Совесть, благородство и достоинство
23 октября исполнилось 110 лет со дня рождения Петра Александровича Атояна.
В августе 1941 года из блокадного Ленинграда в Уральск эвакуирован завод по выпуску радио-управляемых мин и торпед. Это не простой завод: до войны он был опытно-экспериментальным, «Остехбюро» – особое техническое бюро, занимавшееся разработкой новейшей военной техники. Впоследствии ему присвоено имя Ворошилова.
Уникальное оборудование разместили в гараже и мастерских автоуправления, под открытым небом, часть – в затоне Чапаева. К станкам встали подростки – уральские мальчишки и девчонки. Тем не менее, меньше чем через месяц после того как в Уральск прибыл первый эшелон с заводским оборудованием, на фронт уже отправлена первая партия оружия – контактные якорные мины, торпеды, взрыватели, снаряды для авиационных пушек, многое другое.
У торпед, которые выпускал завод, был один недостаток: они уязвимы для вражеских снарядов. Элетромотор вспенивал и пузырил воду, оставляя след, и торпеды зачастую не достигали цели – их подбивали. Перед конструкторами стояла задача – сделать такую торпеду, которая бы не оставляла следа и которую не могли бы обнаружить с вражеской подлодки или корабля.
Вместе с заводом в Уральск прибыла тысяча специалистов, среди которых талантливые конструкторы, но Атояна среди них еще не было. 27-летний начальник цеха Петр Атоян прибудет в Уральск через несколько месяцев – в марте 1942 года, когда вокруг Ленинграда уже сомкнется кольцо блокады, а перед коллективом завода Верховным главнокомандованием поставлена задача – сделать торпеду «бесследной».
И вскоре такая торпеда была создана. Именно такой торпедой, сделанной на нашем Уральском заводе, моряк-подводник Александр Маринеско в одиночку (!) потопил военный транспортный корабль «Вильгельм Густов» с экипажами немецких подводников, эсэсовцев, солдат и офицеров. Об этом мне рассказал сам Петр Александрович перед его отъездом из Уральска в начале 90-х.
Мы встретились с ним в его крохотной квартирке у старой заводской проходной. К тому времени эту проходную уже закрыли, и Петр Александрович, всегда ходивший на работу пешком, обходил заводские корпуса, чтобы пройти на завод через главную проходную. Он сам назначил мне встречу, я даже предположить не могла, что он помнит о том, что в начале 80-х годов я какое-то время работала в заводской многотиражке «Прогресс». Оказывается, помнил. А я не верила, когда мне говорили, что он знает всех работников завода. Все пять с лишним тысяч человек!
Квартира была уже почти без мебели, но даже пустая удивила меня своими более чем скромными размерами. Директор крупнейшего предприятия города и страны, человек, благодаря которому тысячи семей получили благоустроенное жилье, всю жизнь прожил в малогабаритной трешке! У рабочих завода жилье было намного лучше и просторнее.
Он встретил меня в костюме и галстуке – так, как будто и не выходил из своего кабинета на заводе.
– Это мой кабинет, – показал он крохотную комнатушку, в которой еще оставался стол и два стула. И я почти физически ощутила тоску и одиночество, витавшую в этой пустой квартире, где он прожил большую и лучшую часть своей жизни. Завод в то время переживал далеко не лучшие времена, потерял свое значение оборонного предприятия, и сначала показалось, что все дело только в этом.
Петр Александрович говорил о достижениях, о людях, сделавших предприятию славу, о том, что сделано за 47 лет его работы, 42 из которых он был руководителем завода. Теперь передо мной сидел просто пожилой и усталый человек с очень грустными глазами. Он оставлял город и предприятие, которым отдал лучшие годы жизни и все силы своей незаурядной натуры. Но я по-прежнему робела перед масштабом его личности и о многом стеснялась спросить. А он, как будто сбросив с себя бремя директора, сам заговорил о личном. Рассказывал о блокаде, о голоде, который пришлось ему пережить вместе с семьей, о том, как во время эвакуации чуть было не потерял маленького сына, о том, каким родным стал для него Уральск и о том, как любил он свою жену.
Когда я спросила, что самое дорогое он оставляет здесь, в Уральске, ожидая услышать о его детище – заводе, он неожиданно ответил: «Могилу жены». И вынул старую черно-белую фотографию: тоненькая длинноногая белокурая и совсем юная девушка в коротенькой белой юбочке стоит внутри большого обруча наверху какой-то пирамиды из гимнастов.
– Моя Эля,– сказал он с гордостью. – Это до войны, в Ленинграде, на параде физкультурников. Она гимнастикой занималась.
Он берег её, как редкий экзотический цветок. И в этом еще одна, совсем не романтическая причина: жена финка по национальности, а с Финляндией у Советского Союза была война. И как раз перед Великой Отечественной. И именно Финляндия в августе 1941 года замкнула вокруг Ленинграда кольцо блокады.
Жена разделила с ним всё – ужас блокады и эвакуации, жизнь по чужим углам по приезду в Уральск, бессонные ночи, когда нужно гнать на фронт оружие. И его постоянные заботы о людях. Когда уже в мирное время завод получал срочные заказы, он снова жил, как на линии фронта: люди сутками не уходили из цехов, а Атоян – с завода. Помню, какое воодушевление царило в рабочем коллективе, с каким энтузиазмом люди работали, не считаясь со временем. А выполнение заказа – это был праздник.
И еще об одном – очень личном он сказал тогда. Это тайна, боль и вина, которая мучила его всю жизнь. Он считал, что в годы репрессий предал близкого человека. Дело в том, что отчим Петра Александровича в годы революции был одним из командиров Красной Армии. Перед войной многих из их расстреляли как врагов народа. Его матери, Екатерине Мироновне, чтобы спасти себя и сына, пришлось отречься от мужа. И это мучило их всю жизнь. Но скольких он спас! Он рисковал, принимая на работу на оборонный завод родственников репрессированных и «неблагонадежных».
