Помнить и гордиться
Этот звонок, раздавшийся недавно из ЗКГУ им. М. Утемисова, меня очень удивил. Сначала я никак не мог взять в толк, о чем идет речь. Какая-то старая карта, какой-то преподаватель с фамилией Пимнев, которая вроде бы ни о чём мне не говорила… Однако когда на том конце провода несколько раз прозвучало слово «зарисовка», притом его настойчиво связывали со мною, мне наконец-то стало все ясно.
Это было много лет назад – в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов прошлого века. Я тогда, отслужив в армии, учился в подготовительном отделении при Уральском педагогическом институте им. А.С. Пушкина, а может быть, уже был студентом-первокурсником филологического факультета – за давностью лет теперь точно и не припомню. Я активно тогда сотрудничал с институтской многотиражкой «За педагогические кадры», её редактировал А.Ф. Печеных. Был такой период, когда редкий её номер обходился без публикаций за моей подписью. Мне кажется, я порой больше времени и сил уделял «писанию статеек», чем лекциям в институте. Темы для материалов щедро предоставляла повседневная жизнь вуза, одного из старейших в Казахстане. Помимо этого я ещё участвовал в рейдах по студенческим общежитиям и затем на газетных страницах появлялись своего рода отчеты, в которых критиковались за допущенные нарушения и огрехи те или иные институтские службы.
Однажды зуд «журналистский» привел меня к одному из старейших преподавателей института, бывшему заведующему кафедрой педагогики истфака Н.А. Пимневу. Часа два проговорили мы неторопливо с Николаем Александровичем в его квартире у старой карты, которую ветеран сберег ещё с далекой фронтовой поры. Капитан Пимнев в Великую Отечественную воевал в составе Ленинградского, Волховского и других фронтов, прошел большой боевой путь, окончившийся в майские дни 45-го года в Чехословакии. Фронтовая должность у капитана Пимнева была такая: начальник оперативного отделения 314-й стрелковой дивизии. Он обеспечивал бесперебойную связь между полками и другими частями дивизии, участвовал в разработке боевых операций. И почти все время с ним была вот эта видавшая виды, потрепанная штабная карта, которую мы с ним, склонив головы над столом, внимательно рассматривали.
– Эта длинная извилистая линия, – водил Николай Александрович мелко дрожавшим указательным пальцем по дорогой ему реликвии, – охватывает регионы и населенные пункты, по которым я прошел с дивизией вслед за отступающим врагом. А здесь во время Нарвской операции мы успешно форсировали реку Нарва, где-то на границе Ленинградской области и Эстонии, за это я был награжден орденом Отечественной войны II степени.
Еще мой собеседник запомнился мне тем, что довольно сильно ругал Брежнева, тогдашнего руководителя партии и государства. Ругал за то, что тот чрезмерно выпячивал свои заслуги в минувшей войне, ругал за великое множество наград, заслуженных и не очень, из-за которых широкая грудь незабвенного Леонида Ильича представляла собой дорогой иконостас. Ветеран несколько десятилетий своей жизни отдал подготовке будущих педагогов по истории, и поэтому привык все время оперировать фактами и только ими. И не терпел, когда их в угоду чьих-либо интересов искажали.
Недовольный голос старого ворчуна я слышал ещё долго, вплоть до того момента, пока за мной не закрылась входная дверь квартиры.
Теперь, по прошествии многих лет, я вот о чем думаю. Доживи Н.А. Пимнев до наших дней, он бы просто пришел в ужас от происходящего в мире. То и дело предпринимаются бесцеремонные и наглые попытки переписать итоги Второй мировой войны в некоторых странах Европы, в том числе совсем рядом с нами – в братской Украине, обеливаются и причисляются к героям нацистские преступники и убийцы, всякая бандеровская сволочь. И на фоне всего этого теперь, пожалуй, такими малозначимыми и безобидными выглядят прегрешения Леонида Ильича Брежнева.
– Спасибо вам за ту давнюю «Карту фронтовика»! – с чувством пожал мне руку профессор ЗКГУ, кандидат исторических наук П.Р. Букаткин, который сам является участником войны. – Много позже ваша зарисовка была перепечатана в одной из книг, изданных нашим университетом по случаю своего юбилея. Публикация напомнила нам о замечательном человеке. Мы решили воздать должное его светлой памяти. Тем более, что, как оказалось, скоро, 22 мая этого года, исполнится 110 лет со дня его рождения…
Павел Романович подводит меня к стенду военно-исторического музея университета, где собраны материалы о Н.А. Пимневе. В последнее время уголок пополнился. Мое внимание обращается, в частности, на фотографию, на которой запечатлена могила Пимнева.
– Двадцать восемь лет нет с нами нашего уважаемого коллеги, – продолжает рассказывать Павел Романович. – Когда осенью минувшего года нашли захоронение на старом городском кладбище, оно оказалось сильно запущенным. Видимо, у героя войны не осталось уже никого из родных и близких в Уральске, кто бы ухаживал за последним местом его упокоения. Привели своими силами в порядок, озеленили. Я сам потом выходил на университетское начальство с ходатайством о том, чтобы наши студенты взяли шефство над могилой. Постоянное, а не только к юбилею. Мне охотно пошли в этом навстречу.
П.Р. Букаткин заметил, что он – тоже бывший студент Пимнева, хорошо помнит как он их выпуск, пришедшийся на послевоенный трудный 1950 год, назвал золотым, и время потом подтвердило справедливость слов заслуженного педагога.
Николай Александрович всегда много работал с молодежью, и притом не только с институтской, воспитывая ее в духе патриотизма и любви к Родине. Он возглавлял партийную организацию вуза.
Таких людей как Николай Александрович Пимнев мы должны помнить. Помнить и гордиться ими.
