Колокол

В музее Уральского отделения железной дороги есть экспонат, который встречает каждого посетителя. Это колокол, стоящий у входной двери. Некоторые из посетителей, попросив разрешения, разок-другой ударят в него, и тогда по залу разливается очень красивый мелодичный звон, издавна в народе называемый малиновым. А кто-нибудь, понимая, что сия вещь, наверное, не случайно находится в музее отделения, спрашивали о ее предназначении в прошлом. Когда такой вопрос задают железнодорожники, особенно в летах, занимающие высокие посты, то М.Т. Надточий, заведующий музеем, огорчается. Ведь колокола когда-то играли на железной дороге важную роль, они задавали ритм производственной жизни на станциях по всей огромной стране!

– Этого красавца, – говорит Михаил Тихонович, – я нашел во время служебной командировки на отдаленной станции Сагарчи, что возле границы с Актюбинской областью. Это было в середине девяностых годов прошлого века, когда музей только открылся и шло формирование его экспозиций. Колокол лежал на складе среди прочего хлама, и по его форме я понял, что мне улыбнулась настоящая удача. Колокол был дореволюционный, отлитый из меди. По форме он походил на церковный, как раз такие использовались на станциях Российской империи. Лишь позже, в советский период, появятся чугунные колокола, выкрашенные в черный цвет. Они утратят свой «церковный» вид, а на боку у них будет красоваться надпись из трех букв – МПС (Министерство путей сообщения).

С помощью колоколов, которые обычно стояли на перроне у центрального входа в здание вокзала, пассажиры извещались о прибытии поезда: быстрые короткие удары и в конце один или два длинных. Один длинный завершающий удар означал, что подходит поезд с нечетным номером, два длинных – с четным. Если случалась какая-нибудь авария, по станции тревожно разносились один удар длинный и два коротких. В годы Великой Отечественной войны в прифронтовой зоне население о налете вражеской авиации оповещалось частыми короткими ударами.

Колокольный век в железнодорожном ведомстве завершился к шестидесятым годам, когда повсеместно на объектах стала появляться громкоговорящая радиосвязь.

Сейчас колокол, выкрашенный в краску золотистого цвета, единственный в Уральском отделении дороги, выглядит так, будто мастера литейного дела изготовили его вчера.

– Когда он у нас появился, в музее уже был его собрат, изготовленный на одном из местных промпредприятий, – говорит ветеран отрасли. – Правда, на своих чугунных и медных предшественников, тех, которых я застал еще в молодости, когда только начинал трудиться на железнодорожном транспорте, он был мало похож. Но голос имел отменный, заслушаешься! И я стал думать, куда его, скажем так, пристроить.

И Михаил Тихонович вспомнил, что, бывая на даче, он не раз слышал звон, доносившийся от небольшого загородного храма. Он напоминал ему звуки консервной банки. И Надточий решил сделать верующим подарок. Вскоре пришел сам батюшка, внимательно осмотрел то, что ему предстояло унести, потом, помолчав, спросил, верующий ли даритель. Михаил Тихонович честно ответил: «Атеист». «Вы крещеный?» – «Да». «В таком случае мы возьмем у вас колокол, освятим его и будем им пользоваться».

– С той поры, – улыбнулся старый железнодорожник, – с соседней церкви слышится только первозданный благозвучный звон.