Когда про Атояна говорили – держит руку на пульсе завода – это не фигура речи. Он знал всё и всех, ходил по цехам, интересовался не только делом, но и самочувствием людей, подбадривал и даже подкармливал.
– Муж работал мастером цеха и, когда поступал срочный заказ, часто сутками оттуда не уходил: утром уйдет, утром придет, – рассказывала Надежда Прокофьевна Богданова. – А Петр Александрович тоже не уходил сутками. Подойдет, спросит: «Ты вторые сутки из цеха не уходишь? Вот, возьми, подкрепись. Эля Адамовна напекла».
Надежда Прокофьевна тоже работала на заводе. Сначала модельщицей в цехе точного литья, потом окончила техникум, доросла до старшего инженера. Здесь и встретила своего будущего мужа. Свадьбу устроили комсомольскую. Разносолов не было, зато весело и дружно. Петр Александрович играл на фортепьяно и пел романсы.
– Он хорошо играл и знал много романсов, – вспоминают заводчане. – Всегда, когда мы собирались на какой-нибудь праздник, он обязательно садился за пианино.
Атоян заботился обо всём: о жилье, о здоровье рабочих, об их образовании, профессиональном росте, культурном развитии и досуге. Страстный поклонник футбола, он много внимания уделял спорту.
– Не было случая, чтобы Петр Александрович пропустил футбольный матч. У нас в каждом цехе были команды спортсменов, – рассказывают заводские мастера спорта – Надежда Богданова – по лыжам, Николай Штепо и Владимир Богдашкин – по велоспорту. – Тренировались сначала в третьей школе, а потом построен стадион, который сейчас носит имя Атояна. Мы принимали участие во всех городских соревнованиях, и не было случая, чтобы нас не отпустили.
По справедливости, так его именем можно назвать не только один стадион, — добавляют заводчане.
– У нас был свой профилакторий с водолечебницей, в котором каждый работник завода раз в год бесплатно проходил профилактическое лечение. А в цехе здоровья пройти лечение даже во время работы. Там и душ Шарко, и другие процедуры, – рассказывают заводчане. – В каждом цехе инструктор, который проводил производственную гимнастику, за каждым цехом закреплен врач, и он раз в месяц осматривал всех рабочих – вот как Петр Александрович заботился о нашем здоровье.
– Если кто-то серьезно заболеет – обязательно поможет. В Москву, в Ленинград позвонит, договорится, чтобы приняли.
– Жили как одна семья. Понедельника не могли дождаться – на работу бегом бежали, – говорит Евгения Евгеньевна Дьячкова.
– Бежали, потому что на одну минуту опоздать нельзя, – снижает градус восторженных воспоминаний Владимир Богдашкин. – Но это очень дисциплинировало и в жизни тоже помогало.
Атоян считал – раз завод оборонного значения, то и дисциплина должна быть военной.
Евгения Дьячкова пришла на завод слесарем-сборщиком, а выросла до инженера-конструктора.
– У меня вся семья на заводе работала: папа, мама, брат, жена брата, муж, – говорит она. – Папа в финансовом отделе, говорил: «У Атояна никогда нет денег». Когда в Спитаке землетрясение случилось, он вынул конверты со своими премиями и сказал, чтобы пострадавшим отправили.
Заводские династии – это особая гордость завода. Работать на заводе Ворошилова было престижно и перспективно.
– Завод был настоящей кузницей кадров для города и области, – говорит Владимир Богдашкин. – Все лучшие руководители городских предприятий и организаций – выпускники нашего техникума, работники завода.
Все помнят простоту, человечность, внимательность Атояна.
– Чтобы он не пришел на похороны… Кем бы человек ни работал при жизни. Даже если это простая цеховая уборщица, – рассказывает Евгения Дьячкова.
За годы работы П.А. Атояна директором завода имени Ворошилова («Зенит») объекты производства выросли в 12 раз, а производственные площади – в пять. Завод стал флагманом промышленности области. Завод имел самый большой в городе жилой фонд – 268,5 тыс. кв. м. По инициативе Атояна в заводском поселке построен первый в Уральске широкоформатный кинотеатр «Аврора», 5 детских комбинатов, подшефная школа №3, лучший в городе стадион, Дворец культуры со спортивным залом и плавательным бассейном, медико-санитарная часть и цех здоровья. В 1988 году введен в эксплуатацию современный комплекс технического училища на 720 учащихся с общежитием на 688 мест. С 1943 года завод имел подсобное хозяйство, награжденное Золотой и Бронзовой медалями ВДНХ. 45 лет на базе завода функционировал филиал Всесоюзного машиностроительного техникума, более 15 лет – УКП Саратовского политехнического института. Выпускники этих учебных заведений составили когорту руководителей предприятий города и области. За высокое качество подготовки кадров Атояну вручен знак «Отличник просвещения Казахской ССР».
Петр Александрович Атоян – почетный гражданин Уральска, почетный ветеран завода «Зенит». Награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами «Знак Почета», орденом Октябрьской Революции, орденом Отечественной войны 2 степени, орденом «Құрмет», медалями «За оборону Ленинграда», «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», «За трудовую доблесть».
– О Петре Александровиче двумя словами не скажешь, – промолвил тогда Рустам Хайретдинов. – Это – легенда нашего города.
А Владимир Богдашкин добавил:
– А если тремя словами, то Атоян, это – совесть, благородство и достоинство.
Нет, легенда – это что-то с долей вымысла. А Атоян – он реальный, живой, материальный. Атоян – это завод, стадион, Дворец культуры, дома. И живая, человеческая память.
