Это вам не Европа
(Продолжение. Начало в №39-42)
Мы продолжаем рассказывать о том, из каких «клочков правды» шьется «огромное одеяло лжи» о нашей Победе в Великой Отечественной войне. Кому нужна эта ложь? А вы посмотрите на Прибалтику и на Украину, где рушат памятники советским воинам и ставят их бандеровцам и фашистам. Это нужно тем, кто развязывает по всему миру войны и хаос, разрушает государства, ставит во главе их своих марионеток и таким образом осуществляет свой план мирового господства. Но сначала они отнимают у нас наше общее прошлое, нашу гордость и славу – чтобы разделять и властвовать.
Да, скифы мы, да, азиаты мы
Не случайно сразу после окончания войны наши союзники – американцы интересовались у пленных гитлеровских генералов, в чем секрет нашей непобедимости. В результате родилась книга «Роковые решения вермахта». Туда вошли воспоминания, мнения, дневники немецких офицеров. Представляя ее, редактор не скрывал: «Мы, американцы, должны извлечь пользу из неудачного опыта других». Книга была издана у нас в 1999 году.
– Удивительно, – пишет историк Мединский, – но фашистские генералы отзывались о своем противнике намного более позитивно, чем сегодня наши собственные «либеральные» публицисты.
Вот, например, воспоминания начальника штаба 4-й армии вермахта генерала Гюнтера Блюментрита о первых месяцах войны.
«Близкое общение с природой позволяет русским свободно передвигаться ночью в тумане, через леса и болота. Они не боятся темноты, бесконечных лесов и холода. Им не в диковинку зимы, когда температура падает до минус 45. Сибиряк, которого частично или даже полностью можно считать азиатом, еще сильнее, еще выносливее».
А вот как бедные немцы страдали от наших просторов.
«Для европейца, привыкшего к небольшим территориям, расстояния на Востоке кажутся бесконечными… Психологическое влияние этой страны на среднего немецкого солдата было очень сильным. Он чувствовал себя ничтожным, затерянным в этих бескрайних просторах».
Генерал Блюментрит воевал с Россией еще в первую мировую войну и уже тогда, по его словам, «проникся уважением» к противнику (что не мешало немцам расстреливать пленных и сбрасывать их трупы на обочину).
«Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность, не дрогнув, выносить лишения, вызывает истинное удивление».
Дубина народной войны
С самого начала войны с нами немцы поняли, что здесь им не Европа.
«Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали вести упорные бои… Наше окружение русских редко бывало успешным».
Фашистская орда докатилась почти до Москвы, но здесь им стало окончательно понятно, что блицкриг не получился.
«От фельдмаршала фон Бока до солдата все надеялись, что скоро мы будем маршировать по улицам русской столицы. Гитлер даже создал специальную саперную команду, которая должна была разрушить Кремль. Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и в начале ноября, что разгромленные русские войска вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем возрастало».
Фашисты еще устраивали конюшню в имении Льва Толстого под Тулой, а над ними уже поднялась «дубина народной войны» – так же, как почти полтора столетия назад, когда под Москвой стоял Наполеон. Немцы вряд ли знали об этом выражении писателя и читали «Войну и мир», но саму эту «дубину» ощущали уже в полной мере и про печальную судьбу французской армии тоже знали.
«Глубоко в нашем тылу, в огромных лесных и болотистых районах начали действовать партизанские отряды… Они нападали на транспортные колонны и поезда с предметами снабжения, заставляя наши войска на фронте терпеть большие лишения. Воспоминания о Великой армии Наполеона преследовало нас, как привидение».
Так говорит фашистский генерал о первых месяцах войны с СССР. Блюментрит, конечно, находит оправдания своим войскам, но его слова намного более правдивы и уважительны по отношению к нашим, чем то, о чем сейчас твердят в фейсбуках те, кто начитался книг предателей.
«Мы же все тут сдохнем!»
Есть еще книга англичанина Роберта Кершоу «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных». Это интервью с солдатами и офицерами, воевавшими с СССР.
«С изумлением мы наблюдали за русскими. Им, похоже, и дела не было до того, что их основные силы разгромлены… Буханки хлеба приходится рубить топором. Нескольким счастливчикам удалось обзавестись русским обмундированием… Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами! Мы же все тут сдохнем!»
А вот что говорили немецкие генералы, будущие фельдмаршалы.
«Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость…» (фон Клейст, летом 1941 года командующий первой танковой группой, которая наступала на Украине, впоследствии фельдмаршал).
Фельдмаршал Манштейн:
«Часто случалось, что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что сдаются в плен, а после того, как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».
