же «Мухранове хуторе», кстати, крупном, жители отмечали переселение предков «со стороны Казани», упоминалось также о татарах из «Уральского и Астраханского краев» и беглецах из «Казанского края». Помимо вышеназванного населенного пункта значительные группы татар имелись в Мустаевском, Озерском, Кушумском, Богдановском и других, всего в 15 селениях, а также в самом Уральске, в так называемой «Татарской слободе». Язык жителей всех этих селений относился к каргалинскому говору среднего диалекта.
Как уже отмечалось, до 1865 года в состав уральского войска входил башкирский отдел, но культурных и бытовых контактов между башкирами и другими казаками не было.
Конфликтов или противостояний на почве межрелигиозных и межэтнических противоречий не наблюдалось. Русские, татары и калмыки являлись отдельными замкнутыми социальными группами, проживавшими в разных селениях или районах одного населенного пункта. Редкие смешанные браки имели место. Однако, все уважительно относились друг к другу, и мусульмане-казаки наравне с русскими участвовали в войнах с мусульманами.
Вошедшие в летопись
– В перечне всех войсковых чиновников за 1765 год от войсковых старшин до канцелярских писарей и от есаулов до городничих был только один татарин – 67-летний Мавлекей Ицмагулов, – просматривая записи, говорит Марат Рафаильевич. – Рассмотрев состав гарнизонов городков и линейных укреплений, казаков-инородцев – татар и калмыков – можно обнаружить гораздо больше. При Яицком городке числилось 32 казачьи сотни. Татарином был 1 из 32 сотенных командиров – 53-летний Сапар Альметьев. Однако вся его 3-я сотня была укомплектована таким образом, что все ее казаки были татарами.
Смешанным этническим составом отличалась и последняя, 32-я сотня Василия Пузаткина, состоявшая из восьми десятков, где седьмой и восьмой были также татарскими. В них состояли Амин Караганов, Кунмурза Асанов, Абдулла Мемеков, Сатбай Асанов и другие. Имелась при Яицком городке и отдельная калмыцкая сотня, в основном несущая линейную службу. Но в отличие от татар вся она вскоре присоединилась к «известному бегству в Зюнгорию». Сохранились списки. К примеру, в Калмыковской крепости проживали 24 татарина и 14 калмыков из 146 душ мужского пола, в Красноярском форпосте из 33 казаков шестеро были калмыками, в Харькином – из 36 – 5, в Индерской крепости из 130 казаков всех возрастов татар было 24, калмыков – 22. Среди служивших здесь татар: Аптакарим Тангаев, Асан Муханаев, Курган Ильбибаев и другие, были лица, «отличившиеся» в будущей «пугачевщине».
(Окончание следует)
Автор: Наталья Жукова
По материалам конференции
«Уральские казаки-татары»