Из дневника генерала Гальдера (июнь, 1941 г.):
«Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен… Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека…»
Ленин уезжал. Сталин – нет
В Самаре, во дворе невзрачной пятиэтажки есть вход в бункер. Сам он расположен под бывшим обкомом партии. Бункер создали московские метростроители и донецкие шахтеры в рекордные сроки на случай эвакуации ставки верховного главнокомандующего в 1942 году. Уникальное сооружение, расположенное на глубине 37 метров, защищенное многометровым слоем стали и свинца, со всеми коммуникациями и автономным обеспечением многие годы было сверхсекретным. В 90-е годы бункер рассекретили и стали туда водить туристов. С тургруппой я была там в 1999 году. Удивительно, но спустя столько лет, там работали лифты, и все было в идеальном порядке. Мы спускались в бункер по лестнице. Очень долго. Нам показали зал заседаний – точную копию кремлевского, только меньше, кабинет Сталина. Когда кто-то взялся фотографировать туалет, экскурсовод сказал: «Один журналист снял этот унитаз и сделал подпись: «Здесь сидел Сталин». Не было здесь Сталина!»
Тогда модно было всячески изголяться над всем советским, тем более тираном и диктатором, чего, конечно, у генералиссимуса было не отнять. Но трусом Сталин не был. И эвакуироваться из Москвы отказался наотрез даже тогда, когда немцы стояли в десятках километров от столицы.
Маршал Голованов в своих воспоминаниях приводит такой разговор. Сталину позвонили из штаба Западного фронта и выразили обеспокоенность тем, что он находится слишком близко от переднего края обороны. Сталин долго молчал, а потом спросил: «А лопаты в штабе есть? Передайте товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Штаб фронта останется в Перхушкове, а я останусь в Москве».
16 октября в Москве была паника. Эвакуировались иностранные посольства, и многие решили, что правительство страны – тоже. Шоссе Энтузиастов заполнили беженцы, в переулках появились мародеры.
19 октября вышло постановление об осадном положении: «Провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к беспорядкам, расстреливать на месте». Это сразу отрезвило москвичей.
– Кстати, любопытно, – пишет историк Владимир Мединский, – Сталин никуда не уезжал, а вот Ленин – уезжал. Было принято решение о транспортировке его тела в Тюмень. Забавно, – вот так же Ильич бежал от немцев из Питера в 1918-м.
Штрафбаты и заградотряды
Про штрафные батальоны сегодня снято столько фильмов, что создается впечатление, что только благодаря им и была одержана победа. То есть, войну выиграли уголовники и проштрафившиеся командиры, которые шли в атаки под дулами заград-отрядов.
На самом деле за всю войну на всех фронтах было всего 65 штрафных батальонов и 1037 рот. Но не одновременно: как правило, их расформировывали через несколько месяцев. С 1942 (тогда они и появились) по 1945 просуществовал только один – 9-й отдельный штрафной батальон. В дивизии не могло быть больше одного штрафного батальона. Штрафников действительно использовали на трудных участках: разведка боем, прорыв линии обороны, отвлекающие штурмы, прикрытие при отходе. В штрафбат отправляли не только провинившихся, но и отличившихся в боях командиров.
Из воспоминаний комвзвода 8-го отдельного штрафного батальона А.В. Пыльцына:
«Что касается трудных участков, то на войне легких и неопасных задач не бывает… Когда наш штрафбат на заключительном этапе операции «Багратион» совместно с другими соединениями замыкал клещи окружения немецких войск в районе Бреста, то и штрафники, и гвардейцы бок о бок стояли насмерть. И кому здесь было труднее, кто больше положил жизней во имя грядущей Победы, ответить, пожалуй, никто не возьмется. Провоевав в штрафном батальоне с 1943 года до конца войны, я смею утверждать, что никогда за нашим штрафбатом не было заградотрядов или других устрашающих сил. По приказу №227 (приказ, известный как «Ни шагу назад». – Ред.) заградотряды создавались для того, чтобы выставлять их в тылу «неустойчивых» дивизий. А штрафбаты оказались исключительно стойкими и боеспособными, и заградотряды в тылу этих частей были просто не нужны. Конечно, я не могу говорить обо всех штрафных подразделениях, однако после войны я встречался со многими воевавшими в штрафбатах и в штрафных ротах и ни разу не слышал о заградотрядах, стоящих за ними».
У немцев было сформировано 100 штрафных рот.
«Во всех армиях цели таких подразделений – наказание и, главное, угрожающий пример для солдат. Струсишь – отправишься в пекло» (В. Мединский).
